Дуги Бримсон - Мы идем
Ну вот и все, на этом закончилось мое участие в данном инциденте. Я люблю слушать рассказы о матчах, для которых я осуществлял разведку, и обычно все, что достается на мою долю — это рассказ фронтлайнеров несколько дней спустя. Однако в тот раз мне позвонил мой приятель и рассказал, что наши парни приехали в город и перевернули Оксфорд вверх дном. Всюду, где собирались группы местных фанов, они были погнаны. “Это было чертовски неосторожно с их стороны”, — сказал он. Он слышал, что местные попытались применить свое “бей-беги” из паба, когда заметили неподалеку маленький моб. который в действительности был только половиной банды, а остальные ждали в 20 метрах позади. Они выбежали из паба и угодили прямо в ловушку, где получили свое. Если бы только он знал — все это было как раз то, что я и ожидал услышать. Он также рассказал мне о большом махаче на автостанции на кольцевой дороге, где “ублюдки кокни” тоже погнали местных. Все это, ну конечно же, стало для меня полным сюрпризом, и по сей день ни он, ни кто-нибудь еще не догадался. Еще бы, поэтому я и есть один из лучших скаутов. Моя информация всегда попадает в точку, вы сами видели.
Запалились
Я занимаюсь разведкой по двум причинам. Во-первых, нет ничего лучше, чем спланировать нападение, а потом слушать, как все прошло, а во-вторых, хотя я люблю драться, я не могу рисковать своим здоровьем из-за работы, и могу помочь парням, только будучи скаутом. Так как моя семья проживает в Мидлэнде [так называемые “Средние Земли” — часть Англии, где находятся например, Лестер, Ковентри и др.], я обычно выполняю разведывательную миссию на играх в этом регионе, а это значит, что я не могу бывать на играх нашей команды поблизости от дома родителей. Также мне часто приходится бывать на совершенно неинтересных матчах, а в случае, о котором я хочу рассказать, меня вычислили, что привело к большим неприятностям.
Тогда все было хуже всего — я отправился на разведку на Сэнт-Эндрюс [стадион клуба “Бирмингем Сити”], так как мы должны были играть в ближайшем будущем с “Бирмингем”, и парни хотели повеселиться. Мы с приятелем приехали примерно в одиннадцать часов и припарковались неподалеку от стадиона. Через примерно полчаса мы уже находились в пабе вместе с фанами Синих [цвета “Бирмингема”]. Для них с ног до головы мы были фанами “Бирмингем”: мы знали свою работу и были в курсе всех их последних результатов и состава, и на несколько вопросов, заданных нам, ответили быстро и правильно, как обычно. Неприятности начались, когда мой приятель в разговоре о драке на их матче сделал ошибку, сказав “они” (“Бирмингем”) вместо “мы”. Хотя большая часть парней, сидевших с нами за столиком, ничего не заметили, тупые кретины, двое вдруг стали гораздо серьезнее и стали засыпать нас вопросами о других играх.
Когда ты родился в Мидлэнде, но живешь на юге, хотя болеешь за команду из Мидлэнда, сложно объяснить, почему тебя никто не знает и почему ты бываешь только на своем (их) стадионе. Чем больше мы пытались вывернуться, тем глубже увязали. В конце концов я попытался свести все к избитому “В общем-то, я не так уж часто бываю на матчах. Я просто повторяю то, что слышал от других”, но ублюдки почуяли крысу, или, точнее, двух. Я понял, что у нас большие, большие неприятности. Внезапно один из них прямо спросил нас: “Вы скауты?”
Я посмотрел на него и ответил: “Да.”
“Откуда?”
В этот момент уже весь паб смотрел на нас с выражением беспредельной ненависти на лицах, и когда я ответил, это выражение усилилось в десятки раз. “Ну ладно, тогда поговорим по-другому.” Мало нам не показалось. Ублюдки даже забрали у нас бумажники и ключи, что было еще хуже, чем просто избиение. По крайней мере моя машина осталась цела, хотя несколько вмятин на ней я все же заметил.
Все это, конечно, дало хороший повод нашим парням для издевок надо мной, и если сегодня кто-то хочет побольнее уязвить меня, достаточно просто сказать: “Брамми, брамми!” [так называют жителей района, в котором находится Бирмингем, Вулвергеминтон и некоторые другие города]. Но все стало еще хуже, когда мы сыграли с ними, потому что парни попытались отомстить за наши неприятности и получили изрядных тумаков от их гребаной Zulu Army.
Одно дело — разведка, а когда вы сами являетесь мишенью для разведки — это совсем другое. Если кто-то наблюдает за вами, на это должна быть причина, и практически неизбежно недружественная. Это письмо было прислано нам Марком С. из Норфолка.
