Мастерство плодородия - Николай Иванович Курдюмов
Фаталистическое мнение, что болезни и вредители — неизбежное зло, сейчас общепринята.
И, хотя учёные знают, что сильные растения меньше поражаются и болеют, они не развивают эту мысль до более значительной идеи: при надлежащих почвенных условиях, паразиты могут совсем исчезнуть.
Пока мы не связываем наличие паразитов с качеством почвы, мы будем следовать инструкциям химической защиты и бороться с тем, что сами же и разводим.
Исходя из опыта, я пытаюсь обосновать правило: степень вреда от болезней и вредителей указывает на то, каковы условия роста растений. Если вред есть — условия роста плохие. Если его нет или почти нет — условия хорошие.
На настоящей почве погода гораздо меньше определяет состояние растений, чем на бедной.
Также, на настоящей почве, в сравнении с выпаханной, вредителей и болезней намного меньше, а если они и вредят, то очень незначительно.
Однако, механизм этой зависимости пока не ясен. Очевидно, что состав сока на хорошей почве совершенно не такой, как на бедной.
Возможно, мощные растения делают свои ткани твёрже, и их клетки становятся, как бы, «бронированными».
Возможно, их ткани более богаты питательными веществами, и насекомым надо съесть значительно меньше, чтобы насытиться. Я бы хотел знать это точно[46].
Сейчас огромный вред наносит кукурузный мотылёк. Фермеры живут в постоянном страхе перед ним. Но и этот вредитель обнаруживает почтение перед кукурузой, растущей на настоящей почве.
Хотя, у меня не было кукурузы, совершенно свободной от мотылька, я никогда не имел случаев серьёзного повреждения посадок на восстановленных почвах.
Наши овощи также никогда серьёзно не повреждались болезнями и вредителями, хотя, они всегда присутствовали.
Картофель, с годами, давал всё более здоровые клубни, и мы надеемся, что, через несколько лет, он совершенно освободится от инфекции.
История картофеля — весьма поучительна.
В 1945 году мы разрыхлили полосу дикого травостоя на глубину 6-8 см, и посадили картофель в лунки через 30 см — почти втрое гуще, чем принято.
Вскоре после того, как он стал расти, появились жуки. Когда они стали класть яйца, появились божьи коровки и стали поедать кладки жука.
Но, личинки всё же вывелись и начали трудиться в молодых розетках. Тогда появились другие жуки и насекомые. Полоса картофеля была их местом охоты.
Около месяца шла непрерывная борьба. А потом, все насекомые исчезли — хищники сделали своё дело и ушли. Ни один куст картофеля не пострадал серьёзно.
Это удивило даже нас, ведь мы часто видели, как личинки уничтожали весь куст в пару дней. При лучших почвенных условиях, вред от жука должен быть ещё меньше.
Всё это можно проверить. Учёные должны заняться исследованиями в этой области, которая кажется им такой странной.
Улучшение почвы (Книга 3 - 1952 г.) (опубликованы отдельные главы)
1. Бронированные клеточки
Однажды знакомый фермер взволнованно спросил меня, не донимают ли мою фасоль мексиканские жуки. Я ответил, что на моей фасоли их нет совсем.
Я видел, как несколько жуков прилетали, садились на кусты и тут же улетали — видимо, к соседям. Он был очень удивлён.
Я объяснил, что дело, видимо, в моей почве: все мои овощи отличаются здоровьем, а от соседей мой участок отличается только обработкой почвы.
Есть и исключения, но все они — объяснимы.
Например, картофель в этом году буквально съели жуки.
Почему?
В этом году, из–за тёплой зимы, картофель в подвале начал рано прорастать, и нам пришлось дважды обламывать длинные ростки.
Оставшиеся почки прорастали слабо, и растения получились ослабленные[47].
Возможно, в сырой и прохладный год, когда условия для растений лучше, жуки навредили бы гораздо меньше — ведь, известно, что в такие годы картофель во всём районе повреждается меньше.
Видимо, насекомые предпочитают более слабые ткани, лишённые хорошего питания[48].
Судя по всему, все растительные, а значит и животные продукты, которые мы едим, обеднены нужными активными веществами.
Отсюда — ухудшение здоровья людей. И все эти проблемы не разрешимы без восстановления почв.
Восстанавливаются почвы, покрытые травостоем. Это могут быть и пастбища — при нормальном использовании.
Если на каждый акр (0,4 га) пастбища держать одну голову скота, растительность, за несколько лет, может быть уничтожена. Но, если держать одну голову на три акра, то травы будут, год от года, пышнее.
Скорее всего, если фермер будет пасти 30 голов скота на 100 акрах, ему не придётся пользоваться услугами ветеринаров.
Растения, на живой почве, питаются так хорошо, что их клеточки становятся «бронированными».
Но, к сожалению, нам оказалось проще взять опрыскиватель и залить всё ядом, не задумываясь о последствиях и причинах.
Наши учёные забыли аксиому, открытую учёными прошлого: паразиты нападают только на ослабленный организм.
Арнольд Г. Ингхем — старейший знаток пастбищ в США. Всю жизнь он разводит молочный скот.
Он почти не давал зерна своим коровам. Но давал столь просторный выпас, что они не могли стравливать его низко.
В качестве индикатора, он ставил на пастбище стога сена. Если скот начинал интересоваться сеном, Ингхем знал: трава слишком стравлена.
Специалисты, посещавшие Ингхема, даже не знали, что такой пышный травостой возможен на постоянных выпасах.
В течение 25 лет Ингхем продавал чистопородных животных, ни разу не освежая кровь со стороны. Это было возможно только потому, что здоровье его скота было идеальным.
Я выращиваю пищу для людей, и главное внимание обращаю на почву.
Часто потребители говорят, что никогда не пробовали овощей вкуснее, чем у меня. Это убеждает меня в правильности моих предположений.
2. Рискованные посевы
Доверчивый огородник всегда разочарован тем, как мало его овощи похожи на картинки из каталога семян.
Он увидит эти картинки на огороде, если восстановит почву.
Продуктивность восстановленной почвы постоянно удивляет.
Кочанный салат, которому не подходит наш сухой климат, в прошлом году дал образцовые растения.
Конечно, этого бы не произошло, будь немного жарче, но этого бы определённо не произошло на обычной паханной почве.
Накопление органики оказывается более важным фактором, чем севооборот.
С 1945 года я выращиваю помидоры на одном поле. Сначала это была одна полоса земли.
В 1947 году большинство плодов уничтожила болезнь «птичий глаз», передающаяся через почву (вероятно, фитофтора).
В 1948 году мы собрали достаточно плодов для своих нужд. В 1949 году мы посадили почти пол–акра помидор, собрали больше 3 тонн нормальных плодов, и болезнь вспыхнула только поздно осенью.
В 1950 году на всём участке болели только отдельные кусты. Очевидно, условия в почве с каждым
