Мутные воды - Алёна Дмитриевна
В ящике стола нашлось две желтые упаковки MM`s с арахисом. Одна вскрытая, другая запаянная. Женька их любила. Клим взял вскрытую упаковку, заглянул внутрь, насчитал пять несъеденных орешков: один желтый и четыре коричневых — эти она всегда оставляла напоследок — и во второй раз ощутил, что готов потерять самообладание. Это простая, привычная в их мире вещица выбила его из колеи. Но сорваться было нельзя. Он обо всем подумает, когда поможет Жене. Самолично принесет ей эту упаковку в больницу и скормит все оставшиеся орешки. С рук. И пусть она ему хоть слово скажет…
Он положил упаковку обратно, задвинул ящик и продолжил обыск. Проверил плинтуса, шторы, карниз для штор, плитку на потолке. Тихонько простучал стены. Он понятия не имел, что надо искать, поэтому искал все. Закончив, Клим сверился с мысленным планом, так же мысленно зачеркнул все проверенные квадраты, убедился, что ничего не пропустил, и только тогда перешел к осмотру найденных вещей, выложенных им на столе в ровную шеренгу.
Обручальное кольцо. Оно лежало на столе рядом с ноутбуком, и Клим понадеялся, что нашел его там, потому что Женя его надевала. Подумал и на всякий случай убрал к себе в кошелек. А то еще потеряется...
Женин диктофон. Почему-то один, хотя Клим знал, что у нее их два. Все беседы она всегда проводила под запись, причем на два устройства одновременно после того, как однажды диктофон у нее сломался в самом начале интервью, и она потеряла разговор целиком.
Клим наугад выбрал запись и включил. Женин голос наполнил комнату. Неважно было, что именно она произносит. Клим слушал ее тембр, ее интонации, ее смех. Его еж умел быть удивительно ласковым порой. Особенно со стариками. Ни к кому Женя не относилась так хорошо, как к ним. Не было ничего удивительного в том, что Саргылана Ивановна явно за нее переживала. Теперь вместо Жени заговорил кто-то другой. Клим немного перемотал, ища ее голос. Нашел почти в конце. Женя благодарила за беседу. Потом дорожка закончилась, и звук оборвался. Клим прокрутил список записей, посмотрел даты и время. Последняя запись была датирована позавчерашним числом. Получалось, что вчера в поле она не выходила.
Следующей находкой был Женин блокнот. Клим полистал его и отметил неровность почерка. Много зачеркиваний. Какие-то неясные рисунки на полях. Вопреки давно заведенному порядку в эту поездку Женя вела записи хаотично. А ведь она была жутко педантична в отношении всего, что касалось работы.
Дальше шел ноутбук. Пароль Клим знал. Здесь все было как обычно. Рабочие папки и ничего лишнего. Клим зашел в браузер, но и здесь ничего интересного не обнаружил. Все сугубо по работе. Отметил правда, что запросов мало, но, может быть, Женя просто предпочитала не тратить время на Интернет и сухие статьи, пока можно было собирать материал у непосредственных носителей. Пароль от Жениного телефона Климу известен не был. Он наугад попробовал две комбинации — дату ее рождения и день рождения Максима, но ничего не подошло, а мобильный предупредил, что следующая попытка — последняя. Женя была достаточно ответственной, чтобы сгенерировать набор случайных чисел, поэтому больше Клим пытаться не стал.
Тем более его ждала следующая находка.
Чек из магазина. Его Клим нашел под кроватью, и он заинтересовал его особенно. Печенье, тушенка, макароны, томатный сок. Томатный сок Женя терпеть не могла. Купила кому-то? Саргылане Ивановне? А все остальное? Слишком простой набор продуктов. Клим скорее готов был поверить в то, что Женя помогала готовить старушке. Тогда чей это чек? На нем были дата и время. Шесть часов сорок две минуты, день вчерашний. Выше располагались адрес и название магазина. Сейчас он наверняка закрыт, а завтра утром можно сходить и пообщаться с продавцом. Наверняка он или она знает в лицо всех своих клиентов. Саргылана Ивановна сказала, что Женя никогда не запиралась. Запирает ли сама хозяйка дом, когда уходит? Была ли возможность у кого-то зайти в комнату? Или быть может он зря переполошился, и Женя сама приводила сюда кого-то… С ее-то обостренным чувством границ? Вряд ли. Хотя кто его знает… Что он так вцепился в этот чек? Однако чутье говорило, что игнорировать находку не стоит, а за много лет Клим привык ему доверять.
Последним найденышем числился небольшой туго зашитый мешочек из дубленой кожи, внутри которого на ощупь угадывалось что-то твердое и острое. Мешочек был похож на оберег. Климу, периодически имеющему дело с артефактами, разумеется, было известно, что попытка самостоятельно вскрыть подобные вещи может быть чревата серьезными последствиями. Мешочек этот Клим достал из Жениного рюкзака. Он лежал на самом дне, придавленный другими вещами, и это удивило. Безделушки Женя не покупала и с собой не носила. А стоящую вещь таким образом бы не бросила.
Клим решил, что утром покажет мешочек Саргылане Ивановне. Может быть, она что-то подскажет. А если нет… У него тут целый штат этнографов с Семеном Владимировичем в главной роли. Он же хотел быть полезным. Вот и пусть побудет.
Закончив перебирать находки, Клим сел на кровать и ощутил, как навалилась усталость. Он достал телефон, поморщился от количества входящих с рабочих номеров, быстро написал брату, потом набрал сообщение Максу: «Спишь?» Ответ пришел довольно быстро.
«Нет». «Как мама?»
Клим вздохнул.
«Состояние стабильное. Угрозы для жизни нет. Телефон в палату проносить нельзя».
«Что за странная больница?»
«Такие правила».
«Ты ей передал?»
«Да».
«Спасибо».
«У тебя все хорошо?»
«Да».
«Я спать. Добрых снов. Долго не сиди».
«Хорошо. Спокойной ночи».
Клим проверил будильник, положил телефон на стол, переоделся в домашнее, попутно порадовавшись, что не забыл теплые носки, и упал на кровать. Постельное белье пахло Женей. Странно было чувствовать ее запах в этом незнакомом месте. Странно, и в то же время успокаивающе.
— Спокойной ночи, Женек, — шепнул он в подушку.
И провалился в сон.
двадцать лет назад
— Клим, — позвала Женя и присела на подлокотник дивана, где он сидел, чинно сложила руки
