Брайан Глэнвилл - Олимпиец
В конце концов всё взял в свои руки Международный клуб. Тут потрудился Алан — он входил в состав комитета. После разных протестов и статей в газетах Рон наконец отступил. Но представил всё так, что дело не позволяет ему ехать и в такой ситуации он готов нарушить существующую практику. Я получил от него письмо, он писал, что не может понять моего поведения, хотя на протяжении всей моей карьеры он поддерживал меня. Он желает мне успеха и надеется, что я буду помнить: мне выпала честь защищать флаг Великобритании.
«На прошлой неделе в Гардене встретились бегуны на милю. Когда один из них буквально швырнул другого на дорожку, грохот разнёсся от лондонского Уайт — Сити до лос–анжелесского «Колизея». Наверное, услышали его и в университете «Бритиш Коламбиа», но стадионе которого часто тренируется мировой рекордсмен Терри Купер».
Купер выиграл в Гардене с посредственным временем — 3.58,8. Но вопрос о том, кто сейчас самый быстрый бегун на милю — он или Айк Лоу из Британии, — остаётся открытым.
У Сэма Ди, пятидесятивосьмилетнего тренера Лоу, похожего на Синдбада — Морехода, который выпаливает свои теории с такой же скоростью, с какой турникеты манхэттенского метро пропускают пассажиров, никаких сомнений на этот счёт никогда не было: самый быстрый — Айк Лоу. Он громко заявил это перед забегом и не менее громко заявляет это после него, когда Айк, прихрамывая после сильного ушиба, добрался до финиша четвёртым.
Лоу прилетел в Нью — Йорк с такой свитой, какая обычно сопровождает боксёра, а не бегуна. Его жена Джил, красивая брюнетка, которая отличилась на последних Олимпийских играх, естественно, Сэм, а ещё некий Стен Линг в пальто из верблюжьей шерсти и его жена — они приехали просто прокатиться.
Агента по связи с прессой у них не было, но он и не нужен — едва ли ему удалось бы вставить хоть слово, ибо когда говорит Сэм, все остальные молчат. Первое, что заявил Сэм слушавшим его с открытыми ртами представителям прессы, что рекорд, установленный Купером, — своего рода фикция, потому что самый быстрый бегун на милю среди двуногих — это Айк Лоу. Потом он заявил, что Айк Лоу покажет в Гардене в худшем случае 3.57, и ему бы хотелось увидеть, как Купер пробежит быстрее.
Что ж, Купер не смог, не пробежал быстрее, но не сделал это и Айк, потому что ноги его зацепились за ноги другого бегуна — это произошло на третьем круге, — в результате падение, о котором мы уже говорили.
Сэм, кстати, много распространялся об интервальных тренировках Купера, и от этого метода он явно не в восторге. Купер и его тренер Дон Макбейн не поддержали дискуссию. «Пусть Сэм тренирует своих бегунов, как ему вздумается, а нас устраивает наш метод, — сказал Дон. — Мы считаем, что его тренировки не отвечают современным требованиям. Он думает нечто подобное о наших. Думаю, каждый из нас волен делать то, что находит нужным, место, как говорят, найдётся для обоих».
Но в субботу вечером место нашлось только для Купера. Высокий белотелый очкастый студент, известный своим хладнокровием двадцатидвухлетний биолог, отнёсся к забегу, как к очередной проблеме, но не как к схватке не на жизнь, а на смерть. «Айк, наверно, неплох, — сказал он, — я видел его бег по телевидению на стадионе «Колизей». Мне только не нравится, что наша первая встреча пройдёт в закрытом помещении».
Купер и Лоу познакомились на ленче перед соревнованиями и, похоже, понравились друг другу. Айк сказал: «Терри вроде симпатичный парень. И скромно держится, верно?» А Терри остался доволен Лоу, потому что «он не давит на тебя, не то что американские милевики».
«Ему и не нужно ни на кого давить, — заметил Макбейн. За него это прекрасно делает Сэм».
У обоих бегунов был свой план бега. План Айка был академичным: относительно спокойный бег на первой четверти пути, вторая чуть быстрее, ровный хороший темп на третьей и включение всех двигателей на четвёртой.
Купер бежит без устали с таким постоянством, словно он запрограммирован компьютером, а его план был такой: не отстать от Лоу на первой четверти мили, которую британец — это всем уже известно — пробегает, как лань, а затем постараться сильно уйти вперёд, чтобы не менее известный финишный Лоу не смог ничего изменить.
«Мы знали, что Айк великолепно бежит первую четверть мили, — сказал Макбейн. — Знаем и как он силён на финише. Мы прикинули, что Терри сильнее на второй и третьей четверти дистанции, на этом отрезке мы и решили напасть на Лоу».
