Сергей Белов - ДВИЖЕНИЕ ВВЕРХ

 Не все выдерживали такую жизненную философию. Например, прекрасный игрок Александр Сальников, блиставший в Краснодаре и в Украине, перейдя в ЦСКА в сезоне 1974/75 года, не выдержал этого конвейера и вернулся домой, где снова стал играть на высоком уровне.

 Позднее у меня установились хорошие отношения с молодыми армейцами, приходившими в команду, — Лопатовым, Мелешкиным, Гусевым, — да и то потому, что у нас были общие содержательные интересы: мы вместе дополнительно тренировались, качались, бросали, шлифовали свое мастерство. Многим «ветеранам» команды это было уже не нужно.

 Когда в конце 70-х в ЦСКА пришло новое поколение молодых игроков — Еремин, Мышкин и другие, — особо тесного общения с ними уже не было. Наверное, сказывалась разница в возрасте, а впрочем, после ухода из баскетбола Модестаса Паулаускаса я вообще «закрыл тему» приятельских отношений с кем-либо.

 Алачачян тренировал ЦСКА с 1968 по 1970 год, когда неудачным стартом в союзном чемпионате он дал Александру Яковлевичу шанс занять место главного тренера. После этого в команде наступила эпоха Александра Гомельского.

 В 1973-м Арменак, будучи репатриантом (и по этой причине, кстати, долгое время бывший невыездным из СССР), эмигрировал в Канаду. Проживавший там достаточно мощный клан его родственников, по приглашению которых он, собственно, и уезжал из страны, принципиально не стал ему помогать обустраиваться на новом месте. Бывший многолетний лидер советского баскетбола прошел через все традиционные стадии эмигрантского пути — работу в такси, на бензоколонке, в пиццерии и т. д. Вспоминал ли Арменак в эти непростые моменты, как он вычеркивал из своей жизни заслуженных ветеранов? Я в этом не уверен.

 Забавно, что как минимум одну службу отечественному баскетболу Алачачяну еще суждено было сыграть. В 1975-м игры Межконтинентального кубка проводились с разъездами, и домашние игры мы проводили в Ленинграде. Приезжавшая к нам в гости сборная Канады, похоже, обиделась, что из Москвы в Ленинград их отправили не самолетом, а поездом, и подготовила нам ответный «теплый» прием.

 Прилетев в 4 утра местного времени в Торонто, мы обнаружили абсолютно пустой аэропорт. Никто нас не встречал, никакой информации о дальнейших наших действиях не было. По летному полю свистел холодный североамериканский ветер.

 Померзнув некоторое время, мы поняли, что спасение утопающих — дело рук их самих. Из всех пришедших на ум вариантов этого спасения наиболее перспективным, как ни странно, оказался — позвонить Алачачяну. Удивительно, но у кого-то нашелся его телефон, и Арменак действительно откликнулся, приехал, организовал автобус и помог добраться до отеля! Кстати, канадские официальные лица даже не подумали извиниться — списали все на ошибку какого-то клерка, и дело с концом.

 Финансовые, административные, организационные возможности ЦСКА в советское время обросли легендами. Однако в том, что касается «стартовых позиций» в сравнении с другими клубами, то такого уж колоссального отрыва в благополучии у ЦСКА не было. Если взять тот же призыв молодых спортсменов на военную службу, то равными возможностями обладало как минимум еще одно спортобщество — «Динамо». Тем не менее такими же успехами и всенародной любовью динамовцы похвастаться никогда не могли. Команды, базировавшиеся в национальных республиках СССР — в Прибалтике, Грузии, Украине, — были избалованы вниманием партийной и исполнительной власти порой не меньше, а больше, чем армейцы.

 Другое дело, что ЦСКА ко времени моего в нем появления уже давно стал общесоюзным международным брэндом, слишком многое было поставлено в государственной политике на международные успехи армейских спортсменов. При всей убогости условий для тренировок и игр в СССР по сравнению с современными возможностями организация тренировочного и соревновательного процесса была в ЦСКА, пожалуй, лучшей в Союзе. Раздолбаев в ЦСКА было гораздо меньше, чем в других клубах, организация была значительно лучше, что и обусловливало многолетние успехи спортобщества на национальном и международном уровне.

