Диего Марадона - Я - эль Диего
После той серии неудач – худшей за весь сезон – мы провели пару потрясающих матчей. Сперва 31 мая мы обыграли «Уракан» 3:2 и почти тут же разгромили «Платенсе» 4:0. Я забил два гола, но самый из них провел Перотти: обыграл пол-«Платенсе», уложил Бьясутто, который был вратарем, и вогнал мяч в сетку. Казалось, что мы вновь постепенно набираем ход… Это продолжалось до тех пор, пока мы не столкнулись с «Унионом» из Санта-Фе. Я говорю «столкнулись», и делаю это намеренно. Одни удары по ногам, которые мне нанес блондин Регенхардт, чего стоят! Мы проиграли, 14 июня мы проиграли 0:2, и продолжали двигаться вверх-вниз: тут же обыграли «Сан-Лоренсо» 4:0 у себя на «Ла Бомбонере». Я забил один гол Коусильясу – со штрафного, в обвод стенки. Не так давно я видел, как юнец Рикельме сделал нечто подобное в матче с «Ривером»… Я всегда это говорил: при исполнении штрафных ударов вблизи от штрафной площади, нужно всегда бить в обвод стенки; если ты пробьешь над ней, то мяч наверняка пройдет над перекладиной. О том матче у меня осталось еще одно воспоминание: красивый финт в середине поля. И еще: я всегда забивал «Сан-Лоренсо», который раньше держал «Боку» за сынков, а при мне не смог одержать ни одной победы. Не знаю, может быть, это потому, что «Вороны» меня очень любили: по мне это самая замечательная инчада в Аргентине. Они поют самые затейливые песни, развлекают тебя. Я их люблю, очень люблю, и мне действительно хотелось когда-нибудь сыграть в футболке «Сан-Лоренсо».
Ладно, история продолжилась: еще один триумф – против «Ньюэллз», а затем… четыре ничьих подряд. Включая игру на «Монументале», когда я забил один гол, усадив на задницы Фильола и Тарантини, однако… четыре ничьих! Для «Боки», для той «Боки» это было чересчур… И тогда фанаты наводнили Ла Канделу, там, в Сан-Хусто.
Я ждал своей очереди, чтобы позвонить Клаудии, но Перотти и не думал заканчивать разговор. А телефон находился в маленьком зальчике почти рядом со входом на базу…
— Моно, ну давай же, твою мать, ты уже два часа болтаешь по телефону, — говорил я ему. И Моно, выставив ноги, отвечал мне:
— Остановись, Марадона, остановись!
И тогда я заметил, как один из фанатов ударил Моно.
— Эй, стой, ты же его травмируешь! — прокричал я, и когда я посмотрел на него, то увидел здорового черта, который прокричал мне:
— И ты тоже заткнись!
Но я не отступил:
— Эй, что с тобой происходит? Я в своем доме, я….
И тогда он размяк:
— Нет-нет, Дьегито, не беспокойся… Речь не о тебе…
Когда я огляделся, то увидел огромную толпу – как будто в зальчик для пинг-понга набилось бы две тысячи человек. Это были «баррабравас»,[19] и они направлялись в комнаты игроков – «Дед» Хосе Баррита, все… Я заметил у них револьверы, самые настоящие револьверы. Посмотрел в окно и увидел на стоянке десять машин, которые принадлежали им. Они хотели побить Тано Пернию, Русо Рибольси, Панчо Са… Я не мог в это поверить. И они сказали:
— Ребята, не воспринимайте это плохо, но инчада в ярости, и мы пришли предупредить вас. Если вы не выиграете чемпионат, их уже нельзя будет остановить. Мы лишь пришли предупредить вас, ничего более…
Тогда я им говорю:
— Нет, парни, подождите…
И «Дед» мне отвечает:
— Не вмешивайся, это дело тебя не касается…
Но я не мог смолчать, поскольку развитие событий меня никоим образом не устраивало.
— Может быть, это меня и не касалось бы, но это никому не идет на пользу… Вот так вот прийти и давить, зачем? Завтра никто не будет играть… По крайней мере, я.
А «Дед» настаивал на своем:
— Посмотри, Диего, газеты пишут, что некоторые из этих не хотят делиться с тобой мячом, не хотят бежать для тебя, и таким образом они указывают нам на тех, кто хочет выжить тебя, и мы посчитали, что… Если они не бегут, мы заставим побежать их всех.
Сумасшествие! Поскольку я пришел в команду уже заметной фигурой, и все этого хотели, люди меня обожали, но… они были сумасшедшими! А Сильвио даже не показал носа, он в это время где-то прятался… И когда он наконец появился, я подошел к нему и сказал:
— Так эта команде играть не сможет.
А тогда «Дед» продолжал:
— Хорошо, хорошо, пусть играют… Но лучше пусть бегут, пусть бегут, иначе мы порвем всех.
— Послушай, старик, что будет, если мы не побежим? Вы нас убьете?
— Тебя, мальчик, нет… Ты станешь капитаном, ты – наше лицо, ты сам захотел перейти в «Боку».
Мне было 20 лет, не больше, и я стоял лицом к лицу со всеми «быками» «Боки», лицом к лицу с «Дедом». В этот день я завоевал всеобщее уважение, в том числе и ветеранов… Потому что они не знали меня как человека. Они знали меня только как Марадону, который играет в мяч, но там они поняли, что я способен защитить их и за пределами поля.
