Екатерина Мириманова - Мужчина и женщина. Минус 60 проблем в отношениях
Время шло, и постепенно все вставало на привычные места. Как это ни ужасно, но любая боль притупляется или вовсе проходит по истечении определенного срока. Кажется нереальным, что когда-нибудь мы будем воспринимать ее как нечто помогающее строить наше будущее. В те дни меня посещали какие угодно мысли, порой даже суицидальные, но только не те, в которых я видела себя счастливой в завтрашнем дне.
Мы по-прежнему общались с тем молодым человеком, но я все чаще ощущала, что это происходит исключительно по моей инициативе. Помню, что много говорила с мамой, осознавая, что ей по-прежнему бесконечно плохо и ужасно одиноко – так же как и мне. Несмотря на то что она скрывала свои эмоции, я точно знала, она очень любила папу.
Мой отец очень хотел, чтобы я жила за границей. Быть может, подобные идеи зародились в его голове благодаря влиянию моей мамы. Ее родители, будучи дипломатами, провели большую часть жизни в командировках и разъездах по всему миру. Возможно, он понимал, что в окружающем мире мне предстоит не очень радостное будущее, хотя бы потому, что я с детства отличалась от окружающих. В любом случае, родители готовили меня к «иной участи».
Меня очень расстраивало то, что мои отношения с возлюбленным явно не сложились, несмотря на все мои усилия. Стараниями моей мамы я не начала винить себя в неудаче, как бывает со многими моими сверстницами. Чтобы отвлечься, я вспомнила, что когда-то давала объявления в международную газету, в раздел «Знакомства». К тому времени после смерти папы прошел почти год, но мама явно не хотела – просто не могла – строить ни с кем другим отношения. Она пробовала, но в глубине души чувствовала: так, как ее любил папа, вряд ли кто-то ее полюбит.
И однажды я предложила ей дать объявление в ту самую газету, просто ради смеха. Написала за нее текст, настояла на том, чтобы она выбрала Испанию. Спроси меня сейчас, почему именно эту страну, наверное, я бы не ответила. Но тогда, видимо, что-то в моей голове перещелкнуло, и я была уверена, что Испания станет наилучшим местом на земле для нее. Спустя месяц после публикации ей пришло множество откликов. Интернет тогда еще был не в почете, поэтому знакомиться по объявлению в газете не казалось чем-то из ряда вон выходящим.
И что вы думаете? Нашелся человек, который влюбился в нее без памяти, толком не зная о ней ничего. Я организовала маме почти профессиональную фотосессию, благодаря опыту работы моделью я имела четкое представление о том, как женщина должна выглядеть на фотографии, чтобы нравиться мужчине. Конечно же, ее будущий муж оценил плод моих трудов. Сейчас она отнекивается и говорит, что все самое главное сделала сама, и, возможно даже несколько разозлится, прочитав эти строки, но я точно знаю, что сыграла в их истории огромную роль, пусть только на самом начальном этапе, но без меня они, скорее всего, вообще не познакомились бы.
На годовщину смерти папы она уже переехала в Мадрид, обещая, что в ближайшем будущем я последую ее примеру. Однако жизнь распорядилась иначе. Если спросить меня сейчас, хотела бы я, чтобы все сложилось по-другому, я не смогу дать точного ответа. Если бы я уехала вместе с ней, наверное, абсолютно все в моей жизни сложилось совсем в другом направлении. Я бы не приобрела необходимый мне опыт, не смогла бы самореализоваться. А она не стала бы счастливой уже никогда. Оглядываясь назад, я осознаю, что все сложилось наилучшим для нас обеих образом, хотя тогда моя жизнь казалась мне настоящим адом.
В семнадцать лет я осталась абсолютно одна в той квартире, где некогда жила моя семья. Через месяц после отъезда мамы умерла даже морская свинка, прожившая с нами семь лет.
Порой мне удавалось внушить себе, что бывает еще хуже, но чаще всего мне не хотелось даже думать о том, что жизнь когда-нибудь наладится. Я просто перестала верить в благополучный конец.
Как прожила первые полгода, честно скажу – не помню. Очень хотела забыть обо всем произошедшем: о смерти папы, о предательстве мамы, – именно так я тогда воспринимала ее стремительный побег из России. Сегодня, окажись я на ее месте, наверное, поступила бы так же. Более того, сейчас, когда мне пришлось пройти через нечто похожее, я искренне восхищаюсь ее смелостью, ведь чтобы так радикально все поменять, переехать в другую страну, не зная ни языка, ни традиций, нужно иметь огромные внутренние силы. Но в тот момент я не понимала ее, хотя и оправдывала настолько старательно, насколько могла.