 В то же время в армейском спорте, как и во всем совке в целом, было много дурости и фальши. На административных должностях было много людей, далеких от спорта. Позднее, став на несколько лет «невыездным» и работая в спортшколе ЦСКА, я хлебнул армейской специфики в достаточной мере. Слушал на учебных сборах с 9 до 18 часов лекции о тактике в танковых атаках, участвовал в трагикомических клоунадах под названием «строевой смотр» (их можно было бы смело запускать в сатирический журнал «Фитиль») и ночных дежурствах с пистолетом на боку.

 Я ни в коем случае не являюсь сторонником системы «мертвых душ» и фальсификаций, за счет которых долгие годы существовал армейский и динамовский спорт. Разумеется, числящийся на военной или иной специальной должности спортсмен, которому платят зарплату из оборонного бюджета и за которого вынуждены выполнять его обязанности другие люди, — это ненормальная ситуация. Впрочем, система «подвесок» на не имеющие отношения к спорту должности, будь то должности в армии, милиции, на заводе или в парламенте, вообще контрпродуктивна.

 С другой стороны, я, разумеется, принципиально против уничтожения армейского спорта и общества ЦСКА как таковых, о вероятности чего заговорили некоторое время назад. Демонстративная ликвидация наиболее прославленного отечественного спортивного общества была бы, мягко говоря, неверным шагом, при всем благородстве задачи оптимизации ведомственных бюджетов.

 На мой взгляд, ведомственный спорт, развиваемый обществами ЦСКА и «Динамо», востребован, по крайней мере, по трем основаниям.

 Во-первых, для обеспечения необходимой физической подготовки непосредственно в войсках и спецслужбах. Когда эта задача будет рассматриваться в наших силовых ведомствах как один из приоритетов (а иначе и быть не должно), актуальными станут и собственное спортивное общество, и — в качестве инструкторов физподготовки — закончившие выступления на высоком уровне армейские спортсмены.

 Во-вторых, для организации массовой допризывной подготовки. Именно с использованием сети армейских и динамовских спортклубов, культивирующих наряду с прикладными видами и единоборствами также и иные спортивные дисциплины, развивающие физические возможности молодежи и дающие психологическую закалку, можно и нужно популяризовать службу в армии и милиции, готовить молодежь к ее прохождению.

 Наконец, успехи армейских и динамовских спортсменов на уровне спорта высших достижений очень выгодны силовым ведомствам в имиджевом аспекте. Другое дело, что выступать на высоком уровне и занимать специальную должность спортсмен может только до тех пор, пока эти занятия совместимы. Как только он становится профессионалом, его зарплата должна обеспечиваться спонсорскими или бюджетными средствами, целенаправленно выделяемыми на спорт высших достижений. Но при этом он может оставаться членом армейского или динамовского клуба, не нанося урона бюджету ведомства, а лишь подчеркивая свою корпоративную принадлежность спортивному коллективу.

 Игровое преимущество ЦСКА моей эпохи над другими командами основывалось на том, что мы всегда тренировались больше остальных. В течение предсезонной подготовки и самого сезона (что составляло, по сути, круглый календарный год) мы осваивали чудовищные объемы нагрузок. Правильнее сказать, что весь советский спорт высшего уровня (а именно таким и был уровень ЦСКА) был построен на выполнении тренировочных объемов, несовместимых с жизнью.

 Тренировки в ЦСКА были чем-то особенным, по накалу они порой были сравнимы с иными играми на чемпионате мира — сопли и кровь летели на них во все стороны. Дополнительный ажиотаж добавлялся методикой Александра Яковлевича Гомельского: он считал, что конфликт в команде идет ей на пользу. Поэтому он постоянно «натравливал» молодых на «стариков», сборников на несборников, подпитывал личные трения между игроками, стимулируя дополнительные эмоции на площадке в каждой игре и каждой тренировке.

 «Стариков», даже на излете их карьеры, в команде воспитывали порой похлеще молодых. Думаю, в целом это было неправильно и не способствовало здоровому моральному климату в ЦСКА.

 Благодаря подбору игроков у нас был более ровный состав — в большинстве других команд между первой и второй пятерками была пропасть, как когда-то в «Уралмаше». ЦСКА в отличие от них практически всегда имел две равные по силе пятерки. Часто игру у армейцев начинал второй состав, первые 10 минут игры на площадке были прессинг, месилово, выматывавшие соперников. Потом выходили «сборники» и добивали конкурентов.