Фон Уивер - Клуб счастливых жен
Вмонтированные в пол светильники больше не подсказывали мне, в какую сторону сделать следующий шаг. Я должна была сама выбрать, куда идти – к багажному транспортеру или на рейс, который увезет меня в США. Что делать? Надо пересечь границу и двигаться дальше по маршруту.
Люди, живущие в Южном полушарии, почему-то испытывают маниакальный страх, что въезжающие провезут на их территорию что-нибудь живое. Любые вещества растительного или животного происхождения под подозрением. Кажется, таможенник, с которым я общалась, считал своей священной обязанностью не допустить никакого вторжения чужеродной флоры или фауны на его драгоценные острова. Мне как-то удалось убедить его, что у меня нет с собой семян, растений, цветов, что крупные комки почвы не прилипли к моей обуви, что я не располагаю всем необходимым для выращивания гидропонных культур, не везу удобрений, бактерий в чашках Петри и прочей микробиологической дребедени, в которой разберется только специалист с ученой степенью. Наконец, страж границы разрешил мне пройти в зал прилета.
И тут послышалось громкое:
– Фон! Фон!
Хайла бросилась ко мне.
Таможенник, который уже принялся досматривать очередную жертву в очереди, вздрогнул и резко повернулся. Видимо, решил, что кто-то утаил от него живого олененка[32].
Но Хайла уже подбежала и заключила меня в жаркие объятия.
– Джеймс, сюда! Фон здесь!
Мистер Эндерсон направился ко мне. Это был веселый и подвижный человек в мягкой фетровой шляпе с полями, которую он снял, чтобы помахать мне. На руках у него был маленький внук, чудесный самоанский мальчик по имени Делен.
Потом мы долго обнимались и наконец направились к выходу.
На улице шел довольно сильный дождь. Джеймса и Хайлу он, похоже, не смущал. Но я объяснила им, что афроамериканская прическа не выдержит «душа». Мое заявление удивило и повеселило их, особенно когда я пошутила, что от дождя мои волосы начнут расти с огромной скоростью, так что скоро я буду напоминать породистого пуделя. Пришлось покопаться в своей сумочке и извлечь оттуда приобретенный в Лондоне зонт с изображением британского флага. Такая вещь давала всем ясно понять: я туристка. Мне от этого было неловко, однако радовало, что все же есть чем прикрыть голову. Так мы дошли до машины, загрузили вещи в багажник и двинулись в город.
Примерно через полчаса мы прибыли в отель, в котором мне предстояло провести ближайшие пять ночей.
Мне казалось, что тоска по дому прошла, но после того, как я в одиннадцатый раз за последние шесть недель распаковала вещи, снова потянуло в свою родную спальню. Опустить бы сейчас голову на подушку рядом с Китом, и больше ничего не надо. Но не выйдет. Кит далеко – почти в десяти тысячах километров от меня. Так что я опять встряхнулась и отправилась вниз, в бар, чтобы выпить чаю.
Пару часов я просидела на открытой террасе ресторана за чашкой мятного чая со сливками и медом, читая местную газету. На самом видном месте, в разделе, посвященном Олимпиаде, красовался заголовок «У Новой Зеландии проблемы с алкоголем». Я оценила классический юмор киви (так нередко называют себя жители этой страны). Заголовок относился к рекламному материалу на целую полосу, оплаченному крупной местной пивной компанией. В нем производитель пива призывал всех соотечественников, летящих на Олимпийские игры в Лондон через Гонконг, закупать как можно больше их пива в магазине дьюти-фри и привозить в штаб-квартиру новозеландских олимпийцев, которая именовалась «Киви-хаус». Запасы напитка там, как утверждалось в статье, уже иссякли. Всем, кто привезет пиво, вернут деньги, потраченные на его приобретение, а в качестве бонуса предложат вкусный обед. «Неплохой маркетинговый ход», – подумала я, расплатилась с официантом и вернулась в номер, чтобы отдохнуть вечером и подготовиться к новому напряженному дню.
Когда следующим утром я раздвинула занавески, то увидела, что опять льет дождь. Нет, не позволю ностальгии испортить мне настроение. Постараюсь получить максимум удовольствия от сегодняшнего дня. Но, честно говоря, выходить из номера не хотелось. Обидно: приехала в одну из самых красивых стран планеты и не желаю вылезать из «коробки» площадью примерно двадцать квадратных метров, которая нынче заменяет мне дом. Некоторое время я стояла у окна, глядя на прохожих, спешивших куда-то под зонтиками, и гадая, что сейчас делает Кит.
