Неизвестен Автор - Рассказывают ученые
Возможность теологической интерпретации отдельных явлений в естественнонаучной сфере не должна поэтому вызывать удивления. Иногда теологи пытаются толковать физическую картину мира в целом, рисуя бога-творца в виде этакой капризной дамочки, вся логика которой заключена в трех словах: "Я так хо-чу". Это дает им возможность "объяснять" любое явление тем, что такова божья воля (которая неисповедима). Но современные богословы сравнительно редко прибегают к подобным примитивным объяснениям. Чаще они выступают во всеоружии данных современной науки и успевают своевременно приветствовать крупное научное открытие.
Стоит отметить, например, что Ватикан еще в 1952 г. совершенно официально принял на вооружение космологическую концепцию, известную под названием теории расширяющейся Вселенной, основы которой были заложены советским ученым А. А. Фридманом. Существенно подчеркнуть при этом, что принята была эта концепция с безоговорочным включением идеи первичного сверхвзрыва Метагалактики - идеи, вызвавшей наибольшие сомнения у ученых, в том числе и у Эйнштейна. В науке эта идея получила более или менее общее признание лишь 13 лет спустя, после открытия в 1965 г. реликтового космического радиоизлучения.
То, что Ватикан проявил тут завидную прозорливость, так ведь эпоха требует! А что касается толкования таких достижений, то здесь церковники имеют даже определенные тактические преимущества перед учеными. Наука, если она хочет оставаться наукой, должна признавать, что далеко не каждая проблема может быть решена на данной стадии нашего знания, что для решения некоторых проблем нужны десятилетия, века, даже тысячелетия. Религия же не связана таким условием.
Например, "механизм" первичного сверхвзрыва Метагалактики и многие смежные вопросы для науки и сейчас еще далеко не ясны. Более того, к некоторым из этих вопросов нет даже подхода, и -с ответом на них придется подождать. А для Ватикана никаких неясностей тут нет: первичный сверхвзрыв означает сотворение мира - это, мол, еще одно "несомненное" доказательство существования бога...
И что же, подобное положение вещей будет сохраняться всегда?
К тому времени, когда первичный сверхвзрыв найдет естественнонаучное объяснение, наверняка будут обнаружены какие-то другие труднообъяснимые явления, которые приверженцы религии попытаются истолковать как результат божественного вмешательства в механизм природы. И хотя религия сама по себе в силу своей иллюзорности просто не может, не в состоянии открыть ни одного закона или явления природы, ей, как видим, не столь уж трудно создавать иллюзию, будто наука плетется за верой. Ведь человеку свойственна жажда скорых и обязательно "исчерпывающих" объяснений любого вновь открытого явления природы, жизни, общественного развития. Именно это и создает сегодня в первую очередь благоприятную психологическую почву для распространения религиозных интерпретаций новейших открытий.
Однако, с другой стороны, весомость научной аргументации со временем, бесспорно, возрастает. При современном стремительном темпе развития науки ее воздействие на умы людей ощущается во все большей и большей степени.
Считается, что в нашу эпоху знания человечества удваиваются чуть ли не с каждым десятилетием. Но всякая медаль имеет свою обратную сторону. Удвоение знаний с каждым десятилетием означает вместе с тем, что мы знаем лишь небольшую долю того, что будет знать человечество в конце XX в. Так что есть основания предполагать: наши потомки будут с еще большей настороженностью относиться ко всякого рода теологическим выводам из научных открытий и проблем.
Вы говорите, что объем знаний современного человечества быстро возрастает. Можно ли считать, что основные фундаментальные законы природы уже открыты?
Ни в коем случае! На любом уровне развития цивилизации наши знания будут представлять лишь небольшой островок в бесконечном океане непознанного, неизвестного, неизведанного. Всегда будут нерешенные проблемы и неоткрытые законы, а каждая решенная проблема будет вызывать к жизни еще одну или несколько новых. Путь познания - дорога без конца!
Разумеется, психологически это очень неприятно: очень хочется надеяться, что когда-нибудь наступит время, когда наконец все "проклятые" вопросы получат исчерпывающий ответ, все научные и всякие иные проблемы будут хотя бы "в основном" решены и не надо больше никуда торопиться и можно спокойно пить чай у наших ультрахромосупер-стереотелевизоров. Это стремление столь велико, что почти каждая из прошлых эпох устами своих передовых представителей выражала уверенность в том, что основные законы природы уже познаны и остается лишь доделать кое-что в деталях.