На следующий день, 19 июля, я был капитаном команды, и мы выиграли у «Эстудиантес» 1:0 благодаря голу Перотти. Это заслуга сумасшедших… Те люди, что напали на нас в Ла Канделе, сплотили нас, сделали из нас команду, и, начиная с этого момента, все пошло по-другому. К этому матчу мы подошли, четыре раза подряд сыграв вничью, и сзади напирал «Ферро», но наступил вечер, и мы выкрутились.
Я никогда не забуду все, что случилось в тот день, клянусь Богом, и об этом может рассказать любой из футболистов «Боки» образца 1981 года. «Пантера» Родригес побледнел, малыш Кирос начал плакать и сказал мне: «Я поверил, что они всех нас убьют. Спасибо тебе, Диего»… Но кое о чем я должен был рассказать. Меня хотели остановить вот этими словами: «Ты станешь капитаном, ты наше лицо, ты сам захотел перейти в «Боку». «Дед» отдавал себя отчет, что они перешли черту, и если бы в тот момент приехала полиция, неминуемо началась бы перестрелка. Единственный, кто глумился по этому поводу, был «Сумасшедший» Гатти.
В матче с «Эстудиантес» Гатти вновь оказался в центре внимания: в тот день он выбежал к центру поля и сделал голевую передачу Перотти. Потом была игра с «Колоном», невероятная игра. Было 26 июля. Они убили нас ударами по ногам и помимо этого ушли с поля, заявив, что судья свистел против них; они отправились бороться за выживание, а мы вышли на финишную прямую, ведущую к чемпионскому титулу. Оставался еще «Ферро», который был действительно лучшей на тот момент командой… Да, они были лучше нас. Однако для того, чтобы обыграть «Ферро» и обыграть «Боку», которая казалась целой страной, нужны были совсем разные усилия.
На «Ла Бомбонере» «Ферро» устроил нам взбучку, которую трудно себе представить, но два очка взяла «Бокита». «Бокита»!
В тот день произошло много событий, которые я никогда не забуду: я сделал голевую передачу Перотти и подбежал праздновать к трибуне «Боки», к «Желтому дому», и увиденное осталось у меня в памяти на всю жизнь – море голов, словно волна, накатывающих на поле… Впечатляюще. В этот день, 2 августа 1981 года, «Ферро» прижал нас к воротам, и «Сумасшедший» Гатти, ставший героем встречи, вытаскивал невероятные мячи. Мы обыграли команду Григуоля, старика Тимотео, и добились того преимущества над ней, которое нам было нужно. Мы были уже близки к тому, чтобы совершить круг почета, и никто и ничто не могло нас остановить.
Так думал я, когда мы отправились в Росарио, убежденные в том, что станем чемпионами за тур до финиша. Мы играли против «Сентраля» на «Хиганте де Арройито», и ничьей нам было достаточно для того, чтобы обеспечить себе чемпионский титул. В то фатальное воскресенье 9 августа, я мог принести этот титул своими ногами, но не сумел. Я не забил пенальти, который сделал бы нас чемпионами, и по сей день я не могу простить себе этого… Грустные лица болельщиков «Боки» по дороге домой, из Росарио в Буэнос-Айрес, я не забуду никогда, покуда я жив.
Мы проиграли 0:1, но остались на вершине, и у нас по-прежнему оставался шанс совершить круг почета – теперь уже в матче с «Расингом», на «Ла Бомбонере».
Неделю спустя мы сыграли вничью 1:1, и я взял реванш за тот проклятый пенальти… «эль Графико» тогда вышел с заголовком: «Спасибо жизни, которая мне столько дала». Расшифровываю: «Я услышал финальный свисток и сошел с ума. Тут же я вижу, как мне на спину запрыгивает какой-то паренек, это был мой брат Туркито… У меня обмякли ноги, я обнимал его так, что не знаю, как ничего ему не сломал. После этого я взял его с собой сделать круг почета, и тут же ко мне подбежал мой шурин Индио и сказал: «Пелуса,[20] «Архентинос» спасся!». Это было уже слишком, я почувствовал, что задыхаюсь, но не хотел останавливаться. Я был чемпионом… Чемпионом с «Бокой». В конце концов, как я уже говорил, за это стоило страдать в Росарио. Возвращаясь оттуда, я видел микроавтобусы, полные грустных лиц, и не мог простить себе промах с пенальти. Теперь я хотел сказать всем тем людям, что чемпионство я посвящаю им… Знаете, о чем я вспомнил в тот момент? Больше, чем за месяц до этого, моего дедушку поместили на несколько дней в санаторий Гуэмес. С Клаудией мы отправились его навестить, и когда старик, стороживший парковку увидел, что за рулем Марадона, он начал словно трястись… Он плакал… Он поблагодарил меня за то, что чувствует себя счастливым от того, как играет «Бока», что не пропустил ни одной трансляции по радио… Случившееся меня настолько впечатлило, что я очень много думал об этом, и в момент празднования передо мной появилось лицо того человека, Антонио Лабата, которого я больше никогда не видел в своей жизни… Подводя итог, я по-прежнему чувствую себя в долгу перед инчадой, хотя мне и говорят, что тот случй с пенальти мог произойти с кем угодно… Слава Богу, я смог отдать тот долг… Как бы то ни было, я чувствовал себя виновным в том, что случилось в Росарио, и не хотел даже думать о том, что «Бока» может остаться без чемпионского титула. Да, на мне тяжелым грузом висели те доллары, что заплатила за меня «Бока», однако на поле я забывал обо всем. Слава Богу, что в момент пробития пенальти я был спокоен, и даже не вспоминал о предыдущей неудаче. Утром я много молился, просил Бога за «Боку» и «Архентинос», и слепо верил, потому что Он был со мной».
