Сергей Белов - ДВИЖЕНИЕ ВВЕРХ

 В конце 1963-го, еще выступая за «Лестех», я, наблюдая за «Красной Машиной» с трибуны, сказал находившемуся рядом приятелю: «Через два года я тоже буду в сборной». Такое заявление в тех условиях должно было выглядеть более чем самонадеянным и утопическим. Однако мое предсказание сбылось.

 В мае 1965-го в Москве проходил чемпионат Европы. Для молодежной сборной, в состав которой я тогда входил, будучи игроком свердловского «Уралмаша», были устроены в те же сроки учебно-тренировочные сборы, чтобы мы могли посмотреть игры и подтянуться к баскетбольной элите. В сборной уже играли ребята моего поколения — Палаускас и Саканделидзе, оба 1945-го года рождения. У меня перед глазами был их пример. Видя их в деле, я понимал, что, в принципе, готов не хуже и близок к уровню сборной.

 Летом того года я удачно выступил на турнире Спартакиады профсоюзов в Москве. Вероятно, меня заметили, и я оказался на сборе резерва национальной команды, проходившем в Леселидзе, в 11 км от Адлера. Сбор произвел на меня удручающее впечатление. Безумные нагрузки — постоянный бег втупую по гаревым дорожкам стадиона, нечастый выход с мячом на деревянный помост в дырах, на котором невозможно было играть (в распоряжении резерва сборной Союза даже игрового зала не было), жесткая градация на новичков и «ветеранов», — усваивались мною тяжело.

 Пусть это не выглядит рисовкой, мне действительно не приглянулась атмосфера в коллективе, коробило грубое отношение к «молодым» со стороны тренеров и ветеранов команды, не показалась интересной тренировочная программа. Как я уже говорил, при всем моем уважении к успехам других, мне всегда хотелось играть по-своему и готовиться к такой моей игре соответственно, развивая свои лучшие качества. В «Уралмаше» я привык к индивидуальным тренировкам, которые по объему и интенсивности превышали тренировочную программу, которую я проходил вместе с командой.

 Сыграло свою роль и то, что я, судя по всему, не произвел впечатления на руководство национальной команды. По итогам того сбора Гомельский отбирал двух «молодых» для участия в заграничном турне «основы». Как я узнал позднее, это было в стиле Александра Яковлевича — постоянно стимулировать игроков внутренней конкуренцией, борьбой за лучшие места и его доверие. Итогом всех этих впечатлений и стало то самое заявление партнерам по «Уралмашу» — «в сборную больше не поеду».

 Тем не менее в октябре-ноябре того же года я был приглашен в состав второй сборной страны для участия в учебно-тренировочном сборе и поездки на игры в Китай. В декабре я оказался уже в составе национальной команды, хотя и в экспериментальном его варианте, на играх в Италии. Так или иначе, это было мое первое полноценное участие в программе подготовки основной команды страны под руководством А. Я. Гомельского.

 В 1966-м в программе международных соревнований ФИБА произошел сбой, и чемпионат мира, который должен был состояться в том сезоне, был перенесен на следующий год. В связи с этим в календаре сборной отсутствовали серьезные соревнования, команда готовилась по программе учебно-тренировочных сборов, участвовала в товарищеских турнирах. Возможно, и в этом, как и в случае с вылетом «Уралмаша» в первую лигу, мне улыбнулась удача, и я имел время на адаптацию в новых для меня условиях.

 Тем более, что эта адаптация была непростой. Отношение ко мне тренеров сборной поначалу было, мягко говоря, сдержанным. Позднее

 Гомельский говорил мне, что в начале нашего сотрудничества он вообще не предполагал во мне большого игрока.

 Оказавшись на время за рамками сборной, я не сидел без дела и продолжал тренироваться на сборах, организуемых профсоюзами. Осенью я вновь был включен в сборную страны для участия в «зимнем всесоюзном турнире» (это был последний раз, когда в год Спартакиады народов СССР союзный чемпионат не проводился, и команды «разминались» в соревновании рангом ниже). Разумеется, команда заняла первое место. В ходе этого соревнования в декабре 1966-го я был признан лучшим защитником одного из туров, проводившегося в Каунасе, что стало первым признанием моих индивидуальных успехов на национальном уровне.

 В октябре я выезжал вместе со сборной на товарищеские игры за океан — в Мексику и на Кубу.

 По итогам сезона я возглавил пятерку лучших защитников в составе списка 25 лучших баскетболистов СССР, традиционно составленного президиумом федерации баскетбола. На второй позиции оказался Александр Травин, далее — Саканделидзе и Селихов.

