Анна Шадрина - Не замужем. Секс, любовь и семья за пределами брака

Предостережения оказались ненапрасными. Трансформации в частной сфере многими переживаются драматично, однако остановить или не замечать их невозможно.

Вместе с тем необоснованно говорить о смерти института семьи. С появлением возможности экспериментировать с формами организации жизни люди стали более внимательно и осознанно подходить к созданию «ячеек общества», считает профессор Кунц.

Но что сегодня вообще считать семьей? От наличия каких критериев отталкиваться в определении этого понятия?

Если брак – это юридическая норма, регулируемая государствами, то семья – скорее философская дефиниция, определением которой занимаются мыслители. Каждой эпохе соответствуют свои модели организации частной сферы, признаваемые правильными и желательными.

Так, например, в изданной в 1949 году книге американского антрополога Джорджа Мердока «Социальная структура», исследующей эволюцию семейных отношений, говорится, что семья – это социальная группа, характеризующаяся совместным проживанием, общим ведением хозяйства и воспроизводством.

Работа Мердока, до сих пор имеющая самый высокий индекс цитирования в литературе по кросс-культурным исследованиям, отражает традиционный взгляд, характерный для гендерного уклада западного общества середины прошлого века. По Мердоку, семья включает взрослых обоих полов, поддерживающих социальноодобряемые сексуальные отношения, и одного или более собственных или приемных детей[23].

Согласно функционалистскому подходу, желательным считается такое разделение обязанностей между членами семьи, при котором женщинам отводится работа по обслуживанию домочадцев и обеспечению полноценного отдыха для зарабатывающих мужчин.

Последователи Мердока находят модель асимметричного родительства, в которой забота о детях является женской обязанностью, логичной и единственно правильной, поскольку женщины рожают и вскармливают детей.

Необходимо уточнить, что именно в это время в США, где жил Мердок, большинство женщин не имели доступа к оплачиваемой работе, семьи функционировали по принципу «мужчина – добытчик, жена – хранительница очага».

Но в наши дни, когда большинство женщин заняты в профессиональной сфере – доля работающих вне дома современниц во всем мире составляет 70 %[24], – совмещение карьеры и семейных обязанностей является темой непрекращающихся дебатов[25].

Работающие женщины получили финансовую независимость, но вместе с ней и двойную нагрузку: при полной рабочей неделе воспитание детей и организация быта по-прежнему считаются женской обязанностью.

Последователи функционалистских взглядов поддерживают идею о том, что забота о домочадцах является «естественной» женской потребностью. Такая «потребность» выливается в 45–50 часов неоплачиваемого труда в неделю для «семейной» женщины, столько же занятой и в общественном производстве.

Работа наемных няни, повара, уборщицы и медсестры имеет рыночную стоимость, труд матери и жены не оплачивается и остается невидимым.

Имеющие разные нагрузки мужчины и женщины по-разному проявляют экономическую активность. Женщины, заботясь о домочадцах, сталкиваются с невидимыми барьерами: время, которое они тратят на выполнение семейных обязанностей, не может быть потрачено на оплачиваемый труд, социальную активность, личное развитие, отдых.

Дополнительное бремя приводит к лишениям. Например, сокращение финансирования в сфере социальных услуг или введение оплаты за их оказание будет означать, что забота о тех, кто нуждается в уходе, ляжет на сектор неоплачиваемого труда, то есть на женщин.

Мужчины, традиционно менее вовлеченные в исполнение семейных обязанностей[26], с одной стороны, имеют больше возможностей утверждаться в публичной сфере. С другой – именно поэтому считаются более надежными работниками и получают приоритетный доступ в высокооплачиваемые сферы труда.

Так, от одного доллара, который зарабатывают мужчины в США, женщины получают только 77 %[27]. Согласно данным обзора Росстата, разница между доходами женщин и мужчин в России сегодня составляет 39 %. Минтруда Республики Беларусь приводит такие данные: средняя зарплата женщин на 20 % ниже, чем у мужчин.

Признаки постиндустриального общества связаны с новой ролью наемных работников. Уход от массового производства в развитых странах и распространение новых информационных технологий приводят к возникновению сферы нематериального труда, или «экономики услуг».

Ключевым понятием информационной экономики является повышение эффективности, что напрямую связано с образованием и индивидуальным развитием: профессиональные стандарты изменяются вслед за появлением новых технологий.