Но напали на Лоу совсем с другой стороны. Некий Том Бэнион, студент факультета физкультуры Калифорнийского университета в Лос — Анджелесе, коренастый бегун двадцати одного года, который впервые вошёл в команду США в прошлом году и выступал за неё лишь однажды, решил, что победить должен именно он. Потом он сказал: «Мне надоело натыкаться в газете только на два имени. Будто все остальные не имеют права бежать с ними рядом».
Итак, когда Лоу и Купер взяли старт после выстрела, Бэнион держался за ними по внутренней дорожке. На роковом третьем отрезке, когда Лоу пытался обогнать Бэниона с внешней стороны, возникла какая–то карусель из ног и локтей, и Лоу упал.
«А чего он ещё хотел? — спросил Бэнион, которому удалось финишировать вторым. — Я должен был лечь и дать ему пройтись по мне?»
«Это была подножка, — коротко сказал Айк, — вот и всё… Чистая подножка».
Как можно было ожидать, Ди не был столько краток. Столь страстное красноречие не снилось даже боксёрским менеджерам. «Это была преднамеренная агрессия, этого бегуна надо было дисквалифицировать. Если мои бегуны не будут защищены от подобных действий, я никогда больше не привезу их в Нью — Йорк».
Поскольку поступки такого рода совершаются с тех самых пор, как Адам погнался за Евой в саду Эдема, случившееся в «Мэдисон Сквер Гардене» не должно было особенно удивить Сэма. Но соревнования не получилось, и спор «кто кого» теперь откладывается до лета.
А я остался с тем, с чем приехал, — с неизвестностью. Нет, мне стало хуже — ведь, как бы там ни было, Купер победил. Его имя записано в книге рекордов. А что тебе поставили подножку и ты упал — это не записывают никуда, у него преимущество передо мной хотя бы потому, что он выиграл, и даже потому, что проиграл я именно так. Сама собой легла в голову мысль: когда буду бежать против него, обязательно что–нибудь случится, как тогда в Риме.
После финиша Купер подошёл и сказал: «Невезуха, Айк. Жаль, что борьбы не получилось». Я ответил: «Мне тоже». А вот тот поганец, который меня сбил, даже не извинился.
В первый раз этот ублюдок блокировал меня на повороте, и Купер вырвался вперёд. Второй раз, когда нас было рядом четверо или пятеро, на повороте он крутил локтями, словно ветряная мельница. Я держался подальше, а Купер просто обошёл его на вираже. Из–за этого рушился мой план пройти на скорости первую четверть пути, а на третьем отрезке, когда нас шло трое, я решил обойти этого подонка. Он был ярдах в пяти позади Купера и мог «сломаться» в любую секунду, но отпускать Купера слишком далеко было нельзя, и на вираже я попробовал обойти Бэниона, а он снова стал меня блокировать.
Я слегка притёр его — больше ничего не оставалось делать, — а он двинул меня локтём, но я отвёл удар. Стал его обходить, а он поставил мне подножку, и я тяжело бухнулся на левое колено. Вначале думал, даже не встану. Всё–таки встал, но все уже ушли вперёд; превозмогая боль, побежал. Постепенно боль отпустила, но пришёл я только четвёртым — на большее не хватило сил.
Я сказал Сэму: «Этот малый просто скотина. Таким вообще не место на дорожке». Сэм даже хотел заявить официальный протест.
До отъезда меня пригласили на другие соревнования, но Купер не мог туда поехать, он собирался в экспедицию на Гренландию или куда–то ещё. Узнав, что его не будет, я отказался от приглашения — что мне там делать?
Надо сказать, Терри мне очень понравился; он интересно рассказывал о своих тренировках, заметил, что мой метод, возможно, лучше, но для таких тренировок его занятия биологией не оставляют времени. Ему нужно нечто более интенсивное. Он даже сказал, что бег для него — возможность расслабиться, этого я не мог взять в толк. Но насчёт тренировок стал снова задумываться: надо ли так много и упорно вкалывать, как меня заставляет Сэм, год за годом, летом и зимой, пропади оно пропадом? Сэму я об этом и слова не сказал — он бы взвился до потолка. Но когда мы вернулись домой, я поделился сомнениями с Джил. Она слушала меня тихо, даже тише обычного, потом спросила: «Ты действительно хочешь знать моё мнение?»
Я ответил: «Конечно, хочу. Зачем бы я стал тебя спрашивать?» Она сказала: «Бывает по–всякому. Иногда ты спрашиваешь моё мнение, хочешь, чтобы я подтвердила твоё, особенно если речь идёт о Сэме».
«Ладно, сейчас я хочу узнать твоё мнение». Она посмотрела на меня на свой манер и ответила: «Да, я думаю, тебе нужно что–то новое». Я спросил: «Новое в тренировке?» И она ответила: «У Сэма только один метод тренировок».
