Ашот Мелик-Шахназаров - Олимпионник из Артаксаты
Увидев обе квадриги рядом, тысячная толпа людей замерла в восхищении. Вараздат, конечно, узнал тотчас же описанный ему братьями памятник участнику олимпийской гонки квадриг Тиграну II. Повинуясь внутреннему побуждению, он сорвал с головы оливковый венок и, подняв его высоко над собой, протянул бронзовому олимпийцу. Через пространство и века Вараздат извещал этим жестом Тиграна, что крылатая Ника даровала победу на Играх и титул олимпионика одному из сынов Армении.
Люди, заполнившие площадь, поняли жест своего соотечественника. Толпа возликовала. Отвечая на приветствия, Вараздат медленно поворачивался, потрясая священным венком Каллистефана.
Колесница двинулась дальше — к рыночной площади, центральной площади Арташата. Радость возвращения на родину. пьянила Вараздата. Никогда ещё за свою жизнь он не испытывал такого волнения. Ни в ратных сражениях, ни в поединках на арене кулачного боя, ни даже тогда, когда он приносил клятву всемогущему Зевсу или получал на ступенях его храма оливковый венок победителя. Да иначе и быть не могло, потому что он всегда оставался сыном своего народа.
На заполненной праздничной толпой рыночной площади Вараздата приветствовали члены городского совета и главный священник Арташатской церкви. Благословив олимпионика, он попросил его возложить завоёванную награду к алтарю покровительницы города. Вараздат и здесь узнал направляющую руку Арсена. Олимпионик опустился на одно колено и бережно положил к алтарю венок из ветвей священной оливы, соединив этим символическим жестом самые святые для него города — Арташат и Олимпию.
После всенародного чествования на рыночной площади состоялся большой пир, в котором приняли участие знатные горожане и многие съехавшиеся в Арташат нахарары. Торжественность и пышность празднества не оставляли сомнений в том, как высоко ценил город олимпийскою победителя. Вараздат был возведён в сан почётного гражданина Арташата, а когда в ответной речи, произнесённой на чистом армянском языке, он в изысканных выражениях поблагодарил за оказанную ему честь, он обрёл множество друзей. Да это и понятно. Нередко бывало, что соотечественники, прожившие некоторое время на чужбине, забывали родной язык. А ведь Вараздат провёл почти всю свою жизнь за пределами родины…
Олимпионик очень ждал встречи с царём Папом — единственным оставшимся в живых родственником. Пап был младшим братом его отца, Аноба, который погиб в той жестокой войне с персами. Мать Вараздата, потерявшая мужа и лишившаяся сына, увезённого заложником в Персию, не вынесла свалившихся на неё несчастий и вскоре скончалась. Вараздат мечтал обрести в лице Папа друга и брата. Своему царственному происхождению ни Вараздат, ни другие нахарары не придавали значения, потому что наследниками армянского престола были малолетние сыновья рано женившегося Папа — Аршак и Вагаршак. Гораздо важнее для Вараздата было то, что между ним и царём Папом не было разницы в годах. Двадцатилетний Пап носил царскую корону уже три года, а двадцатилетний Вараздат только что завоевал венок победителя Игр в Олимпии.
Встреча с царём оказалась поистине братской. Худощавый, стройный Пап выглядел моложе богатырски сложенного племянника. Царя сразу расположил к себе сильный, смелый юноша, который так увлекательно рассказывал о годах своего пребывания в Персии, о бегстве в Византию, об Ахайе, Олимпии и её атлетических играх. В свою очередь, Пап открывал Вараздату Армению, рассказывал о её проблемах, о введённых им реформах, имевших целью укрепление независимости армянского государства и самостоятельности армянской церкви. Вараздата поразил гибкий ум молодого царя.
Уступая просьбам Вараздата, царь дал согласие на проведение в будущем атлетических состязаний в Армении по типу тех, что проходили в Олимпии. С его повеления в Арташате и других городах приступили к строительству палестр и гимнасиев. Разумеется, атлетические упражнения были полезны прежде всего для закалки армянских воинов. А чтобы привлечь к занятиям больше юношей, было решено поставить в городском амфитеатре трагедию на олимпийскую тему, после которой должен был состояться показательный кулачный поединок.
Театральные постановки в Арташате были обычным явлением. Первый спектакль состоялся в этом городе более четырёх веков назад, во времена царя Артавазда. В сокровищницах городского совета бережно хранилась копия древнегреческой рукописи, в которой Плутарх сообщал, что по случаю свадьбы парфянского царевича Пакора с сестрой армянского царя Артавазда труппа греческих актёров разыграла тогда в Артаксате трагедию Еврипида «Вакханки».
