Павел Васильев - Гвардия советского футбола
Якушин вернулся в Москву через полтора года и снова стал играть за бывший «Унион», сменивший к началу тридцатых не одно название. Теперь он именовался ССТС — Союз советских торговых служащих. Неплохая команда, но Михаилу хотелось большего.
Динамовец«Клубов, подобных нашему, насчитывалось в Москве в ту пору несколько десятков. Став ведущим игроком первых команд „Совторгслужащих“ по хоккею и футболу, я начал задумываться о своем спортивном будущем. Хотя у нас были и крепкие команды, но до лучших коллективов столицы им все-таки было далеко. Я все чаще возвращался в мечтах к „Динамо“, где мне так пришлась по душе обстановка в тот год, когда я играл там по воле случая. Я понимал, что, тренируясь с классными футболистами и хоккеистами, мог бы быстрее повысить свое мастерство. Кроме того, в „Динамо“ был целый комплекс современных, удобных спортивных сооружений. Не скрою, меня тогда прельщала даже такая на сегодняшний взгляд мелочь, как возможность после каждой игры и тренировки принимать горячий душ. На всех других стадионах Москвы в то время не было ничего подобного.
Но вот вопрос: возьмут ли меня к себе динамовцы? Долго робел, не решаясь к ним обратиться, но как-то, встретив на улице работника отдела футбола и хоккея московского „Динамо“ Ивана Ивановича Хайдина, набрался смелости и выложил ему свою просьбу. Он, как мне показалось, даже обрадовался. „Конечно, Михеич, — сказал Хайдин, — приходи к нам“. Тут как раз подоспело время идти мне на службу в армию, и определили меня во внутренние войска.
Однако не так легко мне было бросать и родной коллектив. Пришел я к руководителю клуба Виктору Николаевичу Прокофьеву для объяснений. Известие он принял с грустью, но сказал, что решение я принял правильное — переход будет способствовать моему спортивному росту, и пожелал мне успехов. И с ним, и с товарищами по клубу расстался я по-доброму.
Так в июне 1933 года я стал московским динамовцем. В коллективе меня приняли очень тепло, относились ко мне доброжелательно, особенно Константин Павлович Квашнин (он был тренером футбольной команды и играющим тренером хоккейной) и знаменитый в ту пору футболист Федор Ильич Селин.
Сама обстановка в клубе вызывала большое желание тренироваться, совершенствоваться. В хоккее меня определили в первую команду, в футболе — во вторую.
В полку, где я служил, на меня возложили обязанности физрука. Много приходилось работать по разделу ГТО, проводить тренировки и полковые соревнования практически по всем видам спорта, подбирать и составлять сборные для участия в войсковых спартакиадах».
В «Динамо» судьба свела Михаила не только с новыми партнерами, которых он хорошо знал по матчам чемпионата Москвы, но и с человеком, благодаря которому он стал выдающимся тренером, — Михаилом Козловым.
«Я тогда играл за динамовский дубль, служил в армии. Пришел как-то на тренировку сборной Москвы, готовившейся к турниру трех городов. На входе встретился с Михаилом Степановичем Козловым, тогдашним тренером сборной. Козлов меня очень хорошо знал по хоккею, не раз друг против друга играли. Михеич, говорит, у нас на тренировку Андрей Старостин не пришел. Может, сыграешь за него в двусторонней игре? Какие вопросы?! Я бегом в казарму за формой. Сыграл неплохо, взяли меня на сбор. А потом и на турнире сыграл. Забил даже два гола Харькову. Как сейчас помню, защищал у них ворота Бабкин. Красивым у меня второй гол получился. Показал Бабкину в одну сторону, а сам ударил в другую. Аккуратно так закатил. Дебют мой всем понравился. А почему? Не старался я ничего разэтакого показать, делал, что умею. Считал своими извилинами целесообразные действия. Старался играть технично, для глаза ласкательно. Взяли меня потом в Париж, где проводился международный слет рабочих-спортсменов».
От Михаила Степановича Козлова у нас в стране началась профессия футбольного тренера. До него в клубах и различных сборных обязанности эти брали на себя от случая к случаю или капитаны команд, или игроки с солидным стажем, или даже спортивные деятели. Тренировки большей частью состояли из того, что футболисты в отведенное для них время били по воротам, а затем проводили двустороннюю игру.
Козлов первым придал тренировкам организованный и систематический характер.
Он был прежде всего хорошим организатором. Умел не только отобрать лучших игроков, но и выбрать из них тех, кто наиболее удачно сможет выступить в основном составе сборных Москвы или страны, первым официальным тренером которых и был Михаил Степанович.
