Мир вместо защиты - Николай Иванович Курдюмов
• • •
Может, технология мульчи годится только для сухих степей?.. Прошу в сырое Нечерноземье, на Владимирщину.
Умные поля Кумжского
Знание — фонарик в руках. Все могут включить, но лишь единицы светят, куда надо, и знают, что искать.
Совсем в иных условиях, на мокрых суглинках Владимирского Ополья, двадцать семь лет хозяйствовал и заведовал Юрьев—Польским госсортоучастком заслуженный агроном России Николай Андреевич Кулинский. С весны 82‑го он воплощал здесь свою модель земледелия — беспахотный биологический севооборот. Перенимать его опыт приезжали даже из Южной Америки и Индии. В августе 2009‑го Николай Андреевич умер. Но как такое о нём сказать?.. Вся история его хозяйства, каждый уголок, каждое поле тут — сам Кулинский. Поэтому просто представьте, что мы у него в гостях в июне 2005‑го. На фото 43 — наша встреча в его кабинете.
Первое, что поражает глаз — идеальная чистота его полей (фото 44). И второе — урожаи зерна, просто нереальные для Нечерноземья. Уже пятнадцать лет они не опускаются ниже 50 ц/га — почти втрое выше, чем в среднем по области. А ячмень порой выдаёт до 80, и ни в какой год не меньше 40 ц/га.
Юрьев — это избыток влаги при недостатке тепла, бедные суглинистые почвы и зернокормовое направление хозяйства. Но суть агротехники Кулинского та же: чизелевание[9] вместо пахоты и заделка всей соломы в поверхностный слой почвы. А вот детали, ясное дело, здорово различаются.
Кулинский — один из пионеров бараевских[10] плоскорезов. Благодаря отказу от плуга и переходу на плоскорезание миллионы гектаров бывшей целины были спасены от окончательного сдутия. Лапа плоскореза идет на глубине 25 см, приподнимая и разрыхляя почву, но верхний слой остаётся укрытым стернёй, и почва не разрушается. Приехав в Юрьев, Кулинский привёз плоскорезы с собой. Долго пытался внедрить — не получалось. Наконец понял: в Актюбинске — сушь, и рыхлость почвы устойчива, а здесь дожди — почва моментально уплотняется.
И тогда Николай Андреевич «поставил плоскорез на ребро»: использовал чизель вместо плуга. Это дало двойной эффект: и мульча на месте, и плужная подошва пробита. Пшеничной соломы в щели проваливается больше, чем кукурузной — не меньше трети. Глина начинает дышать, запасать влагу и гумус — то есть работать. А расход солярки — почти пополам.
Севооборот у Кулинского восьмипольный, зернокормовой. Основные культуры — озимые пшеница и ячмень, после них — вика–овёс с подсевом клевера, потом двухлетнее клеверище — без него на севере не обойтись, снова пшеница и ячмень, и раз в восемь лет заделка навоза в полупар после озимых. Каждый последователь — в идеальных условиях, и почва постоянно улучшается. За восемь лет органики и мульчи пашут всего дважды: заделать навоз и поднять клеверище. Остальное время — биоземледелие: солома, диски и культиваторы. «Суглинки пахать нельзя! Их нужно щелевать. Проницаемость почве даёт солома в виде мульчи. А супеси пахать — вообще варварство!», — уверен Кулинский.
Главная проблема технологии — навоз.
В режиме переувлажнения он необходим, а с помощью чизеля даёт огромный эффект. Но надо суметь его внести. Быстро разбрасывается и тут же, следом, запахивается ударная доза: до 100 т/га. «Только такая доза и имеет смысл. И только если плуг идёт следом за разбрасывателем. Оставь на два часа в поле — это уже не навоз, и его запашка — чистый убыток. Наши районы вносят на бумаге тысячи тонн навоза — и покупают селитру!».
В таком режиме навоз у Кулинского работает с огромной отдачей. Но это — миллиарды семян сорняков. После него три года приходится скрупулёзно гонять бороны и культиваторы. «Я проклял бы навоз, — говорит Николай Андреевич, — но без него следующий урожай на треть меньше, да и потом урожаи будут ниже. Пока это самая дешёвая биологически ценная органика. Но коров всё меньше, и придётся искать замену навозу. Если у вас что–то есть — привозите, мы испытаем».
Сорняков практически нет: поверхностная обработка при умелой организации не оставляет им шансов. «Убрали урожай — тут же дискуем. Через три недели, после дождей, сорняки ковром: мечта агронома! Не взойдут сейчас — весной замучаешься. Тут мы их — культиватором. Мало кто так делает: дополнительная работа. Но зато весной влагу закрыл — и можно сеять».
По шильцам сорняков гоняют бороны. «Борона — самое экологичное орудие: она почти не ест гумус. Плуг съедает полтонны гумуса на гектаре. Культиватор, и тот за один проход ест 50 кг гумуса. А его тут, при 3,5%, всего 800–900 тонн!».
«На Западе главное удобрение — солома. А мы её — в костры!» Кулинский просчитал, что даёт солома, поэтому вся она остаётся на полях (фото 45). Удобрения сошли к разумному минимуму: 20 кг/га азота — основное, и столько же в августе, клейковину поднять. Гербициды применяются раз в несколько лет, и только на отдельных полях: на чистом пару — после заделки навоза, и там, где после плохой зимы всходы сильно изрежены. При этом все поля поражают нереальной чистотой. «Главное — не заделывать семена сорняков вспашкой, а потом не поднимать их!».
Прочие пестициды практически не применяются. «Моя задача — создать такие условия, чтобы растения сами вырабатывали для себя и агат, и ризоплан, и интавир». И они вырабатывают, судя по урожаю!
Николай Андреевич оценивает разумность агрономии по трём ясным критериям: 1. Рост показателей качества почвы. 2. Снижение себестоимости продукции. 3. Рост благосостояния земледельцев.
«Прирост урожая не критерий. Часто он не требует ни ума, ни рациональных усилий — только денег. Не в нём смысл работы! Улучшишь почву — урожай неминуемо вырастет до оптимального предела».
«Урожайность меня давно не волнует. Моё лицо — показатели качества почвы. Рост урожая — естественное следствие роста плодородия». Это «лицо» — график на стене кабинета: все показатели за 22 года работы. Чётко видно, как с годами ползут вверх гумус, влажность, пористость, содержание основного питания. Кривая роста урожаев тут же, поразительно точно параллелится с почвенными показателями. И при этом — не поверите! — постоянно находятся умники, ругающие Кулинского за «брак, растительные остатки на поле». Снимаю шляпу: такое нахальсто моему разумению неподвластно!
«Мы отказались от предпосевной обработки почвы: после чизеля, под соломой культура прекрасно растёт и так. Топливо скоро подорожает настолько, что придётся всем отказываться и от зяби. Химикаты тоже дорожают, а надо ещё и уметь их применять. Арифметика простая: даже если просто совсем не пахать, урожай вдвое меньше,
