Кэтрин Харгрейв - История игральных карт. Вековые традиции создания карточных колод для игры, пасьянсов, фокусов и гаданий в разных странах и у разных народов
В нашей коллекции хранится еще один выпуск, на этот раз в колоде небольших карт насчитывается 50 листов с изображением сценок из разнообразных событий. Эти карты отличает безупречное исполнение гравюр. Согласно каталогу коллекции Шрейбера, хранящейся в Лондонском музее, предусматривается наличие 50 листов игральных карт соответствующей колоды с надписями для предсказания судьбы, а также 50 лотерейных билетов. Для «игры в лотерею», пользовавшуюся популярностью в Голландии и Германии около 1720 г., следовало использовать все три колоды.
Ближе к окончанию XVII в. мастера карточного дела в Лионе выпустили карты со специально разработанными фигурными листами для вывоза во Фландрию. Возможно, речь здесь идет о соперничестве с мастерами Руана, которые до того самого времени числились монопольными поставщиками своих карт в данную область. В официальном отчете за 1714 г. читаем следующее: «Понятно, что репутация карт из Руана хорошо известна в Испании, России, Швейцарии, Дании, Англии и особенно во Фландрии». Позже из-за введения непосильных налогов многие карточных дел мастера Руана переехали в Голландию, Бельгию и Германию, где снова занялись своим ремеслом.
В выпусках Асаdemiе des Jeux, опубликованных в начале XVIII столетия в Амстердаме, приводятся картинки с изображением старинных голландских игральных карт. По значкам масти они напоминают французские игральные карты, хотя по изображениям на фигурных листах и на арканах больше похожи на карты немецкого происхождения. Даму зовут Барбара, а короля, при всем отсутствии у него благородства, присущего французскому карточному монарху, обозначили буквами К. David. Где К, можно предположить, значит немецкое Konig. Валет по виду напоминает роттердамского шкипера и называется Питер Меффердт в честь лучшего в то время карточного мастера на территории Бенилюкса[1].
ИГРАЛЬНЫЕ КАРТЫ, ИЗГОТОВЛЕННЫЕ В КЛЕРКСДОРПЕ ТРАНСВААЛЯ В 1901 Г. ДЛЯ АНГЛИЙСКИХ СОЛДАТ
В нашем распоряжении имеется книга с описанием игр под названием Divertissemens Innocens («Безобидные развлечения»), изданная в Гааге в 1696 г.; фронтиспис и титульный лист выполнены методом очаровательной гравюры с красными и черными буквами, обозначающими названия забытых старинных игр. Стоит упоминания Мaison des Jеuх 1702 г., тоже изданной в Гааге, и одна книга 1721 г., выпущенная в Лейдене. В 1728 г. в Амстердаме вышло трехтомное издание Academie des Jeux, и с того времени амстердамские и парижские издатели соревновались в размере тиража. К тому же в 1794 г. в Льеже вышла книга Hoyle’s Games («Игры Хойля»).
Непрекращающиеся споры по поводу нравственности азартных игр получили отображение в амстердамском двухтомнике Traite du Jeu Жана Барбейрака, изданном в 1709 г. В 1733-м вышло и его трехтомное издание.
Среди голландских карт встречаются игральные карты, выполненные по трафарету весьма небрежно, на грубой бумаге. На обороте этих книг читаем: «Сработано Г.М. Гестом, Клерксдорф, Трансвааль, февраля 1901 г. во время Англобурской войны». На фигурных картах видны стершиеся силуэты в красном, но это – удивительные портреты английской королевской семьи.
На большинстве таких карт, изготовленных в Голландии и Бельгии, стоят французские значки масти. Иногда фигурные карты напоминают французские, а иногда – немецкие. Имя мастера нередко можно найти на червонной даме, а название города – на трефовом валете. Очень часто тузы в таких колодах снабжаются иллюстрацией.
Многие бельгийские карты изготовили мастера небольшой деревни в северной части провинции Антверпена под названием Тюрнхаут, где жители на протяжении многих лет существовали за счет изготовления игральных карт и молитвенников. Кстати, там до сих пор используют старую технологию печати. Оттиски карт берут с деревянных клише, и рабочие забирают их домой для раскрашивания. На пиковом тузе сохранился старинный девиз «Dieu роиг Тош» («Бог за всех»).
Глава 7
Игральные карты в Англии
Хорошо известно, что иногда на протяжении XII в. возвращающиеся в Англию и на Европейский континент крестоносцы привозили с собой шахматы, проложившие к тому времени путь из Индии в Палестину. В рукописи, хранящейся в коллекции Британского музея, дано описание последнего Крестового похода во главе с Ричардом Львиное Сердце и сказано, как этот рыцарь играл в шахматы: «And Kyng Rychard stode and playe / At the Сhеssе in his galley».
