Джеймс Аллен - Михаэль Шумахер – номер один
XJR 14 в основе своей был болидом Ф-1, но с кузовом легкового автомобиля. Эта машина выиграла международный чемпионат спорткаров в 1991 году, опередив по очкам Mercedes. Тем временем команда Benetton Формулы-1 пригласила Уокиншоу для управления конструкторским бюро, и этот ход впоследствии сыграет свою роль в карьере Шумахера.
Росс Браун вспоминает:
«Мы боролись с Михаэлем, Френтценом и Вендлингером. Все они потом перешли в Формулу-1. Но всякий раз, когда Михаэль садился в машину, он был быстрее остальных. Он к тому же умел экономить топливо – проезжал на одном баке дольше всех.
Mercedes мог бросить нам вызов, только когда за рулем был Михаэль. Они придерживались политики чередования пилотов, тогда как мы всегда отдавали предпочтение сильнейшему в команде. Когда мы готовились к гонке, нам всегда приходилось учитывать фактор Михаэля. Я тогда не знал его как человека, понимал только, что он очень быстрый гонщик. Мы предполагали, что он придет в Формулу-1 через Mercedes, но в то время немцы еще не вернулись в Большие Призы».
В августе Шумахер с Вебером были на гонке в Нюрбургринге, когда по паддоку разлетелась новость, что Бертрана Гашо, пилота команды Эдди Джордана, для которой это был первый год в Формуле-1, арестовали в Лондоне: тот брызнул слезоточивым газом в лицо таксисту.
Вебер вспоминает:
«Какой-то журналист подбежал ко мне и сказал: «Вы слышали? Арестовали Гашо, он в тюрьме». У Джордана не было пилота, поэтому я понимал, что нужно действовать незамедлительно, сразу же позвонить Эдди и узнать, есть ли шанс посадить в болид Михаэля. Легче сказать, чем сделать… Эдди в то время отдыхал в Испании. Думаю, я потратил около пятисот фунтов на телефонные звонки из своей гостиницы в Нюрбургринге. Сначала я пытался через третьих лиц найти Эдди, а затем начались собственно переговоры. Я попросил: «Эдди, пожалуйста, дай ему шанс». Эдди сказал: «Но кто такой этот?» У меня в то время были очень хорошие отношения с Эдди. Мы много лет проработали бок о бок в Ф-3, и в тот момент я занимался покупкой его команды в Формуле-3000, что в итоге не срослось – и слава богу, потому как тогда я хотел купить ее исключительно ради Михаэля, чтобы вывести его на ступень выше».
В ходе сезона-1991 Вебер много времени проводил в паддоке Формулы-1, пытаясь разжечь интерес к персоне Шумахера. И случай с Гашо оказался возможностью, которой он так долго ждал. Эдди Джордан поручил Яну Филиппсу, своей правой руке, переговорить с Кеке Росбергом, Дереком Варвиком и Стефаном Йоханссоном на предмет замены Гашо, и Филиппе почти уже договорился с Варвиком, но тут ему позвонил Джордан и сообщил, что заключил потрясающую сделку с Mercedes и его партнером Петером Заубером. Джордан получит двести тысяч долларов за тесты и участие Шумахера в бельгийском Гран-при.
В то время Петер Заубер действовал, исходя из убеждения, что создает в Швейцарии команду, которая впоследствии сольется с Mercedes. На деле же Mercedes откладывал свое возвращение вплоть до 1993 года, потому как тогдашний исполнительный директор не любил Формулу-1. В итоге Mercedes появился в Формуле-1 в 1993 году только в качестве поставщика моторов для команды Заубера. Договоренность о совместной работе подразумевала то, что Заубер должен был найти спонсоров. По мнению руководства Mercedes, ему не удалось это сделать. В результате Mercedes в 1995 году объединил усилия с хорошо финансируемой командой McLaren. Знало бы тогда руководство немецкого концерна, какой колоссальной силой станет Шумахер, вероятно, обыграло бы все иначе. Казалось, они потеряли его навсегда.
Эдди Джордан оказался в относительно хорошем положении, так как Jordan-191, с его клиентским мотором Ford, показал себя как весьма конкурентоспособная машина уже в дебютном для команды сезоне. Джордан спросил Вебера, выступал ли Шумахер когда-нибудь в Спа, на самом сложном автодроме в календаре Ф-1. «Конечно, выступал, — ответил Вебер, — ведь его родной город в часе езды отсюда, через границу с Германией». На самом же деле Шумахер никогда даже не был в Спа.
«Я взял Шумахера из-за денег, — говорит Джордан со свойственной ему прямотой. — Хотя, если бы я знал, что Михаэль никогда не выступал в Спа, это решило бы сделку в пользу Стефана. Вряд ли кто, даже сейчас, стал бы брать гонщика из спорткаров. Так что, если бы не мы, Михаэлю, скорее всего, не удалось бы прорваться в Формулу-1».