Что касается предстоявшего кулачного боя, то его целью было не столько продемонстрировать перед сановниками и горожанами Арташата мастерство Вараздата, в котором никто не сомневался, сколько привлечь к этому виду агона новых поклонников. В Арташате тоже были свои кулачные бойцы, но большей популярностью здесь пользовалась борьба. Поэтому поиски достойного Вараздату соперника были организованы по всей стране. Знатоки сошлись во мнении, что наиболее подходящая кандидатура — восемнадцатилетний богатырь
Хорен из крепости Эребуни, не имевший в последнее время себе равных в кулачных поединках, организуемых иногда среди армянского воинства. В ожидании этого события в лучшей мастерской города по совету Вараздата шили две кожаные, набитые шерстью шапки, закрывающие лоб и уши, в которых во избежание повреждений предстояло биться поединщикам…
Глава IX
Царская корона
— Да ослепнут глаза наши! Горе нам, горе! Армения лишилась царя!
Эта весть с невероятной быстротой облетела страну. Женщины оплакивали молодого царя. Мужчины задавались вопросом, как это могло произойти — ведь царь находился под двойной охраной армянских и римских воинов в крепости Карин, куда он был приглашён послом Византии Теренцием.
Вскоре стали поступать известия, проливающие свет на обстоятельства смерти царя Папа. Оказалось, что во время встречи с царём посол стал упрекать его в уклонении от прочного союза с Византией.
— Чем объяснишь ты, царь, свою настойчивость в создании постоянного войска? Разве безопасность Армении не защищена надёжно римскими легионами, расквартированными в крупнейших армянских крепостях? — вопрошал Теренций с недопустимой для посла требовательностью. — Что значит твоё упорное нежелание согласовывать с Константинополем выбор главы армянской церкви и твой отказ послать его на миропомазание в Византию?
По словам очевидца этой беседы, начальника царского полка Бада Сааруни, царь отвечал, что создание в Армении постоянного войска наподобие того, что существует в соседней Византии, призвано усилить безопасность страны и облегчить Римской империи тяготы по содержанию вдали от своих границ столь значительных военных сил. Впрочем, это было не совсем так: расходы по содержанию ромеев, находящихся на территории Армении, ложились тяжёлым бременем не на Византию, а на армянский народ. Теренций, конечно, понял намёк царя.
Что касается требования о миропомазании армянского католикоса, говорил Пап, то направление его в Византию, где до недавнего времени христианство исповедовалось наряду с язычеством, да и сейчас ещё сильны пережитки старой веры, может нанести вред общему делу христианской церкви и обидеть религиозные чувства верующих в Армении, где с язычеством уже давно покончено.
— Об этом, — заключил Пап, — стоит поговорить позже, после окончательного утверждения христианства для всей Восточной Римской империи.
Аргументы царя, казалось, убедили посла. Во всяком случае, Теренций не стал более настаивать на своём. Дальнейшее показало, однако, что посол понял лишь тщетность своих попыток. Теренций утвердился во мнении, что действия царя вышли из-под контроля Византии. Семь лет правил Арменией Пап. Он взошёл на престол семнадцатилетним юношей. Тогда он казался послу осторожным, даже предупредительным правителем маленькой страны, зависимой от Византии. Теперь, в двадцать четыре года, он оказался хитрым, сильным политиком. Опираясь на создаваемое им самостоятельное войско, царь Пап всё менее нуждался в римских легионах. Более того, он тяготился их присутствием на армянской земле. Это предопределило судьбу царя. Вечером того же дня в разгар пиршества ничего не подозревавший Пап был вероломно убит. Убит подло, предательски. Охваченные яростью, воины царской охраны бросились по призыву Бада Сааруни на превосходящую по численности римскую стражу и перебили её. Население Карина взялось за оружие. Римскому отряду с трудом удалось выбраться вместе с послом из крепости.
Едва стали известны эти подробности, как по всей стране пронёсся клич: «Бей ромеев!» Предводительствуемые своими нахарарами, армяне взялись за оружие и стали изгонять из страны ненавистных легионеров. Наголову разбитые в Карине, Вжане, Арталесе и ещё двух-трёх соседних крепостях римские отряды, размещённые в других городах Армении, сочли за благо отступить в Византию, не принимая сражений.
