Фон Уивер - Клуб счастливых жен
Женщины обменялись телефонами и адресами и договорились регулярно собираться вместе. А потом мы разошлись в разные стороны, соединенные невидимыми узами, только что прочно связавшими всех нас.
Глава 18
Проливной дождь
Кесон, Филиппины
Сегодня у меня запланировано интервью. А я проспала. Часы над кроватью показывали двенадцать. Сердце громко заколотилось. «Не может быть!» – подумала я, прежде чем впасть в панику. Семейная пара, ради встречи с которой я приехала на Филиппины, ждет меня к одиннадцати, а мне еще целый час добираться по пробкам до их дома в городе Кесоне. Я преодолела тысячи километров, а теперь не смогу с ними побеседовать!.. Перерыв все бумажки на столе, я наконец нашла номер их телефона и впопыхах набрала его. «Только бы они не отменили встречу», – пронеслось у меня в голове.
– Алло, – прозвенел в трубке приятный голос.
– Да, здравствуйте. Это Фон Уивер, – я задыхалась от волнения.
– А, привет, Фон. Это Глория.
– Глория, простите меня, ради бога. Не знаю, что со мной случилось. Я проснулась так поздно, как никогда в жизни не просыпалась. Я уже опоздала к вам на час, а мне еще час до вас добираться.
Может, она прониклась ко мне сочувствием. А может, сказался счастливый филиппинский характер. Так или иначе Глория не выказала никакого недовольства. Я постаралась воспользоваться этим.
– Можно я все-таки приеду? – спросила я виноватым голосом.
– Да, конечно. Если вы не против, мы начнем без вас, но, будьте уверены, ваша тарелка вас ждет.
Они собирались сесть за стол в одиннадцать утра, а значит, скорее всего, позавтракали не слишком плотно, если вообще позавтракали. Эта милая женщина совершенно покорила меня: ни упрека, ни раздражения, ни сожаления.
– Выезжаю через несколько минут и постараюсь быть у вас как можно скорее.
Я сбежала вниз, вскочила в машину и попросила водителя ехать побыстрее. Когда опаздываешь, дорога по городу превращается в муку. Дело даже не в том, что пробки кажутся еще более плотными, а в том, что я мысленно постоянно подгоняла других водителей. Минут пятнадцать я бормотала, обращаясь к окружающим меня машинам: «Давайте, пошевеливайтесь!» – а потом поняла, что мой шофер, видимо, принимает меня за сумасшедшую. Надо успокоиться и смириться с тем, что в ближайшие сорок пять минут я не смогу контролировать ситуацию. Лучше провести это время в размышлениях о моих героях – Бене и Глории.
Эта пожилая пара – тетя и дядя моей подруги Джоселин. Мы договорились об интервью за несколько месяцев до моего приезда, и Глория предложила мне остановиться у них. Но за пару недель до приезда на Филиппины я узнала, что Глория попала в больницу с воспалением легких. Она выписалась всего за несколько дней до моего прилета, но это вовсе не убавило ее радушия и гостеприимства.
Когда я добралась до их дома, дверь мне открыла женщина, одетая, как медсестра. Она предложила мне присесть и отправилась за Глорией.
Через несколько минут появилась хозяйка дома: ее вела за руку молодая женщина. Глория, на лице которой была медицинская маска, закрывавшая нос и рот, крепко обняла меня.
– Простите меня за опоздание. Я не знаю, что со мной случилось, – снова извинилась я.
Но их это не особенно волновало. Меня усадили за прекрасно накрытый обеденный стол.
– Вы еще не ели? Извините! Я думала, вы начнете без меня.
– Ах, дорогая моя, мы перекусили. Но мы ждали вас, чтобы поесть как следует.
Алели, младшая дочь, посвятившая свою взрослую жизнь уходу за отцом и матерью, помогла Глории сесть. Бен должен был вскоре присоединиться к нам.
Их жизнь была прекрасна и полна любви, несмотря на то что в последние годы навалились проблемы со здоровьем. Глория перенесла несколько операций и после них была вынуждена проходить курсы медикаментозного лечения. Она рассказала мне, что дважды в неделю ей делают диализ. Бен страдал глаукомой и почти ослеп. Он мужественно переносит эти испытания. Я сидела прямо напротив него, но он сказал, что видит только мой силуэт, а деталей не различает. Я описала ему свою внешность (не упустив шанса немного приукрасить ее и приписать себе черты актрисы Холли Берри).
Любое интервью я начинаю с установки цифрового диктофона. Этот день не стал исключением.