Почти весь день я просидела в гостинице. Писала, старалась зафиксировать все, что произошло со мной до настоящего момента, и ничего не упустить. Но на вечер у меня был запланирован званый ужин. Согласно «программе для Фон» я должна была выехать из гостиницы в пять часов и отправиться к Эндерсонам, которые устраивали семейное застолье в складчину.
И снова тоска по дому отступила. Я с нетерпением ждала встречи с давними друзьями из Окленда. Я не виделась с Джеймсом, Хайлой и их детьми не меньше восемнадцати лет. Было интересно посмотреть на них. За мной приехал Джеймс – на этот раз в другой, но тоже очень элегантной фетровой шляпе. И мы отправились в пригород, чтобы насладиться угощением и общением.
* * *Когда я попадаю в новое место, то стараюсь меньше говорить, а больше смотреть и слушать. Мне нравится погружаться в незнакомую атмосферу, так сказать, ориентироваться на местности. Хорошо, когда при этом рядом балагур, подобный Джеймсу, с готовностью берущий на себя инициативу в разговоре. Всю дорогу он рассказывал всякие истории, а я глядела в окно, подмечая незнакомые марки машин, дорожные знаки непривычного для американского глаза вида и указатели с неведомыми мне названиями.
Джеймс – прекрасный рассказчик. Поэтому он чувствовал себя в своей стихии. Он мне сразу поведал, как приехал в Лос-Анджелес на пятидесятилетний юбилей моего отца. Тогда Стиви Уандер, Смоки Робинсон и другие легенды компании Motown устроили для папы праздник, причем приготовления держали в секрете, чтобы сделать виновнику торжества сюрприз.
Джеймсу нужна была аудитория, и он получил ее в моем лице. Я слышала эту историю в первый раз, чего не скажешь о Хайле (это было заметно по ее лицу, когда он снова рассказывал то же самое позже за ужином).
– Звезды эстрады одна за другой выходили на сцену и говорили теплые слова в адрес твоего отца, – увлеченно говорил Джеймс. – А потом ему преподнесли отличный пикап! Представляешь, мне всю жизнь дарят на день рождения носки, а твоему отцу подарили новую машину!
Он еще много говорил о том, какой значимой фигурой папа был в мире музыки. А потом спросил:
– Ты знаешь, о чем песня Love Child?[33]
– Да, кажется, она посвящена моему старшему брату.
– Точно. А история ее создания тебе известна?
– Нет.
– Когда у Motown были некоторые финансовые трудности и компания очень нуждалась в новых хитах, Бэрри Горди обратился к твоему отцу и еще к одному автору. «У меня тут собралась новая группа из нескольких девушек. Мне надо, чтобы вы написали для них хорошую песню». Он запер их в номере мотеля и запретил выходить, пока хит не будет готов. Так все и произошло. Они вышли из мотеля с текстом и мелодией Love Child в руках. Что до девичьей группы, это были Дайана Росс и Supremes.
Не знаю, насколько достоверна эта история. Я передаю слово в слово то, что слышала от Джеймса, а он рассказывал ее без тени сомнения.
– А про This Is Your Life, Frank Wilson[34] ты помнишь? – продолжал допытываться он. – Ты вообще помнишь, как я тогда прилетел из Новой Зеландии?
– Вообще-то я не была на том юбилее, поэтому почти ничего о нем не знаю.
– А где ты была? В бегах?
Да, скорее всего, я тогда уже сбежала из дома и искушала судьбу всякими безумными выходками, не признавая никаких правил и авторитетов.
К тому моменту Джеймс вошел во вкус и решил мне рассказать столько забавных историй о Фрэнке Уилсоне, сколько успеет, пока мы доедем до места назначения.
– После того как звезды шоу-бизнеса преподнесли твоему отцу новую машину, на сцену вышел Стиви Уандер.
(Тут Джеймс начал комично копировать манеру Стиви.)
– Он сказал: «Фрэнк, здесь собрались люди со всего света. Твой друг Джеймс из Новой Зеландии тоже приехал». – «Правда?» – с радостью воскликнул юбиляр и спросил в микрофон: «Джеймс, ты здесь?»
Было понятно, что Джеймс пересказывал этот эпизод много раз, но никогда не уставал от этих воспоминаний.
– «Поднимайся сюда, Джеймс!» И вот я пошел на сцену и встал среди всех этих музыкальных гигантов – Смоки, Стиви, Дэнис Уильямс, группа Temptations. Я был среди них единственным белым. После этого Стиви снова взял микрофон и снова обратился к твоему отцу: «Фрэнк, скажи, ты мне друг? Лучший друг?» – «Да, Стиви». – «Фрэнк, ты мне доверяешь?» – «Да, конечно, доверяю!» – «Тогда дай мне ключи от твоей новой машины. Я хочу погонять немного по трассе».
