Донн Дрэгер - Современные будзюцу и будо
Те, кто предлагает добиться самосовершенствования посредством дисциплины, страдающей однобокостью, забывают о самой множественности [устремлений], требуемой для «постижения вещей». Вспоминается критика Томаса С.Эллиота: «Стоит им овладеть одним делом, и они уже считают себя культурными людьми».
Вполне очевидно, что до нельзя понять с наскока, тем более овладеть им. А предпринимать подобные попытки – значит исказить классическую концепцию самого до. Так что склонность современных систем развиваться в русле жестко очерченной специализации, т.е. ограничиваться рамками только рукопашной системы или системы с одним видом оружия, не находит поддержки у традиционалистов, считающих узкую специализацию несвойственной формам настоящего будо. В доказательство они приводят тот факт, что все подлинные мастера (мэйдзин) классических дисциплин изучали широкий спектр различных дисциплин, никогда не специализируясь на какой-либо одной, по крайней мере пока не достигнут уровня мэйдзин. Другое основание для подобного утверждения традиционалисты находят в самой современности, где полностью отсутствуют истинные мастера современных форм будо среди чистых специалистов, как бы они пи этом ни были технически совершенны.
В современных дисциплинах можно обнаружить многое из дуализма чжусианского конфуцианства, доставшееся им по наследству от классических дисциплин. Современный кэндоист, скрещивая свое учебное оружие с оружием соперника, рассматривает данное действие как юкэн (в кэндо означающее «синай входит в соприкосновение с синаем»); когда то же самое учебное оружие отводится назад, такое действие называется мукэн (в кэндо означающее «отсутствие между синаями соприкосновения»). Все технические действия в кэндо строятся на основе одного из этих двух аспектов конфуцианской мысли. И едва ли рядовой современный кэндоист осознает, что первое действие исходит от чжусианской концепции юкэй, иначе «имеющий форму», а второе – из ее дополнения укэй, иначе «бесформенный».
В действительности сама система иерархии, используемая во многих современных дисциплинах для популяризации своих учений, так называемая система дан-кю, основывается на подобном чжусианском дуализме: имеющие дан (ранг мастера) именуются ю-данся (удостоившийся ранга), тогда как не имеющие дана именуются му-данся (не удостоившийся ранга). При выполнении ката (комплекса формальных упражнений) дзюдоист или последователь каратэ-до, выказывающий в своих действиях верное соотношение между покоем и движением, в своих умственных и физических установках пользуется чжусианскими концепциями сэй, иначе пассивность, и до, иначе активность. Современный лучник, осуществляя необходимые действия для стрельбы одной стрелой в стиле кюдо, едва ли осознает, что производит еще одно действие, связанное с дуализмом Чжу Си, а именно, действие, включающее тай, иначе предмет, и ё, иначе функцию [данного предмета]. Подобным образом последователю некоторых стилей айкидо также невдомек, что как бы он ни уповал на ки (жизненную силу), чтобы достичь согласия между духом и самим действием, необходимо привлечь ри, иначе разум, являющийся вторым полюсом по отношению к ки.
Каково бы ни было отношение к дуализму Чжу Си, его действенность проявляется во всех типах современных дисциплин в той же мере, как это было свойственно классическим формам. Только через взаимодействие двух полюсов можно выразить те особенности исполнения, которые придают типично японский характер физическому действию и необходимому для его проявления эмоциональному настрою. Исполнение, лишенное какого-либо аспекта из большого числа чжусианских полюсов, предстает «мертвым», что выражается в отсутствии «телесного восприятия» со стороны одного или всех исполнителей. Подобный недостаток говорит об отсутствии «внутренней жизни» у тех, кто выказывает свое умение, той самой «внутренней жизни», являющейся неотъемлемой чертой настоящего мастера, мэйдзина.
