Хаим Гинотт - Родитель – ребенок: мир отношений

Если у родителя нет четкого представления о том, что ему следует делать, лучше вообще отказаться от действий и подумать, чтобы четко прояснить для себя собственную позицию.

Родитель, объявляющий запрет в уклончивой форме, провоцирует тем самым бесконечную дискуссию. Нечеткие запреты, запреты с оговорками, запинками и заминками – вызов ребенку. В последующей за ним войне амбиций не может быть победителя.

Запрет можно формулировать произвольно. Главное – не обидеть и позволить сохранить лицо. Процесс запрещения, выговаривания «нет», должен выражаться авторитетно, а не в виде приступа. Ниже следуют примеры неудачных форм запрета.

Восьмилетняя Анни отправилась с мамой в магазин. Пока мать рассматривала интересующие ее вещи, Анни зависла в отделе игрушек, где ей приглянулись три. Когда мать пришла за Анни, та спросила, как о чем-то само собой разумеющемся: «Какую игрушку мне можно взять домой?» Мать, которая только что выложила слишком много денег за платье, не будучи уверенной в том, что это именно то платье, которое ей нужно, выпалила: «Как? Еще одна игрушка? У тебя больше игрушек, чем идей, что с ними делать. Ты хочешь всего, что видят твои глаза. Пора бы тебе научиться умерять свои аппетиты».

Но уже через минуту мать, осознав истинную причину приступа своего гнева, пыталась умиротворить дочь взяткой в виде мороженого. Однако лицо Анни выражало немой укор.

Если ребенок просит у вас чего-то, а вы вынуждены его просьбу отклонить, вы вольны, по крайней мере, помочь ему получить удовольствие от самого желания иметь это что-то. Не стоит отнимать у ребенка хотя бы мечту, которую вы не можете сейчас воплотить в реальность. Это более щадящий способ отказа. Так, мать Анни могла бы ей сказать иначе.

МАТЬ: «Как бы тебе хотелось унести домой какую-нибудь из игрушек!»

АННИ: А можно?

МАТЬ: Как ты думаешь?

АННИ: Думаю, нельзя! Но почему? Я так хочу игрушку!

МАТЬ: Сейчас ты можешь выбрать или воздушный шар, или какое-нибудь мороженое.

Возможно, Анни сделала бы выбор или расплакалась бы. Но мать не изменила бы своего решения, предлагая Анни выбирать из того, что ей было предложено. Мать могла бы снова продемонстрировать дочери свое понимание, отзеркаливая ее желание обладать игрушкой, но при этом продолжая ограничивать ее выбор: «Тебе бы хотелось иметь хотя бы одну из этих игрушек. Очень бы хотелось. Твой плач говорит мне о том, как сильно тебе этого хочется. Мне очень жаль, что я не могу купить тебе эту игрушку прямо сейчас».

Если дочь заявляет вам, что не пойдет в школу, вместо того чтобы настаивать: «Ты должна идти в школу. Все дети ходят в школу. Таков закон. Я вовсе не хочу, чтобы к нам в дом заявился охотник за прогульщиками», – поступите по-другому. Ваш сочувствующий, щадящий отклик даст возможность удовлетворить дочери ее желание в виде фантазии, если вы будете говорить в сослагательном наклонении: «Тебе, наверно, очень хотелось бы сегодня не пойти в школу. Хорошо бы, чтобы вместо понедельника была суббота и ты могла бы играть с друзьями. Можно было бы подольше поспать. Как я тебя понимаю. Что бы ты хотела на завтрак?»

Почему такое фантазирование менее травмирует, чем прямой отказ? Потому что подробный родительский отклик демонстрирует ребенку родительское понимание того, что же ребенок чувствует . Когда нас понимают, мы чувствуем себя любимыми.

Вот вы любуетесь платьем в витрине элегантного бутика. Что бы вы почувствовали, если бы близкий человек сказал вам: «Да что с тобой сегодня стряслось?! На что ты там засмотрелась? Тебе что, неизвестны наши финансовые проблемы? Эта дорогая вещь нам не по карману. Мы не можем себе позволить ее купить». Вряд ли подобные его замечания возбудили бы в вас ответное чувство любви. Вы бы страшно разозлились, ваша депрессия усилилась бы.

А что, если бы он не ругал вас за ваше желание, признал бы его и сказал: «Дорогая, как бы мне хотелось, чтобы мы могли позволить себе купить это чудесное платье. Я представляю тебя в нем с ювелирными украшениями и вельветовой накидкой с капюшоном. Ты была бы неотразима».

