Брэнди Энглер - Мужчины на моей кушетке
Я до сих пор не представляю, как ей удалось пробраться к нам. Может быть, она получила подготовку ниндзя? Залезла через потайной люк в потолке салона? У нее проснулись способности «женщины-паука», позволившие ей лазать по внешним стенам и балансировать на карнизах? Или, может быть, она просто вскрыла наш замок… Меня беспокоила мысль о том, что ее нелегально ввезли в США как «живой товар», и ее перепуганное юное личико так и стояло у меня перед глазами.
На следующий день у нашей передней двери объявилась гигантская корзина с фруктами и запиской: «Теперь ты друг». Класс! Будь осторожна со своими желаниями, подумала я.
* * *Каждый день, чтобы попасть домой, мне приходилось пересекать какую-то часть Таймс-сквер. Мэр Джулиани немало потрудился, чтобы придать этой территории приличный облик, но на Таймс-сквер по-прежнему бойко торговали разнообразными услугами по удовлетворению сексуальных нужд, особенно теми, что предназначались для мужчин, занятых в финансовой индустрии Манхэттена.
Однажды вечером я сидела в баре, любимом месте клерков с Уолл-стрит и туристов, и ко мне подошла элегантная женщина, предоставляющая высококлассные эскорт-услуги. К моему удивлению, она предложила мне работу. Это меня раздосадовало. За кого, спрашивается, она меня приняла?! Я врач, а не проститутка, кипятилась я про себя.
Однако при всем при том мне слегка польстило то, что она сочла меня подходящей кандидатурой для «эскорта модельного качества», и ее предложение заставило меня осознать, что «девушки по вызову» буквально осадили всю Таймс-сквер и все они соревновались за одну и ту же мишень — мужчин с деньгами. Загнать, окружить и поймать дичь в силки. Стационарные услуги, услуги «с доставкой», массаж, модели, азиатки, русские, бразильянки, высший класс, низкопробные, совсем молоденькие, нелегалки… И дома, и на работе — повсюду вокруг меня била ключом жизнь индустрии секс-обслуживания.
Вернусь к вопросу, которым я задавалась прежде: и что же, это хотят мужчины? Некоторые из них — да, это. Но я имею в виду не только анонимный секс или обряженных в дешевые тряпки продавщиц удовольствий. Что эти мужчины хотят — так это насыщения эмоционального голода дешевым и легким способом. Дело не только в сексе, но и в эмоциях.
Мне не раз приходило в голову, что меню массажных салонов должно звучать так.
Блюдо дня № 1. Почувствуй себя значительным.
Блюдо дня № 2. Почувствуй себя могущественным.
Блюдо дня № 3. Получи поддержку и утешение.
Такое меню точнее бы соответствовало тем ролевым играм, в которые играют клиенты этих заведений. В течение одного часа они режиссируют свои персональные драмы, разыгрывая удовлетворение своих сокровеннейших желаний и фрустраций. Лекарство от их психологических слабостей продается как товар, рекламируется вспыхивающими розовыми огнями и отмеряется теми, к кому они наиболее безразличны. Проблема такого взаимодействия состоит в том, что мужчины на самом деле не решают свои проблемы: они в течение часа участвуют в театральном представлении, а потом уходят с тем же самым эмоциональным дефицитом, с которым приходили, — и прибавляют к нему разобщенность в своих реальных отношениях.
* * *И как меня только угораздило оказаться в гуще всего этого, недоумевала я. Меня обложили со всех сторон, даже клиенты проституток порой звонили в мою квартиру в поисках секс-услуг! Я теряла свое представление о мужчинах, у меня начиналась дезориентация.
Принято считать, что секс-терапевт быстро привыкает к историям о мужских изменах. Но в то время они вызывали у меня чувство крайнего дискомфорта. Чем больше рассказов о неверности я выслушивала, тем сильнее нарастала моя тревожность. Иногда лицо мужчины, сидевшего напротив, внезапно расплывалось у меня перед глазами, я становилась глуха к его словам, уходя в свои личные проблемы.
Порой во время сеанса мне казалось, что прежде я жила неженкой в уютном маленьком раю, но кто-то похитил меня, завел в самый страшный закоулок трущоб и бросил там. Я предпочла бы мой собственный прежний удивительный мир отрицания и фантазии, где можно было держаться за руки со своим возлюбленным и скакать день-деньской по залитым солнцем лугам романтики.