Встреча
Как тысячи других фанов клубов со всех концов страны, я живу за несколько миль от нашего стадиона, но за те годы, что я хожу на матчи, я познакомился со многими парнями из моего родного городка и мы начали зависать в местном пабе и путешествовать на игры вместе, одной тусовкой. Начиналось это просто весело, но понемногу обернулось совсем другими вещами, и мы быстро стали известны как наглая маленькая фирма из примерно тридцати рыл, то есть более чем достаточно, чтобы держать себя на уровне где бы то ни было, и постоянно готовая к этому, и мы были вполне довольны такой репутацией. В нашей банде был один из самых безумных людей, которых я знаю — один из тех, кто ценятся на вес золота в махаче, потому что он был абсолютно безбашенный и показывал пример остальным. Не поймите меня неправильно: как подавляющее большинство фанов, он был клевым чуваком во всем, что не касалось футбола, но на играх, о господи, я его сам боялся. Он пользовался серьезной репутацией среди других мобов, был хорошо известен на матчах сборной и все такое прочее, но он умел ловко избегать встреч с полицией и не опасался постоянно быть повязанным во время полицейского рейда, как некоторые из нас.
Это было несколько сезонов назад, мы играли дома и, как обычно, планировали собраться в своем пабе и пропустить несколько кружек перед матчем. Некоторые, включая нашего топ-боя, не могли быть там, так как работали, и должны были присоединиться к нам на секторе. Я пришел рано и стоял за стойкой с пятью-шестью парнями, когда вошли те двое, заказали мягкую выпивку и сели. Сказать по правде, я не обратил на них особого внимания — они были слишком ординарными, в самом деле. Они уселись в углу, лицом к двери, и сосредоточились на разговоре друг с другом, и мы забыли о них. Но чем больше наших заходило, тем сильнее обычный суппортерский инстинкт заставлял нас заинтересоваться ими. Хотя они не могли причинить нам никаких неприятностей — численное соотношение говорило об этом — некоторые парни начали приглядываться к ним, а двое даже были уверены, что встречали этих типов где-то, только не могли вспомнить, где. Хозяин также недоумевал, кто это. Он сказал, что убежден, что видел их здесь раньше, но неужели мы должны были впадать в паранойю из-за двух каких-то типов, спокойно пьющих свою выпивку?
Внезапно один из наших подошел к ним и прямо спросил, кто они и что им нужно. Мы увидели, как он засмеялся, и, перекинувшись парой фраз. вернулся назад. “Они всего-навсего гребаные торговцы, просто зашли выпить. Они гребаные фанаты регби, не фига о них думать”. Подошло время отправляться на стадион, но все-таки в глубине души оставались еще некоторые сомнения, а некоторых они не оставляли всю игру. Они не были теми, кого кокни называют “кошер” [кошер — у евреев — разрешенные для употребления в пишу продукты], если вы понимаете, что я имею в виду.
Когда после игры мы вернулись, меня подозвал хозяин. “Те двое, которыми вы интересовались, оставили вам это”. Он протянул мне листок бумаги, на котором было написано что-то вроде “увидимся, мудачье”. Это означало только одно: ублюдки выполняли разведывательную миссию, и мы были чьей-то мишенью. Парни были в шоке, они стали думать, кто бы это мог быть, но было ясно, что мы не сможем этого узнать. У нас не было ни малейшей зацепки. Вопрос “почему” смысла не имел — в этой игре вы всегда мишень для каких-нибудь уродов. Все, что мы могли делать — просто ждать. Когда наш лидер узнал об этом, он засмеялся. “По крайней мере это говорит о том, что у нас будет шанс весело провести время”, — сказал он.
С этого дня на каждой игре мы оставляли кого-нибудь снаружи, чтобы успеть вовремя пропалить тех, кто захочет напасть на нас, но ничего не случилось ни на следующей игре, ни на следующей после нее. В конце концов, мы устали ждать их и вернулись к серой повседневности, забыв об этом случае. Все произошло примерно два месяца спустя — я не говорю, кто они были, потому что рано или поздно мы отплатим им.
Около пятнадцати из нас были в пабе, и мы ни о чем не беспокоились, когда вдруг все стекла вылетели; казалось, что снаружи около 100 рыл, хотя на самом деле их было, видимо, немногим более двадцати.
Эти парни были хорошо организованы и экстремально настроены. Они знали, что делали, и основательно прессанули нас и разнесли все в пабе. Это был тотальный беспредел, и у нас не было ни малейшего шанса; всех завалили. Когда они стали уходить, один из них закричал:
