Андрей Сухомлинов - Эдуард Стрельцов. Трагедия великого футболиста
В этой связи мне вспоминается другое дело. В свое время я писал научную работу по криминологии (наука о преступлениях), которая называлась «Психологический портрет преступника». Для исследования я решил найти такого преступника, который одновременно совершил бы два преступления, причем одно умышленное, а другое неосторожное.
И такого преступника я нашел. Им оказался знаменитый армейский хоккеист, заслуженный мастер спорта, чемпион мира, Европы и Олимпийских игр (фамилию называть не буду, тем более что он уже ушел из жизни). Так вот, этот хоккеист в 1961 году в районе кинотеатра «Ленинград», недалеко от московского пансионата ЦСКА, на автомашине «Победа» своего отца, будучи в нетрезвом состоянии, нарушил правила дорожного движения. Сбил человека, причинив ему серьезные телесные повреждения, а затем скрылся с места происшествия. Было совершено два преступления: статья 211 УК РСФСР (автопроисшествие) и статья 127 УК РСФСР (оставление в опасности).
Дело расследовал следователь военной прокуратуры Московского гарнизона. Молодой лейтенант. Ему не давали никаких ценных указаний, его не опекали и не лезли помогать. Главный военный прокурор А. Горный дал только одну рекомендацию — расследовать все объективно.
По делу был досконально исследован и доказан факт опьянения водителя, проведена автотехническая экспертиза, установившая нарушения правил дорожного движения, собраны документы, подтверждающие другие неблаговидные поступки хоккеиста. Но было сделано и другое. Были приобщены документы, характеризующие личность подследственного: награды, дипломы, чемпионские ленты и медали, свидетельство о рождении сына (ему было тогда полгода), допрошены не только тренер Анатолий Владимирович Тарасов, но и хоккеисты А. Рагулин, К. Локтев, А. Фирсов, А. Альметов. Была предоставлена возможность возместить потерпевшему материальный ущерб. Официально ему, потерпевшему, была оказана финансовая помощь. При слушании дела в военном трибунале был допущен общественный защитник.
Хоккеист этот получил условную меру наказания. Впоследствии вел себя безукоризненно. Еще несколько раз становился чемпионом мира и Олимпийских игр. Закончив активный спорт, долгое время работал детским тренером в ЦСКА, дослужился до подполковника.
Я, конечно, понимаю, что Стрельцова обвиняли в преступлении более тяжком, чем ДТП этого хоккеиста. Хотя как посмотреть: там пострадавший чуть не лишился жизни, мог остаться инвалидом. Но я хочу подчеркнуть все то же: уголовные дела должны быть расследованы объективно, без всяких уклонов в обвинительную или в оправдательную сторону.
Но вернемся непосредственно к делу Стрельцова.
По УПК того периода адвокаты допускались только на стадии судебного разбирательства. Так что Стрельцов, со своими семью классами образования, в одиночку боролся со следственной группой.
Представляете себе Стрельцова при ознакомлении с делом в конце следствия, когда в экспертном заключении он читает: «Обнаружение агглютиногенов «А» и «В» производилось при помощи реакции абсорбции агглютининов в количественной модификации с изосыворотками «а» серии № 55 и «Ь» серии № 50, разведенными физиологическим раствором хлористого натрия до титра 1:32»?
Не знаю, как для Стрельцова, для меня, юриста с немалым прокурорским стажем, все это непросто. Кстати, судебно-биологическая экспертиза, проведенная в НИИ судебной медицины Минздрава СССР под руководством профессора М. Бронниковой, вызывает массу нареканий.
Итак, следствие вроде бы доказало виновность Стрельцова в изнасиловании. Сам он признает все. Показания потерпевшей и свидетелей в чем-то согласуются между собой. Экспертизы подтверждают выводы следствия. Получено все это, правда, с нарушением законности, но о какой законности может идти речь, если в этом деле о ее соблюдении, законности этой, никто и речи не ведет?
Действия Стрельцова квалифицированы по части 1 Указа Президиума Верховного Совета СССР от 4 января 1949 года «Об усилении уголовной ответственности за изнасилование». Санкция статьи от 10 до 15 лет лишения свободы. Как вы полагаете, достаточно? По-моему, более чем. Но это только по-моему или по-нашему. А «товарищи», которые вели дело, посчитали, что этого маловато.
Помните, в «Советской России» Э.А. Миронова сообщает, что Стрельцов за год до этого случая нахулиганил в Пролетарском районе Москвы, а дело на него прекратили? Это-де и породило у него чувство вседозволенности.