Однако сбежать я не могла — это была моя работа. Теперь я вынуждена в упор рассматривать уродливую, искаженную сторону человеческих отношений: да, временами мужчины хотят эксплуатировать женщин, вредить им, изменять им, использовать их как мясо . В моей жизни наступил момент взросления. Слияние опыта общения с Рами, его друзьями и моими пациентами привело к гибели всех моих фантазий и высоких идеалов. И разрыв этого мыльного пузыря оказался болезненным.
Я понимала, что должна найти какой-то новый способ мышления, который смог бы интегрировать все, что я узнала, в мою систему убеждений. Мне предстояло преодолеть осуждение и страх — или передать своих пациентов другим терапевтам. Моя стратегия — и цель моих усилий — состояла в том, чтобы оставаться отстраненным научным наблюдателем, стремящимся исследовать, делать заметки и пытаться понять. Я также напоминала себе, что не должна обобщать: мужчины, которых я лечу, — это еще не все мужчины. Я знавала множество прекрасных мужчин в своей жизни. Я должна была держаться за эту мысль и эти воспоминания.
Я размышляла о юной девушке, что пряталась в моей душевой кабинке, дрожащая, не знающая, где ей будет безопаснее — со мной или на улице; я думала о том, что секс-услуги были не просто безобидными жизненными радостями, а наносили реальный вред. Я преисполнилась решимости повлиять на тот мир, в который вошла.
Фантазии об эксплуатации, которыми тешил себя Пол, были большим бизнесом, и очевидно, что спрос и предложение в нем процветали. Иногда меня забавляло то, что я — как терапевт, конкурирую с продавцами секс-услуг. Что же заставляло некоторых из этих мужчин выбирать меня? Как могла я составить конкуренцию мгновенному удовлетворению, фантазии, к которой они стремились, неограниченному выбору красивых женщин?
Некоторые мужчины отправлялись в бордель. Другие приходили ко мне. Но я была «мадам» иного сорта. Не развлечением, которого искали эти мужчины. Не поставщиком удовольствия — скорее, поставщиком правды. Я давала им не то, что они хотели, но то, в чем они нуждались.
* * *Пол всегда являлся на сеансы после работы и часто просил меня задержаться в кабинете гораздо позднее, чем мне того хотелось. Однажды вечером он пришел в состоянии явного стресса. Решительно войдя в кабинет, уселся и, по обыкновению, сразу заговорил, не делая паузы, не ожидая, пока я начну беседу.
— Похоже, в моей компании наметился финансовый кризис, — сказал он. — СМИ начали копаться в делах нашей фирмы.
В тоне Пола сквозили скверные предчувствия, и он казался каким угодно, только не рассудительным. Он был напряжен и рассеян, глаза его метались из стороны в сторону, и он был целиком погружен в себя. Я позволила ему достичь катарсиса в избавлении от стресса, что заняло бо́льшую часть сеанса. Но, несмотря на его страстные речи, я чувствовала себя отчужденно. Между нами не было истинной связи. Я как будто была безликим телом, на которое он мог излить свои отрицательные переживания. Интересно, ощущала ли когда-нибудь такое отчуждение его жена?
— Как вы справляетесь с этим стрессом? — спросила я.
— В основном подолгу просиживаю в офисе, хотя сегодня в обед снова вызывал эскорт-услуги, — ответил он прохладным тоном. Количество посещений Полом массажных салонов увеличивалось, когда он ощущал перегрузку на работе.
— Кажется, я сегодня улавливаю некие флюиды вины? — запустила я пробный шар.
— Да. Клэр была бы в отчаянии, если бы узнала. Я действительно обожаю ее. Хотелось бы мне получать больше удовольствия от нашей сексуальной жизни!
— Вместо этого вы нашли себе «сексуальную добавку».
— Не вижу в этом ничего криминального, — проговорил он тоном человека, смирившегося с неизбежным. — Многие мои друзья считают так же.
И опять это легкомысленное отношение к сексуальному удовлетворению вне брака — брака, который Пол хотел сохранить! Он вел себя так, будто для мужчин самое обычное дело — жениться, зная , что со временем им захочется «сексуальной добавки».
Занятия Пола сексом вне его семейной жизни не имели для меня эмоционального смысла. Я не понимала, как он может верить, что любит свою жену. Но Пол, очевидно, мог. И делал. И он был не первым моим пациентом, утверждавшим подобные вещи.
Даже мужчины типа «милый сосед по лестничной площадке», глядя на которых невозможно заподозрить у них наличие тайной склонности к изменам, сидя на моей кушетке, заставляли меня думать: «О боже, нет! Неужели ты тоже?!» Я всегда верила, что, если мужчина по-настоящему влюблен, он не станет искать секса на стороне. А если он это делает, значит, он не может быть по-настоящему влюблен. Для меня любовь и верность шли рука об руку.
