Мастерство плодородия - Николай Иванович Курдюмов
Овсинский никогда не пахал глубже, чем на 5 см.
Главным достоинством его системы была исключительная устойчивость посевов и к засухам, и к переувлажнению.
Всякий раз, когда у соседей посевы выгорали или хлеб не всходил вообще, Овсинский собирал прекрасные урожаи, вдвое превышавшие лучшие урожаи того времени.
Со временем, его урожаи росли.
Метод Овсинского испытывался пять лет на двух опытных станциях юга Украины, и преимуществ не показал.
Испытывали его и многие хозяйства — впрочем, с большими отклонениями, и результатов также не получили.
Два года поля Овсинского осматривал В. А. Бертенсон, учёный специалист Министерства Земледелия; он отмечал многие достоинства технологии и прекрасное состояние полей, особенно кукурузы, которая вырастала под три метра и «завязывала по 8-10 крупных початков».
Тем не менее, Бертенсон не рекомендовал систему к широкому применению.
Весьма умно отреагировал на Овсинского Д. Н. Прянишников. Изучив суть дела и поставив опыты, он заключил: «…Всякий приём хорош на своём месте. Глубокая пахота нужна во влажное время года, для накопления влаги, в сухое же время, для сбережения влаги, уместна поверхностная обработка почвы».
Весьма точное определение сути — если не знать, что непаханая почва также хорошо накапливает влагу.
В 1909 году кафедра агрономии Киевского университета почему–то обрушилась на Овсинского с огульной критикой, объявив его книгу полной путаницей и чепухой.
Выдвинув массу теоретических возражений, противники Овсинского утверждали, что его результаты — следствие исключительно прежней глубокой пахоты его полей.
Аргумент, как вы увидите, смешной, но, с тех пор, учение Овсинского было обесценено и забыто.
И, только через полвека, благодаря работам Т. С. Мальцева, опыты южной Украины перепроверили и нашли, что система Овсинского в них, по сути, не соблюдалась.
Т. С. Мальцев, а за ним А. И. Бараев доказали эффективность безотвальной системы и ввели её в практику многих районов СССР.
Я просто счастлив, что теперь и вы можете ознакомиться с опытом Ивана Евгеньевича.
Копию его книги любезно предоставил Ю. И. Слащинин. В качестве иллюстраций взяты гравюры из «Энциклопедии русского сельского хозяйства» (СПБ, Девриен, 1900 г.), а также, неподражаемые и точные рисунки Андрея Андреева из «Умного огорода».
Относясь к Овсинскому с особой трепетностью, я почти не сократил его текст — он стал короче всего на четверть.
Хочу обратить ваше внимание на первую главу. Она может показаться не относящейся к земледелию. Но, уверяю вас: в ней — суть разумного растениеводства.
Пусть не смущают вас «устаревшие» рассуждения Овсинского: учтём, что они — более результативны на практике, чем многие положения современной науки.
И. Е. Овсинский
Издано в Киеве в 1900 г.
Новая система земледелия
Предисловие
Замечательные результаты, получаемые постоянно, при применении «Новой системы земледелия» на практике, побудили меня написать настоящий труд.
Рукопись пять лет блуждала по редакциям и агрономическими «авторитетами» была приговорена к смерти, от которой избавил её уважаемый редактор «Rolnika I Hodowcy», за что я выражаю ему сердечную благодарность.
Искренно благодарю также доктора Юлиана Охоровича за прочтения первой главы труда и за совет напечатать её.
По совету же уважаемого д-ра О. заглавие этой главы «самопознание растений» было изменено на более соответствующее: «самостоятельность растений».
Автор
Глава I. Самостоятельность растений, по отношению к земледелию
Реальность проблемы
Среди земледельцев и по сей день, господствует убеждение, что, для получения хорошего урожая зерна, довольно позаботиться только о том, чтобы растения имели достаточно питательных веществ в почве, нужное количество влаги и соответствующую температуру.
Однако, наблюдения садоводов–эмпириков (рассуждающих не теоретически, а лишь, на основании анализа результатов), а равно, как и теоретические заключения биологов, наводят на мысль, что не достаточно одного питания для того, чтобы заставить растение развиваться в желательном для хозяина направлении.
Эмпирики и садоводы придерживаются того мнения, что растения, помимо воли человека, могут иметь и собственную волю и управлять своим развитием самостоятельно — производить или вегетативные (неполовые) органы: стебли и листья, или же, органы размножения, то есть, цветы, плоды и семена.
Вследствие этого, воспитывая растения и желая, чтобы они развивались в желательном направлении, нужно строго сообразоваться с этой их волей.
С этой целью, садоводы употребляют различные способы, которые многим могут показаться достойными внимания не более, чем секреты наших доморослых знахарей и коновалов.
Однако же, способы, употребляемые садоводами, вполне рациональны. Практики–садоводы опередили, в данном случае, своих учёных коллег, так же, как и знахари опередили врачей.
И так, в то время, как мы, земледельцы, игнорируем волю и самостоятельность растений, наши садоводы признают их.
А также и способы полевой культуры, с какими мы встречаемся в Китае, наводят на мысль, что древний земледельческий народ Китая имеет некоторые понятия о способностях растений управлять своим внутренним хозяйством.
Поэтому, переводы китайских сельскохозяйственных сочинений были бы для нас весьма интересными.
Однако, пока мы дождёмся этих переводов, займёмся теперь рассмотрением тех данных, которые, для разрешения интересующего нас вопроса, собраны биологами.
Разумность растений
«Психическая жизнь[1], — говорит проф. Гецкель, — в обширном значении этого слова, есть общий признак всех органических клеточек. Но, если это так на самом деле, то мы не имеем права оспаривать психическую жизнь у растений».
Господствующая форма тела животного есть монархия клеточек, тело же растения — республика.
Но, так как отдельные клеточки — более самостоятельны в теле растения, чем в теле животного, то и психическая жизнь проявляется в растении менее ясно, чем в животном.
Исключение составляют только некоторые важнейшие растения, например, нежные мухоловки (вид растений–хищников), одарённые чутьём.
Вследствие этого, психическая жизнь растений была, без сравнения, меньше исследована, чем психическая жизнь животных, и только некоторые натуралисты обращали на неё внимание.
Из числа этих натуралистов, в особенности, нужно отметить разумного творца психофизики, проф. Фехнера в Лейпциге, который науку о душе[2]растений изложил в целом ряде гениальных сочинений.
Оставляя психологам спор о душе растений, мы переходим к самопознанию(здесь: самоощущению) и впечатлительности(здесь: восприимчивости) этих последних.
Возбудимость[3] протоплазмы[4]
Протоплазма… — одинакова, как в клеточках растений, так и животных.
Рассматривая протоплазму под микроскопом, мы замечаем в ней особенное движение: это произвольные движения, вытекающие из свойственной протоплазме возбудимости, а также из строения, которым она обладает как живая материя.
Возбудимость протоплазмы есть основание психической жизни в мире животных.
Не трудно доказать, что свой главный признак — возбудимость, протоплазма сохранила и в растениях.
Действительно, растения способны чувствовать не только