Так вот, это, как пел Высоцкий, только присказка, сказка — впереди.
Из прокуратуры Пролетарского района Москвы истребуется прекращенное полгода назад — 21 декабря 1957 года — уголовное дело по хулиганству, отменяется постановление о прекращении его, и этот эпизод теперь уже в качестве дополнения к изнасилованию получает отдельный состав преступления и отдельную квалификацию: статья 74 часть 2 УК РСФСР — злостное хулиганство. Уголовная ответственность — до пяти лет лишения свободы. А чтобы не возникало лишних вопросов, Э.А. Миронова 21 июня 1958 года утверждает свое постановление у заместителя Генерального прокурора СССР А. Камочкина.
Это уже не просто удар ниже пояса, а еще ниже.
Стрельцов объясняет, что в том «хулиганстве» 9 ноября 1957 года он является потерпевшим, что это его ударили по лицу и причинили телесные повреждения. Он погнался за хулиганом, чтобы его задержать. Никого не трогал, а только побеспокоил шумом жильцов в подъезде и в квартире, где искал обидчика. Это же подтвердила свидетельница Г. Чупаленкова и другие лица. Но куда там! Разве их будут слушать, коль скоро появилась возможность добавить срок Стрельцову? Все его просьбы об исключении этого эпизода были отклонены.
Идея о подключении дела о хулиганстве понравилась следователю А. Маркво, и тот уже из отделения милиции истребует и приобщает другие материалы вместе с «корочками» и описью, а также со всеми милицейскими каракулями, к делу. Это еще одно дело о хулиганстве Стрельцова, теперь о мелком, у метро «Динамо», 26 января 1958 года, за что он привлекался к административной ответственности. В постановлении, забыв указать дату, следователь Маркво так и записал: «Приобщить к настоящему делу для характеристики обвиняемого Стрельцова материал по мелкому хулиганству». Этот материал свидетельствовал о том, что нетрезвого Стрельцова не пропускали в метро и он там позволил себе грубость в отношении граждан и работников милиции. За это ему присудили трое суток административного ареста. В этот вечер они нарушили «спортивный режим» на «Динамо» вместе со Славой Метревели. Тот остался «догуливать» с земляками, а Эдик поехал домой.
Таким образом, дело Стрельцова разбухает до критических размеров. Ему уже предъявлено обвинение по двум статьям — статья 74 часть 2 УК РСФСР (злостное хулиганство) и часть 1 Указа 1949 года (изнасилование). Но и этого мало. Ведь установлено, что в ходе изнасилования Стрельцов побил потерпевшую и причинил ей легкие телесные повреждения.
По теории уголовного права легкие телесные повреждения, причиненные в ходе изнасилования, отдельной квалификации не требуют. Все это включается в состав преступления по изнасилованию. Это знает каждый студент юридического института. Так нет же, и здесь есть возможность добавить количество статей УК.
Чем больше, тем лучше для следствия, тем громче можно рапортовать начальству о выполненном задании. Так появляется в обвинении Стрельцова еще одна статья: 143 часть 1 УК РСФСР — причинение легких телесных повреждений. Квалификация неправильная. Однако реагирования от надзирающих прокуроров не следует. Причины? Не хочу утомлять читателя. Все те же.
Под конец следствия в прокуратуру Мытищинского района следователю Муретову (помните, он начинал это дело?) пришло письмо из подмосковной Мамонтовки, в котором завуч детского дома Е. Новоспасская приглашает следователя на юбилей детского дома. Письмо как письмо, по существу, личного характера. Но в тексте письма автор сообщает, что возмущена преступлением Стрельцова и далее пишет, что по ее, Новоспасской, мнению: «Стрельцов — это наглый откормленный садист, уверенный в том, что положение, которое он занял в спортивном мире, его спасет или облегчит наказание».
И делает вывод: «Стрельцов — ни кто иной, как сексуальный выродок».
Кто хоть раз был в отделе писем любой более или менее популярной газеты или просто в нормальной организации, тот знает, как поступают с такого рода подметными письмами. Ан нет. Письмо «с мнением народа» следователь Муретов срочно отправил в прокуратуру области. И там эту находку достойно оценили — приобщили к делу (лист дела 251). И в этом, конечно, нарушения закона нет. Но задайтесь вопросом — почему сотни других писем от людей не менее уважаемых, чем этот педагог, остались за пределами дела? Да просто они следствию были не интересны и осложняли бы задачу, так как свидетельствовали за Стрельцова, в его защиту. Нормальными людьми владело понятное желание облегчить судьбу своего кумира. А следствие и суд их мнение и желание не устраивали.