Там же сохранился любопытный старинный указ, по которому можно судить о распространении этой игры среди последователей Ричарда. В нем сказано: «Ни одному человеку в войске, кроме рыцарей и священнослужителей, не разрешается развлекаться какими бы то ни было играми на деньги; никто за целый день и ночь не должен проигрывать больше 20 шиллингов, иначе ему придется выплатить архиепископу войска одну сотню шиллингов. Наши два короля могут заплатить столько, сколько им захочется; но их слуги не больше 20 шиллингов, ослушавшиеся подвергаются порке перед войском в течение трех дней».
В свертках с одеждой Эдуарда I упоминается об игре под названием Quatuor reges, которую с самого начала приняли за карточную. Все обратили внимание на то, однако, что Чосер (по имени Готфрид – самый знаменитый поэт английского Средневековья, «отец английской поэзии», создатель литературного английского языка. – Пер.) на 100 лет позже в своих откровенных заметках об Англии XIV в. ни словом не обмолвился об игральных картах, хотя написал так: «They dancen and they play at ches and tables», и на этот раз король Эдуард, без сомнения, играл в шахматы.
Вполне можно предположить, что английские солдаты принесли французские игральные карты с собой в Англию в начале XV в., когда постоянно шли сражения на территории Нормандии и Турена, Анжу и Пуату. Эти карты должны были послужить образцами для английских мастеров. Ведь вразрез с тем фактом, что бумагу на территории Англии начали изготавливать в конце XV в., мы находим сообщение о запрете на ввоз игральных карт в 1463 г. в ответ на обращение английских ремесленников.
Примерно в 1484 г. они, можно предположить, становятся популярным развлечением во время рождественских праздников, по крайней мере среди представителей аристократии, а в 1495-м выходит указ Генриха VII, запретившего их использование слугами и подмастерьями на протяжении года, кроме рождественских каникул.
Генрих VII совершенно определенно представлял, какой азарт вызывает это новое увлечение под названием «Карты для игры», ведь среди его личных расходов можно найти денежные долги, возникшие из-за карточных проигрышей. Похоже, его дочь унаследовала увлечение отца азартными играми, так как Якову IV и его невесте посвящена такая запись: «Король тайком прошел к названному замку и вошел в него с небольшим отрядом сопровождавших его лиц. Там он обнаружил королеву за игрой в карты».
Одежда на персонажах английских фигурных карт, или Coate cards, как их тогда называли, относится к временам правления Генриха VII. На голове дамы носят чудаковатые уборы со свисающими на уши лентами, которыми себя украшали дамы при дворе этого короля, однако манера носить корону на затылке вошла в моду во время правления Елизаветы. Валеты в их плоских беретах, «широких на короне, как зубчатые стены на доме», напоминают персонажей, изображенных на картинах и гобеленах давно ушедших дней, а их «чулки с красными, зелеными и желтыми полосками»[2] можно найти на многих старинных фигурах, вырезанных из дерева в незапамятные времена. Английский валет в те дни использовался точно так же, как французский, и просто обозначал сына. Позже он был уже в значении плута, от которого якобы берет начало наш современный валет «Джек». Изначально его звали в Англии Jack а napes, перешедшего от Jack а naipes, ведь Naipes по-испански означает «карты».
В каждой стране сохранялись старинные карты, остававшиеся неизменными на протяжении столетий с их любимыми всеми красками и особенностями. Они служили индивидуальным и беспристрастным зеркалом вкусов, темперамента и традиций народа точно так же, как и прочие направления искусства.
Любопытно проследить, как с самого начала карты, изготавливаемые на экспорт, соответствовали общепринятым представлениям народа страны, для которой их печатали, и с каким пренебрежением относились к иностранным игральным картам. Старинная английская реклама выглядела убедительно: «Испанские игральные карты, только что привезенные из Виго. Радуют глаз своими занимательными красками и весьма отличаются от наших собственных. Можно приобрести за фунт стерлингов одну колоду у миссис Болдуин на Уорик-Лейн». Только вот эта попытка ввести в обращение испанские карты полностью провалилась точно так же, как и многие другие. Та же судьба ждала все попытки по совершенствованию причудливых старинных изображений, к которым мы привыкли. Время от времени предлагались многочисленные нововведения, но они пользовались популярностью только лишь как новинки, касавшиеся к тому же многих карт на образовательную, историческую и финансовую темы, в которых отражались развлекательные моменты настроений, выдающихся событий и стилей своего времени. Но для серьезной карточной игры всегда предпочтение отдавалось неизменным старинным обычным картам.