Так было, в частности, в конце прошлого - начале нашего века, когда авторитетнейший физик Томсон (лорд Кельвин), выражая господствующие среди ученых настроения, провозгласил физическую картину мира в основном завершенной, а не менее авторитетный математик Пуанкаре констатировал с удовлетворением, что в математике наконец достигнута "абсолютная строгость". А на самом деле буквально через два-три года в математике разразился жесточайший кризис, в течение нескольких десятилетий потрясавший ее логические основы. И это в наиболее достоверной, наиболее строгой, наиболее точной науке. Столь же жестокий кризис - подлинная революция начался в то же время и в физике. Подобные "кризисы" больше всего способствуют пробуждению от догматической спячки, преодолению столь свойственного человеку чувства самообольщения. Они являются предвестниками очередного бурного подъема науки, как это и случилось с математикой и физикой в XX в.
Несмотря на то что исторический опыт и логика не дают никаких оснований рассчитывать, что когда-либо будут открыты все фундаментальные законы неисчерпаемой природы, надежды на это (на мой взгляд, по чисто психологическим причинам) высказываются и сегодня. Так, известный американский физик Ричард Фейнман считает, будто "нам необыкновенно повезло, что мы живем в век, когда еще можно делать открытия". Он говорит, что "век, в котором мы живем, это век открытия основных законов природы".
В связи с этим возникает такой вопрос: что важнее, по вашему мнению, для пропаганды и утверждения атеистических взглядов - разоблачать с помощью тех или иных достижений науки конкретные религиозные положения или добиваться, чтобы наши читатели и слушатели глубоко прочувствовали и осознали диалектический ход развития науки?
Думаю, необходимо и то и другое, но второе намного важнее. На мой взгляд, решающую роль должно сыграть преодоление догматического, в основе своей теологического, склада мышления, унаследованного от прошлого. Тысячелетия почти безраздельного господства религиозного мышления не могли пройти бесследно, инерция мысли весьма велика. Очень легко провозгласить себя противником догматизма и теологии, но совсем нелегко по-настоящему проникнуться пониманием сложности, трудности, мучительности, противоречивости пути познания научной истины, движения по пути перехода от одной относительной истины к другой, от нее - к третьей и накопления таким образом зерен абсолютной истины; движения по пути преодоления бесконечного ряда заблуждений, иллюзий, предрассудков. Только на основе диалектического склада мышления может выковаться полная уверенность в том, что религиозное (и любое другое догматическое) объяснение мира не может быть верным именно в силу того, что оно предлагает слишком легкое, слишком исчерпывающее, слишком окончательное решение труднейших проблем.
"...Диалектический материализм, - подчеркивал Ленин, - настаивает на приблизительном, относительном характере всякого научного положения о строении материи и свойствах ее, на отсутствии абсолютных граней в природе, на превращении движущейся материи из одного состояния в другое, по-видимому, с нашей точки зрения, непримиримое с ним и т. д." [В. И. Ленин. Полн. собр. соч., т. 18, стр. 276].
Прогресс науки, фантастические ее достижения вовсе не ведут автоматически к крушению влияния религии. Один из виднейших мыслителей-материалистов XVIII в., Дидро, был убежден, что в связи с быстрым прогрессом знания через полвека от религии не останется и воспоминания. Прошло, однако, 200 лет, и ничего похожего не произошло. В чем же дело?
Вопрос этот, конечно, достаточно сложен, имеет свои социальные, гносеологические, психологические и иные аспекты. Я коснусь лишь одной его стороны.
Издавна существовали традиционные основные формы познания мира: наука, искусство, религия. Причем последняя - фантастическая форма, искажающая подлинную картину мира. Вот почему к настоящему времени религия практически полностью утратила свою познавательную функцию. Но влияние религии на людей основывается не только на этой функции. Человек нуждается не только в знании, но и в утешении. Утратив свою познавательную функцию, религия отнюдь еще не утратила функции утешительной. Более того, сложности и противоречия современного мира, обилие больших и малых социальных кризисов, опасности больших и малых катастроф часто даже усиливают потребность в утещещш. Религиозные организации, основываясь на своем колоссальном историческом опыте и тщательном изучении общественной и индивидуальной психологии, предлагают это утешение в наиболее универсальной и всеохватывающей форме.