– Что это такое? – спросил Бен, заметив ярко горевшую лампочку на приборе.
– Это диктофон, который позволит мне не упустить ни одного сказанного вами слова.
– А долго он может работать?
– Двадцать часов. Почти целые сутки.
Он с восторгом посмотрел на диктофон.
Вы, наверное, думаете, что люди, узнав, что их записывают, начинают говорить по-особому, будто делают официальное заявление для прессы. На деле это совсем не так.
Может, вся штука, опять же, в том, что счастливые пары очень искренни и естественны. У них «что на уме, то и на языке» – в хорошем смысле. Бен и Глория, узнав о диктофоне, остались самими собой. Они больше о нем и не вспоминали и принялись рассказывать мне о юбилее – пятидесятой годовщине свадьбы, которую они отпраздновали несколько месяцев назад.
– Народу собралось очень много, – говорил Бен, – и все прошло просто прекрасно.
Приехали ближайшие друзья и родственники. Все были одеты в выходные костюмы и вечерние платья. Бен и Глория подняли тост за хорошо прожитую жизнь – одну на двоих. Глория только вышла из больницы после одной из своих многочисленных операций, так что танцевать ей было трудно. Но они рука об руку обошли комнату, чтобы поблагодарить каждого, кто пришел вместе с ними отметить эту дату.
Минут десять или пятнадцать супруги описывали этот праздник. Однако первый порыв красноречия сошел на нет или, может, его несколько заглушило чувство голода. К счастью, беседа продолжилась за едой. Угощение состояло из традиционных филиппинских блюд. Здесь был пансит (рисовая лапша с соусом из креветок, зеленым луком, чесноком и нарубленными вареными яйцами), свиной шашлык на шампурах, путо (маленькие белые рисовые булочки), салат из соленой капусты брокколи с луком, изюмом и беконом в белом соусе, а также изысканный десерт сан-риваль (что буквально означает «не имеющий себе равных»). Этот филиппинский деликатес представляет собой нечто вроде подслащенного сливочного масла.
На столе отсутствовал только один элемент классической филиппинской трапезы – лечон, жареный молочный поросенок, который съедается целиком, вместе с головой. Но я не в обиде. Я бы не смогла это есть, хоть и боялась показаться невежливой. А так и отказываться не пришлось.
У Бена было две любимые темы – его работа (он говорил, что никогда бы не уволился, если бы не зрение) и брак. Так мы снова вернулись к обсуждению золотой свадьбы.
– Хотите посмотреть фотографии? – спросила Алели.
– Да, это было бы здорово! – бодро откликнулась я. После еды я ощутила прилив сил.
Алели поясняла, что за люди изображены на снимках, в каком родстве они с юбилярами. К разговору присоединился Бен:
– На церемонии мне сказали, что у меня есть две минуты, чтобы что-нибудь сказать и поблагодарить всех собравшихся. Две минуты! Ха! Этого же совершенно недостаточно! Там было много народу, особенно молодежи, и я хотел поделиться со всеми самым главным, что я открыл для себя и что помогло мне прожить счастливую жизнь.
Я сказал им, что в этой жизни нет ничего постоянного, кроме налогов и смерти. Плохие времена проходят, и хорошие тоже. Все так изменчиво.
Мне удалось уловить, что он имеет в виду: в трудную годину нужно помнить, что все преходяще. Жизнь наладится. Но обратное тоже верно: когда все прекрасно, нельзя забывать о переменчивости фортуны.
– Живущий не по средствам быстро окажется на мели. Но тот, кто слишком экономит, скоро в гроб себя вгонит, –
продолжил он.
Меня поразило, что он так хорошо помнит свою речь семимесячной давности и пересказывает ее довольно подробно, с начала до конца.
Было приятно смотреть, как Глория и Бен припоминают его выступление на юбилее. Жена сидела рядом с мужем с довольной улыбкой. Она рада, что прожила всю свою жизнь с человеком, который ставит мудрость выше сиюминутного. Она слушала его уважительно, не прерывала и не перебивала.
– Главное в жизни и во взаимоотношениях двоих – это Бог.
– Трудитесь и не предавайтесь лени. Помните: что посеете, то и пожнете.
– Если вы хорошо относитесь к людям, то и они к вам будут относиться так же.
Бен быстро и ясно изложил свое кредо сейчас, за этим столом, и я подумала, что он вполне мог уложиться тогда в те самые отведенные ему две минуты. Его взгляды не отличались особой оригинальностью. Но он и не мнил себя неким гуру, объясняющим всем и каждому, как жить. Он делился тем, что пережил сам. В этом вся штука.
