Умный сад в подробностях - Николай Иванович Курдюмов
Изменчивость сортов просто фантастична. Часто дерево меняет качества плодов просто оттого, что в его крону привиты черенки другого сорта, — это подтверждали сотни опытов Мичурина, это же регулярно встречается в журнальных заметках опытников. Подвой +также может менять качества сорта. Часто в юном возрасте дерево выглядит полудиким, но со временем, очевидно, под влиянием внешних факторов, начинает давать отличные сортовые плоды. Способность к укоренению за три-четыре года может дойти до 100 %, если укоренять черенки с укорененных ранее черенков. То же — способность приживлять прививки. Выходит, даже при вегетативном" 1" размножении нет гарантии полного сходства! Причем чем моложе дерево, тем неустойчивее его наследственность, тем меньше вероятность появления его признаков в гибриде или при прививке, если другой «партнер» старше.
Еще сорт тем «разболтаннее», чем он эволюционно моложе (недавно получен), чем больше различаются родители, чем в более непривычной среде он находится, чем большему стрессовому воздействию подвергся и чем более устойчив и древен подвой. Не поручусь, что наши селекционеры учитывали все это, и в Академии нам об этом говорили только вскользь. А вот Мичурин постоянно наблюдал за своими растениями 55 лет. И научился сохранять сорта.
Сохранить сорт можно, только выполняя роль среды: постоянно пересевая нужное и постоянно отбирая самое лучшее и характерное. Этим и занимается население сотни лет. Этим могли бы заниматься сортоотборочные станции в каждом районе. Это и предложил Мичурин. Но советская генетика и селекция обязаны были развиваться и выдавать на-гора. Она и выдавала. Но сохранить — такая задача, по-видимому, не ставилась.
Итак, мы с вами дошли до добросовестного питомника. Тут прививают десятки сортов. Что из этого получится реально? Увы, и тут наши шансы невелики. И не потому, что кто-то ленив или нечист на руку. Тут пытаются справиться с тем, что уже дала селекция. А справиться непросто.
Еще в конце прошлого века Гоше был весьма озабочен увеличением количества сортов и возведением помологии в ранг основы плодоводства. Он 'видел, что число сортов растет до бесконечности, они изменчивы в зависимости от местности и агротехники, и составлять классификации всего этого — пустая трата времени. Достаточно указать назначение сорта (десертный, столовый, на переработку) и сроки созревания. Он понимал, что внимания для плодоводства заслуживает буквально десяток сортов каждой культуры. На них и нужно сосредоточить внимание. Он сам держал питомники и предупреждал: если вы видите каталог с десятками и сотнями сортов, то каким бы он красивым ни был, смело отказывайтесь. В питомнике делаются десятки операций для получения саженца. Если в работе пять — шесть сортов, они запоминаются и путаницы не бывает. Если же их много, да еще появляются новые, рабочие не в состоянии запомнить их все, и ошибки неизбежны— достаточно перепутать местами пачки с этикетками, утерять бирки и т. д. И это — старательная Германия прошлого века! И вот через год-два выясняется: кто-то привил сюда не те глазки. Но привил мастерски — плохих не держим! Что же делать? Впадать в убыток? Конечно, нет. Вывезти на ярмарку и продать в розницу. Плоды будут только через пять лет, все деревья в разных садах, и всегда можно сослаться на «нетипичную реакцию сорта на условия». Поэтому серьезные хозяева, желая заложить сад, покупали саженцы примерно так.
Выбрав сорта, хозяин приезжает в конце лета и выбирает маточные* деревья,с которых будут взяты глазки для прививки (окулировки 4"). Затем приезжает и контролирует прививку: на хорошие ли сеянцы прививают. Отмечает свои ряды. Потом интересуется агротехникой и состоянием саженцев. Затем делает выбраковку, убеждается в том, что сформирована хорошая мочковатая корневая система, и после этого платит деньги. Ну, а мы как купили, так и имеем!
Отнесем все вышесказанное к нашей действительности — и получим то, что и наблюдаю я на дачах каждый день: половина — вообще не то, что покупал, еще четверть — вроде и то, но что-то плоды какие-то не такие, вот у бабушки был сад — совсем другое дело!..
Что тут сказать? Сами виноваты. Не имеем своих верных каналов посадочного материала. Не понимаем, что частник, продающий что бы то ни было, прежде всего выживает и семью кормит. Частники, кстати, чаще называют сорта своими именами, чем совхозы и питомники. Для тех разделить одну охапку и разные бирки повесить — дело иногда просто необходимое, а частник, если давно занимается, имя свое все же бережет. Но мы и тут ему умудряемся имидж испортить: подходим, видим пучки без этикеток, и спрашиваем: «А у вас есть «Краса Кубани»?.. Против наивности такого вопроса может устоять только ненормальный. Надо быть врагом себе и семье, чтобы ответить отрицательно, когда ваши глаза прямо говорят о том, что вы с трудом отличаете черешню от груши, а пришли с деньгами. Не я, так другой что-нибудь «продаст». «Вот «Краса Кубани» — три штуки осталось!» Это не обман. Просто он — хороший продавец, а вы — ну очень хороший покупатель. И вы расстаетесь, довольные друг другом. А через пять лет вам будет не важно: подумаешь, розовая вместо черной!..
Но есть у нас один выход. Разбросаны по дачам интересные деревья и кустарники. Как драгоценные камни, редко встречаются удивительно обильные или необычно вкусные, интересные разновидности, которых не купить на рынке. Совершенно не важно, как называется сорт, и сорт ли это вообще. На практике есть два значимых названия: «нравится» и «не нравится». Важно, чтобы сорт рос у вас. И это — вполне решаемая проблема. Практически в любое время года можно укоренять черенки, а можно создать корни прямо на ветке. Кстати, среди условий, способствующих сохранению признаков, Мичурин называет корнесобственность*.
ЧЕРЕНКИ ВСЕ ЖЕ УКОРЕНЯЮТСЯ
Зри в корень!
Козьма Прутков
Может быть, для многих это окажется новостью: практически у всех культур с марта по сентябрь без особых проблем укореняются и одревесневшие, и зеленые, растущие черенки*.Укореняются даже хвойные. Укоренить можно любое растение, имеющее камбий — слой клеток между корой