Планировалось, что на следующий день после гонки в Нюрбургринге Шумахер полетит в Англию на встречу с боссом Arrows Джеки Оливером. (Переговоры велись, но на тот момент Оливер так и не предложил Шумахеру место в Формуле-1.) Поэтому в понедельник Михаэль поехал на базу Джордана близ Нортгэмптона для примерки сиденья болида, а во вторник принял участие в тестовой сессии на автодроме в Сильверстоуне. При условии, что Шумахер хорошо покажет себя на тестах, он должен был принять участие в бельгийском Гран-при через каких-то пять дней.
Эдди Джордан лично не присутствовал на тестах, за развитием событий наблюдал менеджер команды Тревор Фо-стер: «Через шесть кругов Шумахер на полной скорости проходил шикану, и я сказал Веберу: «Это гоночный болид, и он должен быть в идеальном состоянии к четырем часам вечера, поэтому нужно утихомирить Шумахера». Мы попросили Михаэля придержать лошадей, и он сказал: «Не понимаю, в чем проблема, все под контролем». Все это время он даже не напрягался, шел на комфортной для себя скорости».
Шумахер признает, что его ошеломило предложение поучаствовать в тестах болида и что оба – он и Вебер – были очень взволнованы в тот день. В 2003 году Шумахер в подробностях вспоминал об этом:
«Когда я впервые сел за руль болида в Сильверстоуне, это был для меня совершенно особенный момент. Куда более особенный, чем последующая гонка в Спа, куда я просто приехал и как ни в чем не бывало сел за руль. Тест был гораздо сложнее, потому что я не представлял, что ждет меня в будущем и как я себя проявлю, справлюсь ли. Я отчетливо помню первые три круга. На первом круге я думал: «У-у-упс, вот и окончена твоя карьера в Формуле-1». Болид меня невероятно впечатлил – такой мощный и в то же время сложный в управлении. На втором круге я думал: «Не так уж и плохо». А к третьему – ощущал себя комфортно в этой машине. Мне казалось, что все в порядке.
Мне никто ничего не советовал, я и сам знал, что должен выступить хорошо, иначе меня бы не взяли в гонки. За свою карьеру в спорте я уже достигал многого, чего совсем не ожидал. Я поехал на тесты Джордана, как обычно, пессимистически настроенным.
Я и не подозревал, какое влияние окажут эти тесты на всю мою последующую жизнь. Все, что произошло после них, разумеется, тоже было крайне важным».
Шумахер видел много примеров того, как талантливые пилоты попадали в Формулу-1, а затем показывали нулевые результаты, и беспокоился о том, не ждет ли его такая же участь. Но он был настоящим самородком. В довершение ко всему судьба благоволила ему, так как машина, за рулем которой он впервые вышел на трассу Ф-1, оказалась не самой последней в пелотоне. Jordan в 1991 году был вполне конкурентоспособен, и эта сделка стала для Михаэля трамплином в высшие эшелоны спорта. С этого момента и далее ему никогда не приходилось водить плохие машины. В тот первый день, на тестах в Сильверстоуне, Шумахер проехал тридцать три круга и показал время лучше, чем лидер команды Андреа де Чеза-рис. А через два дня Михаэль приехат в Спа в качестве пилота Формулы-1. Это произошло спустя восемнадцать лет после того, как он впервые сел в карт под надзором своего отца.
«Когда я пришел в Формулу-1, я не понимал, в чем ее суть, — говорил Шумахер в 2003 году. — Конечно, я мог быстро ездить, но не имел представления о сложности этого механизма, маленькое рулевое колесико которого ты должен приводить в движение, чтобы все остальное двигалось и вращалось».
Дебют Шумахера в тот уик-энд заставил вращаться многие шестеренки. Происходящее на трассе было поистине захватывающим; Михаэль привлек всеобщее внимание своей скоростью, которую демонстрировал на зеленом болиде Jordan. В первый день практики он был на секунду быстрее де Чезариса. Он также успел огорчить Алена Проста, въехав в него в шикане «Автобусная остановка». Михаэля вызвали к стюардам для объяснений. «Что вы сделали?» — спросил старший стюард Джон Корсмидт. «Он ехал очень медленно, и мешал мне», — безо всякого смущения заявил Шумахер.
В квалификации на следующий день Михаэль показал седьмой результат. О нем кричал весь паддок. Этому способствовало то, что немец дебютировал на хорошо сбалансированной и хорошо управляемой машине. Сядь он, к примеру, за руль болида Footwork Arrows, он, вероятно, вообще бы не прошел квалификацию и его будущее уже не сложилось бы так замечательно. Но Формула-1 – это бизнес, живущий рекламой и шумихой, а Шумахер совершил нечто поистине впечатляющее. Де Чезарис был не самым первоклассным пилотом, но достаточно известной величиной, мерилом, по которому можно было оценить показатели Шумахера. И Михаэль превзошел де Чезариса не на какие-то десятые секунды, а на целые секунды, и тот за рулем точно такой же машины оказался на четырнадцатом месте стартового поля.
