Звездный час Монреаля. Олимпийские репортажи 1976 - Дмитрий Федорович Мамлеев

Дмитрий Мамлеев, Владимир Силантьев

Звездный час Монреаля

© Издательство «Известия» 1976 г.

Всё готово, Монреаль?

Трепетное ожидание охватывает спортсменов и болельщиков всякий раз, когда корабль Олимпиады набирает силу в свои всемирные паруса и вот-вот тронется в путь.

Он только и ждал сигнала, этот корабль с пятью кольцами на борту; ждала сигнала его всепланетная команда, молодая и нетерпеливая в своем большинстве; ждала, сверяя силу мускулов и точность расчетов, готовая к жарким схваткам на олимпийских площадках Монреаля.

Монреаль рапортовал: все готово. И огненосцы готовы были принять из Оттавы свой факельный старт, чтобы, передавая эстафету друг другу, направиться к столице всемирных Игр.

13 июля 1976 года в древней Олимпии от солнечных лучей был зажжен заветный огонь. Он всегда начинает свой путь на греческой земле, среди развалин древнего храма, чтобы затем в течение двух недель гореть в чаше на главном стадионе. Таинственные отблески олимпийского пламени как бы возрождают минувшее и настраивают на воспоминания.

Еще в памяти у многих был путь олимпийского огня в Токио, по древней «шелковой дороге» Азии. Тогда специальный самолет проложил трассу в 15 800 километров над разными городами и государствами, добираясь на далекие Японские острова... А прежде чем загореться в окрестностях Мехико, у пирамид Солнца и Луны, огонь тоже преодолел расстояние чуть ли не в полсвета. Из Генуи, родины Христофора Колумба, его везли под парусами до испанского порта Палое, откуда великий путешественник уходил открывать Новый Свет. По волнам Атлантики шел он маршрутами каравелл до Сальвадора, чтобы оттуда на борту до блеска надраенного фрегата «Дуранго» прибыть в порт Веракрус, и двухкилометровый ковер из живых цветов расстелился перед огнем в штате Тласкала...

«Шелковая дорога», путь Колумба, ковер из живых цветов — казалось, совсем недавние времена, но какие романтические истории...

И в этот раз. в канун встречи с Монреалем, тоже была романтика, но только навеянная не минувшим, а грядущим,— романтика эпохи научно-технической революции.

15 июля из Афин олимпийское пламя, преобразованное и закодированное элементарным с точки зрения специалистов, но вряд ли понятным для большинства жителей Земли способом, при помощи космического спутника ретранслировалось или, проще говоря, перенеслось за океан, а лазерный луч зажег факел на американском континенте. Что ж, знамение времени, ничего не скажешь — космически быстро и не менее впечатляюще, чем фрегаты или ковер из цветов.

Даже отбор огненосцев, тех, кто должен был доставить факел из Оттавы в Монреаль, производила электронная машина, бесстрастно прощупавшая «личные дела» кандидатов. Так же бесстрастно, пощелкав на невидимых счетах достижениями атлетов за минувшие четыре года, пораскинув цифрами и так и эдак, ЭВМ не только назвала имена вероятных победителей, но и предсказала результаты, которых следовало ожидать в Монреале... Вот как, оказывается, все просто. Например, машина рассчитала, что стометровку победитель «промчит» за 9,85 секунды, прыгун преодолеет планку на высоте 232 сантиметра, а в футболе... победит команда СССР.

Да, хорошие были прогнозы, но, забегая вперед, скажем: не подтвердились они.

Однако в канун Игр это были только прицелы на близкое будущее. Ни один электронный мозг не в состоянии был взять в расчет силу духа, волю к победе, дыхание соперника за спиной и возможность вырвать победу за три мгновения до конца матча, как это было на баскетбольном турнире в Мюнхене четыре гола назад. Прогнозы прогнозами, а нам оставалось ждать той минуты, когда на огромном информационном табло олимпийского стадиона (экран 20X10 метров, ни больше ни меньше!) 19 200 лампочек высветят имена чемпионов и. цифры новых рекордов.

Оставалось ждать и готовиться — к маршруту дальнему, к полету через океан, в Канаду, чтобы встретиться с Монреалем, столицей Всемирных игр.

Новый международный аэропорт в Монреале, названный нежным словом «Мирабель», поистине стал олимпийскими вратами Канады. Открытый в конце 1975 года, он принял уже не одну сотню реактивных лайнеров ведущих международных авиакомпаний. Но только теперь, в дни олимпийской страды, наступил его звездный час, он стал перекрестком мира, и в залах его зазвучала разноязыкая речь всей земли.

Канадцы — практичные люди. Расположив аэропорт на почтительном расстоянии от Монреаля, построив его стеклобетонные залы, они рассчитывали на перспективу. Полной мощности гавань воздушных кораблей достигнет только в следующем веке. Однако уже сегодня она может встретить огромный поток пассажиров. И такое нашествие всех народов на Монреаль, какое мы увидели здесь, стало первым испытанием уникального сооружения.

Сюда, на бетонные дорожки аэропорта Мирабель, то и дело приземлялись самолеты, привозя делегации многих стран Европы, Азии, Африки и Латинской Америки. Сюда же, миновав просторы Атлантики, прилетела и наша спортивная дружина.

И хотя Монреаль со всех сторон окружен водой, мало кто воспользовался весьма удобным «морским путем» — по реке Святого Лаврентия. Тем не менее и здесь в эти дни было оживленно. К причалам подошла в сопровождении двух эсминцев яхта английской королевы Елизаветы II. Здесь же ошвартовались морские лайнеры, в том числе и наши — «Михаил Калинин» и «Александр Пушкин»...

Нас встретила тридцатиградусная жара. Вкупе с огромной влажностью она сразу же показала, как тяжел и непривычен здешний климат, особенно для наших олимпийцев. Пожалуй, в более выгодном положении, чем все остальные, не говоря о канадцах, оказались американские атлеты. Собравшись заблаговременно на тренировочной базе, что в нескольких десятках километров южнее Монреаля, американцы без особого труда решили проблемы, которые в предстартовые дни волновали другие делегации,— длительность путешествия, разница во времени, акклиматизация...

Итак, завершался большой съезд спортсменов из многих стран мира. Все больше гостей со всего света собиралось в монреальских гостиницах, мотелях, пансионатах и кемпингах. Опробованы были телекамеры, с помощью которых в квартиры сотен миллионов людей на всех пяти континентах Олимпиада должна была войти как желанный друг. Начеку около восьми тысяч журналистов и их помощников, готовых к многодневному «марафону» на страницах прессы, на радиоволнах и голубых экранах.

Все ждали начала. Но, пожалуй, больше других ждали торжественного начала устроители Игр, которым так хотелось, чтобы радостный гул трибун заглушил хотя бы на время страсти, бушевавшие вокруг стройки главного стадиона и других олимпийских объектов. Чего только не пришлось пережить и что только не перепробовали хозяева