Все современные дисциплины, как и классические военные искусства и принципы, деятельны по своей природе. Они отвечают по существу нерелигиозной натуре японского народа, но не лишены явно выраженных представлений о нравственности и религиозном чувстве. Особенно современное будо ищет метафизическое обоснование своего представления о нравственности. Само стремление современного будо привить своим последователям этическое чувство естественным образом вытекает скорее из даосских и конфуцианских представлений, чем установлений дзэн-буддизма, как это представляется многим современным последователям будо; классические концепции бусидо предстают в современных учениях будо лишь бледной копией. Конфуцианский путь возвышает сознание до такого уровня, когда индивидуализм становится одним целым со вселенной, в отличие от даосского пути, нацеленного на отрицание самого себя, а такое самоотрицание достигается отождествлением себя с природой, что в свою очередь возвышает сознание над мирскими различиями наподобие «такое» и «иное». И конфуцианские, и даосские представления находят поддержку в современном будо. В то же время современные формы будо диктуются, согласно Огю Сораи, социальными практическими нуждами, пытающимися ослабить значимость многих достаточно требовательных этических представлений конфуцианства.
Что касается исключительно современных последователей будо, то естественные привязанности современного человека, включая те из них, вследствие которых его собственные склонности могут привести к безнравственному поведению, что хорошо понимали Мотоори Норинага и Огю Сораи, вытесняют абстрактные, идеалистические моральные установки его поведения. К примеру, этические учения конфуцианства и даосизма, лежавшие в основе эстетического мировосприятия средневековых классических рыцарей, в современном будо представляются не чем иным, как романтическими идеалами. Натурализм Хираты Ацутанэ, взывающий к японскому национальному духу, превосходно выражает само существо целей японских последователей современного будо в наши дни: «Примериться к самим естественным привязанностям человека и есть Путь… А поскольку истинный Путь столь прост, то следует перестать вести себя наподобие мудреца и совершенно отбросить так называемый разум, иначе путь просветления, и все то, что неестественно и напоминает буддизм. Вместо этого давайте не будем искажать и забывать Ямато-гокоро [дух Японии], а начнем воспитывать и направлять его таким образом, чтобы превратить в несгибаемый, истинный, чистый и благой дух Японии».
Подобная натуралистическая направленность, обуславливающая восприятие конфуцианской этики современными дисциплинами, также существенно сказывается на том, как современные последователи будо воспринимают влияние буддизма. В период возникновения первых современных дисциплин все известные секты буддизма отошли от строгого соблюдения жесткой дисциплины; и ослабление старого духа суровой дисциплины наряду с ростом либерализма повлияло на саму природу современных дисциплин. К тому же буддизм всегда был в большей степени «государственным делом» в Японии, чем личной религией японцев. Поэтому и влияние буддизма на современное будо ограничивается тем, в какой мере он оказывается полезным в достижении абсолютной истины в мирской жизни. Признание современными последователями будо священности их физических усилий является определяющей четой какого бы то ни было у них религиозного чувства. Таким образом, если последователь будо всем сердцем и душой отдается обучению, он проповедует «благой буддизм» в том смысле, как его выразил дзэнский монах Токуан (1573-1646). Праведно исполненный закон Будды совпадает с законом "мирского существования… Путь (До) является сугубо земным делом".
В оставшихся главах данной книги будут рассмотрены технические современные дисциплины. Хоть и важно не терять из виду связь между современными и классическими дисциплинами, необходимо все же признать, что на практике современные дисциплины в наш век научного рационализма мало внимания уделяют тайному и интуитивному миру классических воинских искусств и принципов.
Несмотря на то что наиболее ранние дисциплины могут позволить вполне надежно оценить их существо, роль и воздействие на современное общество, необходимо постоянно помнить о непрерывно совершенствующихся внутри них изменениях. К тому же появляются новые дисциплины. Мы уже наслышаны о таких системах, как тайдо, айкикэн-до и других. Когда писались эти строки, сами системы были еще слишком молоды, чтобы можно было выявить их исконную природу, а сама роль их в обществе еще не определилась. Поэтому в последующих главах данной книги будут подробно разобраны уже устоявшиеся современные дисциплины, не обязательно являющиеся самыми ранними из них.