При нем установки на игру и разборы матчей стали обязательными. Ввел он в обиход сборных команд и целенаправленную подготовку к важным матчам и турнирам. В нее входили занятия по технике и тактике, тренировка физических качеств. Козлов, в частности, разработал различные игровые упражнения. В ходе их футболисты совершенствовали свое умение владеть мячом, учились лучше взаимодействовать друг с другом. «Помню, отучал он любителей ударить „посильней и повыше“, настаивая, чтобы передачи производились главным образом низом. И в этом был резон, поскольку такие пасы более точны и быстрее доходят до адресата, чем те, которые делают по воздуху».
Так по инициативе Козлова наш футбол начал постепенно переходить от примитивного тренинга к более сложному и разнообразному учебно-тренировочному процессу.
Позднее Козлов написал множество учебных и методических пособий по спортивным играм. «В одном из них имеется и кинограмма моего хоккейного удара „нахлюпом“, который я, без ложной скромности скажу, выполнял действительно здорово, о чем Михаил Степанович всегда помнил. По его просьбе этот прием и был запечатлен на пленку».
«Жиденице» и «Рэсинг»В тридцатые годы Советский Союз не входил в ФИФА и советская сборная не участвовала в официальных соревнованиях. Тем не менее наш футбол не варился в собственном соку. Сборная СССР выезжала за рубеж, где играла товарищеские матчи, как правило, с рабочими или любительскими командами. Первая встреча с профессионалами прошла в 1934 году. Советские спортсмены отправились в Чехословакию. Немногим ранее чехословацкая сборная заняла второе место на чемпионате мира.
Правительство Чехословакии без особой радости восприняло весть о приезде сборной Страны Советов. Ведущим клубам страны — пражским «Спарте» и «Славии» — было рекомендовано не играть с советскими футболистами. Однако и «Жиденице» из Брно был весьма сильным соперником. В октябре 1934 года эта команда, располагавшая четырьмя игроками сборной, лидировала в первенстве страны.
Встреча собрала аудиторию в 20 тысяч зрителей. Первыми успеха добились наши футболисты, и мяч записал на свой счет не кто иной, как Якушин. Причем это был тот редкий случай, когда Михаил Иосифович забил головой. Как признавался сам нападающий, игра головой не была его сильной стороной. На перерыв команды ушли при счете 2:0. Но в начале второго тайма чехи забили два мяча и были близки к тому, чтобы забить третий.
«Мысль тут у меня мелькнула: увлекаются они наступлением. Как бы их поймать на контратаке? Решил выдвинуться вперед, поискать шанс. Минут десять оставалось до конца игры, и тут сложилась такая ситуация. Мячом завладел Владимир Степанов. Я краем глаза замечаю, что два защитника „Жиденице“ расположились на одной линии, но на почтительном расстоянии друг от друга. Остальные же их игроки задержались в атаке. Кричу: „Володя, дай на вырыв!“ Не знаю, услышал он или нет, но пас дал отменный — точно между двумя защитниками мне на ход. Грудью проталкиваю мяч вперед и устремляюсь один к воротам. Соперники за мной. Перед тем как войти в штрафную, подумал: надо решать дело, а то могут догнать. Мяч в этот момент чуть скакнул, и я, не дав ему приземлиться, с полулета, как тогда говорили, „хавалеем“, левой ногой нанес удар в левый от вратаря угол. Видел, что мяч летит точно в цель, но затем меня сбили с ног запоздавшие защитники. 3:2! Это была уже победа. Надо ли говорить, сколько радости она нам доставила».
После одной из успешных поездок за границу Михаил Якушин получил приглашение, которое он не мог принять. «Николай Петрович Старостин звал в „Спартак“ в 35-м, когда мы ездили во Францию с „Рэсингом“ играть. Соблазнял поездкой на рабочую Олимпиаду в Антверпен. Но нет, цыгана не купишь. Куда же я из команды пойду, в которой всю жизнь мечтал играть? Николай Петрович попросил меня тогда никому не говорить о нашем разговоре. Я обещание пятьдесят лет хранил. Только тогда его нарушил, когда надо было давать пример молодым футболистам».
В 1935 году нашим футболистам неоднократно доводилось выезжать за границу. Авторитет их рос с каждой успешной встречей. Советский футбол перерос прежний уровень, для дальнейшего развития нужен был полноценный чемпионат страны среди клубов. И первый такой турнир состоялся в 1936 году.