На современном рынке труда выигрывают профессионалы, которые могут постоянно обновлять знания, повышать квалификацию, не отвлекаясь на решение «бытовых проблем».

Для «экономики услуг» характерно использование идей «командного духа», в результате чего эмоции, связанные с принадлежностью к «своей» группе, которые ранее индивид мог испытывать только в приватной сфере, теперь можно получать на рабочем месте[28].Трудовой коллектив в наши дни часто становится «городской семьей» для карьерно ориентированных горожан и горожанок.

В то же время социолог Эрик Клиненберг в своей книге «Идущие по жизни соло» говорит о том, что индивидуализм является доминирующей идеологией современного западного общества. Еще со школьной скамьи будущих карьеристов и карьеристок ориентируют на самомотивацию, широко понимаемую мобильность и способность к соревнованию. Индивидуальный успех сегодня объясняется в терминах роста благосостояния и карьерных достижений[29].

Рынок труда «заинтересован» в квалифицированных работниках(цах), государства – в рождении новых граждан. Но в условиях непрерывной и всеобщей гонки за успехом люди, вовлеченные в исполнение домашней работы, становятся менее конкурентоспособными.

Многие современницы в интервью, взятых в рамках моего исследования, высказывают критику в адрес традиционной роли женщины в семье.

Н., 35 лет, доцент вуза, не состоит в браке, живет с сыном:

…Особенно в отношении отцовства. Его практически нет. Это такая условность. На тот момент, когда они находятся с женщиной, они понимают: да, это мой ребенок. А потом – как у кого с ощущением долга. Многие детей «заводят», зная, что их никогда никто не побеспокоит.

Т., 33 года, IT-менеджер, не состоит в браке:

…Эти претензии: «Ты не готовишь, ты не гладишь рубашки»… Проблема в том, что я как раз готовлю. Просто я понимаю, что на самом деле раздражает моя независимость. То, что у меня все есть. И я, конечно, дорожу отношениями, но в случае чего останусь при своем интересе. А человек претендует на все мое внимание. Я же привыкла жить одна с 12 лет. Мне нужно мое личное пространство. Я никогда ни с кем не жила долго. При этом условия оговаривались – каждый вносит свой вклад.

Но рано или поздно начинаются конфликты. Я очень много времени уделяю работе. Мне сейчас доверили вести очень важный проект. Я долго шла к этому и не могу упустить свой шанс. Это очень перспективно. Я могу приходить с работы в 10–11 часов вечера. И это обижает мужчину, который рассчитывал на то, что он в 18.00 придет с работы и найдет горячий ужин…

Л., 35 лет, сотрудница банка, не состоит в браке:

…Он спрашивал: «Сколько тебе надо на хозяйство?» Почему это мне надо, если едим мы вместе?

Л., 35 лет, руководительница высшего звена, не состоит в браке:

…Я считаю, брак для женщины, для меня лично – это клетка. Потому что это обязанность. В семье есть обязанности, я должна их выполнять. Я не могу против этого пойти. У нас в семье и в нашей стране у женщин есть много обязанностей. Это значит, ты после работы – в магазин. Во вторую смену, к плите. Мужа-детей накормить. Обстирать…

Ж., 47 лет, предпринимательница, разведена, живет с двумя детьми:

…И мой муж перестал меня интересовать вообще. За ним надо было вечно ухаживать. За детьми надо, так еще и за мужем. Готовить ему еду. Утром он меня толкает в бок, чтобы я ему завтрак приготовила. Ну уж нет. Мне детей хватало.

Анализ интервью показывает, что успешная в профессиональной сфере женщина нацелена на партнерские, равноправные отношения. Но проблема «конфликта ожиданий» шире, чем отношения мужчин и женщин в быту, она поддерживается самим социальным порядком, при котором двойная нагрузка на женщин объясняется «биологической потребностью».

Понимания несправедливости существующего порядка недостаточно для того, чтобы члены семьи стали пропорционально разделять домашние обязанности. В один день невозможно поменять мировоззрение, предписывающее женщинам заботиться об окружающих бесплатно, убедив мужчин добровольно отказаться от привилегии не вникать в «женские» проблемы. Равноправное распределение семейной нагрузки должно обеспечиваться институционально.