Общение с моим молодым человеком практически свелось на нет. Редкие разговоры по телефону, встречи раз в несколько месяцев. Я старалась забыть его с другими мужчинами, но получалось с трудом, потому что его образ постоянно стоял перед глазами. К тому же он, со свойственной ему галантностью, не позволял сказать себе: «Да пошла ты к черту, зачем мне нужна мелюзга вроде тебя!» А ведь кто знает, может, это возымело бы на меня нужное действие. В любом случае, я продолжала надеяться на то, что он изменится. Или я изменюсь, или жизнь преобразится, но мы обязательно будем вместе.
К следующему лету, когда прошел почти год с нашего знакомства, я уже понимала, что у наших отношений нет будущего. И не могу сказать, что меня это очень расстраивало. К тому моменту я почти обрела некий внутренний баланс, который позволял мне держаться на плаву, несмотря ни на что.
Я потихоньку привыкала жить одна, обрастая повседневными делами, но самое главное, я училась получать удовольствие от жизни в одиночестве. Мне действительно нравилось, что меня никто не дергает, никто не диктует мне правила игры, я была сама себе хозяйкой.
Могла читать до четырех утра, а на следующий день не ходить в колледж, на который почти махнула рукой, наверное, потому, что учеба там мне давалась слишком легко. Могла бродить по квартире весь день в халате. Порой напивалась с подругами до беспамятства. Правда, преодолев первый шок, делала это все реже, а потом и вовсе прекратила устраивать подобные вечеринки. А еще я смотрела по сторонам, внимательно изучала людей, вслушивалась в их рассказы о себе, которые при встрече со мной начинали литься из них, словно песня.
Внутри я оставалась изможденной, но об этом никто не догадывался. Работала, как прежде, в рекламе, начала брать учеников, преподавала английский, которому моя мама обучила меня в совершенстве. Постепенно перестала страдать от безденежья. Кстати, как ни парадоксально, с тех самых пор никогда более с ним не сталкивалась. Но в первые месяцы бывали времена, когда приходилось покупать батон хлеба, делить его на кусочки и, подсушив в духовке, считать, сколько сухарей можно съесть, чтобы продержаться неделю. Думаю, что через подобные ситуации проходили очень многие в студенческие годы. Я не хотела просить подачек ни у мамы, ни у кого-либо из других родственников, ведь с детства родители меня приучили, что всего нужно добиваться самой.
Каждый день был, в общем и целом, похож на предыдущий, я впала в некоторое подобие комы, мне казалось неважным, существую ли я на самом деле. И вот в таком состоянии я встретила своего будущего мужа. Если спросить меня, любила ли я его, я с уверенностью закиваю, потому что сейчас прекрасно осознаю, что высокие чувства имеют самые разные оттенки. Но тогда я мало об этом задумывалась. Я просто решила попробовать пожить спокойной жизнью.
Знаете, так бывает в книгах и кино: человек, запутавшийся в себе, находит выход, связавшись с другим человеком, бесконечно любящим. Однако в последнем моменте я немного просчиталась. Мой муж не был в меня бесконечно влюбленным. Он относился ко мне с уважением, потому что знал, через что мне пришлось пройти, он восхищался моими разносторонними способностями… Но любовь… скорее всего в нем говорило то же одиночество, что и во мне. Ему было почти тридцать, и окружающие постоянно твердили, что пора бы, дескать, остепениться. Мне едва исполнилось двадцать, и все единодушно приходили к мнению, что мне тоже нужно несколько «устаканиться». Что было потом, до сих пор остается для меня загадкой. По всей видимости, мы нащупали друг в друге потайные кнопки, которые позволили нам раскрыться и полюбить друг друга. То, что между нами проскользнула искра, я поняла некоторое время спустя, уже после первого развода. Вначале же все казалось мне до боли рациональным и правильным, такой я никогда не видела свою жизнь и не хотела подобной участи ни для себя, ни для него.
Я очень хотела ребенка, и в этом наши взгляды совпадали. Возможно, именно рождение дочки подняло отношения на новый уровень. Но, вместе с тем, усталость забрала остатки романтики в отношениях, необходимой мне как воздух.
Знаете, так бывает в книгах и кино: человек, запутавшийся в себе, находит выход, связавшись с другим человеком, бесконечно любящим.
В тот год у мужа не ладилось с работой, поэтому я растила дочку почти «без отрыва от производства». Последние занятия провела во вторник, родила в пятницу. Через неделю уже снова преподавала. Весь первый год дочка почти не спала по ночам, постоянно плакала. Мы кормили ее из бутылочки по очереди, поскольку грудного молока у меня почти не было. Знаю, что многие сейчас начнут говорить, что молоко есть у всех, но мы сейчас говорим не о прелестях грудного или искусственного вскармливания.