 Место в составе сборной СССР для меня не было гарантированным (тем более, что я выступал за клубную команду, не входившую в число грандов отечественного баскетбола), но я готов был биться за него. Школа «Уралмаша», успешно пройденная мной, мне пригодилась и пошла впрок. Я готов был отстаивать свое право на место в составе ставшим привычным для меня способом — упорнейшими тренировками, оттачиванием индивидуального мастерства и, главное, хорошей результативной игрой.

 Меньше всего я собирался доказывать свою правоту словами. Должен признать один факт — до 30 лет я вообще очень мало разговаривал с кем бы то ни было. Я считаю это достижением, хотя многие обижались.

 В целом в течение 1966 года я заявил о себе как нестандартный самобытный игрок. Важное значение имел для меня отзыв знаменитого югославского специалиста Ранко Жеравицы, которое он высказал дома после возвращения из СССР после товарищеских игр сборной РСФСР и сборной Белграда в Иваново и Ленинграде в январе 1966-го. Игры были достаточно заурядными и не должны были бы запечатлеться у меня в памяти, если бы не два обстоятельства. Первое — команда Белграда была, как выяснилось позднее, фактическим прототипом знаменитой сборной Югославии, выигравшей чемпионат мира у себя дома в Любляне в 1970-м. Второе — в тех играх на меня сошло какое-то озарение, и я играл в них, как не играл никогда.

 В итоге, как мне рассказали позднее, югославы, вернувшись на родину, поделились впечатлениями о «появившемся молодом русском, уже сейчас готовом играть в NВА». Жалею, что об этом отзыве мне стало известно слишком поздно. Тогда, в период моего закрепления в элите советского баскетбола, мнение авторитетнейшего специалиста добавило бы мне уверенности в том, что я на правильном пути.

 В сезоне 1967-го я не стал ведущим игроком в сборной, но почувствовал определенную уверенность. Сезон выдался очень насыщенным и напряженным. Как я уже говорил, первым соревнованием для сборной стал двухтуровый «Всесоюзный турнир». Справедливости ради надо сказать, что формат этих соревнований, которые рассматривались как подготовительные перед основным внутринациональным стартом сезона — Спартакиадой народов СССР, — был лоялен и к другим командам, позволяя экспериментировать с составами и наигрывать их под Спартакиаду. Например, от Украины выступали не «Строитель» и СКА в их привычном виде, а своеобразные сборные профсоюзов и армии; под наименованием тбилисского «Динамо» выступала фактически вся сборная Грузии.

 В заявку сборной СССР, выступавшей в турнире, были включены 14 человек: защитники Травин и Селихов из ЦСКА, Саканделидзе (тбилисское «Динамо»), Крикун («Калев») и Белов из «Уралмаша»; форварды Вольнов и Липсо (ЦСКА), Паулаускас и Венсбергас («Жальгирис»), Томсон («Калев»), Болошев («Динамо», Волгоград); центровые Андреев (ЦСКА), Поливода (киевский «Строитель») и Иванов (ленинградский «Спартак»).

 В апреле сборная провела два товарищеских матча в Лахти против сборной Финляндии. В первом мы выиграли 88:63, я принес команде 18 очков. Второй матч, в котором я вышел в старте (вместе с Селиховым, Паулаускасом, Липсо и Поливодой), завершился разгромом соперника 91:39. Без проблем для нас завершились и товарищеские игры в мае против сильной сборной Чехословакии.

 В апреле же проходили баскетбольные турниры республиканских спартакиад. Победителем Спартакиады РСФСР в Казани стала сборная Свердловской области, за которую под руководством Густы- лева выступал в основном весь «Уралмаш». Победа досталась нам в упорной борьбе, по разнице забитых и пропущенных мячей при равенстве очков с соперниками. Я был признан лучшим защитником турнира.

 Несмотря на еще нестабильное положение в элитной группе баскетболистов СССР, я был включен Гомельским в состав сборной, отправлявшейся на чемпионат мира в Уругвай. Вероятно, Александр Яковлевич все-таки начал разглядывать во мне какие-то признаки будущего мастера и решил дать мне почувствовать вкус Большой Игры.

 Команда, собранная Гомельским, была «сплавом молодости и опыта». Ведущие роли в ней играли опытные, проверенные игроки. Самым опытным в команде и ее капитаном был Геннадий Вольнов (28 лет, 201 см) — чемпион Европы 1959, 1961, 1963, 1965 годов, бронзовый призер чемпионата мира 1963-го, серебряный призер олимпиад в Риме и в Токио. Двукратным чемпионом Европы, бронзовым призером чемпионата мира и серебряным призером Олимпиады был Александр Травин (30 лет, 187 см). Серебряным медалистом Токио, двукратным чемпионом Европы был также Яак Липсо (27 лет, 200 см).