Ни один из вариантов не предполагает покупку платья. Однако второй ответ, по крайней мере, не причиняет боли и не обижает, а посему, очень даже вероятно, будет способствовать усилению нежных чувств между вами.

Когда-то, давным-давно, я работал в начальной школе в эскимосской деревне на Аляске, где развлекал детей игрой на губной гармошке. Когда я закончил, ко мне подошел ребенок и сказал: «Дай мне твою гармошку». Я мог бы ему ответить: «Нет, я не могу тебе отдать свою гармошку. Она у меня единственная и очень мне нужна. А кроме того, мне ее подарил брат». И ребенок почувствовал бы себя отвергнутым, и счастливое, праздничное настроение было бы испорчено. Вместо это я перевел разговор в план воображения. Я сказал ему: «Как бы мне хотелось иметь еще одну гармошку, чтобы подарить тебе!» И другой ребенок подошел ко мне с той же просьбой. И ему я тоже сказал: «Хорошо, если бы у меня было сразу две губные гармошки, чтобы подарить их вам». В конце концов все дети – их было 26 – обратились ко мне с той же просьбой. И я просто сказал, выражая свое желание: «Я бы очень хотел иметь 26 губных гармошек, чтобы подарить каждому из вас». У нас получилась игра, которая, судя по всему, понравилась детям.

Я изложил этот прием в своей журнальной колонке, и редактор мне написал: «Отныне, отвергая авторский материал, я буду начинать свой отказ так: «О, как бы нам хотелось напечатать вашу статью!»

Разнообразные способы выражения ограничений

Существует множество способов вызвать отпор на вводимое ограничение. И столько же способов при введении ограничения приглашать к сотрудничеству. Вот примеры:

1. Родитель признает право ребенка на желание и просто озвучивает его: « Тебе бы хотелось пойти вечером в кино».

2. Родитель накладывает четкие ограничения на определенные действия: «Но у нас в доме действует правило «никаких походов в кино в будние дни».

3. Родитель предлагает вариант, благодаря которому ребенок может удовлетворить свое желание: «Ты можешь пойти в кино в пятницу или субботу». Это снимает напряжение.

Разумеется, ты не в восторге от этого правила.

Тебе бы хотелось, чтобы это правило отменили.

Тебе бы хотелось, чтобы правило звучало так: «Каждый вечер – киновечер».

Когда ты вырастешь и у тебя будет собственный дом, ты, без сомнения, отменишь это правило.

Вовсе не обязательно формулировать вводимые ограничения по указанному образцу. Иногда возникает необходимость быстро наложить запрет, а с отзеркаливанием чувств ребенка можно подождать. Мать, видя, что ребенок готов бросить в сестру камень, говорит: «Не в нее – в дерево!» Ей главное вовремя осадить ребенка, чтобы камень полетел в другую сторону. Затем можно уделить внимание эмоциональному состоянию своего чада и указать ему безопасные способы изливать сильные чувства:

Ты можешь разозлиться на сестру очень сильно, буквально рвать и метать… В глубине души ты можешь ее ненавидеть, но поднять на кого-нибудь руку – недопустимо.

Если тебе надо выплеснуть свои эмоции, можешь бросаться камнями в дерево.

Хочешь – расскажи или покажи мне, как же ты зол на нее.

Формулировка ограничений не должна принижать самооценку ребенка. Ограничения, сформулированные кратко и в безличной форме, воспринимаются лучше.

Например, услышать «Никаких походов в кино в будние дни» не так обидно, как «Тебе же известно, что ты не можешь пойти в кино вечером, если утром тебе надо вставать в школу». «Время идти в постель» задевает меньше, чем «Ты слишком мал для того, чтобы сидеть допоздна. Марш в постель». «Хватит телевизора на сегодня!» желательнее, чем «Ты достаточно насмотрелся(-ась) телевизора сегодня. Немедленно выключи». «Не смейте кричать друг на друга!» воздействует лучше, чем «А ну прекрати на него кричать!»

Запреты воспринимаются с большей готовностью, если при этом ребенка информируют о назначении предмета: « На стуле сидят, а не стоят» – вместо: «Не смей стоять на стуле!» «Кубиками играют, кубиками не бросаются!» – чем «Прекрати бросать кубики!» или чем «Нельзя швырять кубики; это слишком опасно!».

Детям нужны неразрушительные способы расходования их энергии

Нередко недисциплинированность ребенка объясняется понуждениями взрослых ограничить свойственную детям подвижность. Например:

«Не бегай! Ну почему ты не можешь ходить, как нормальные дети?»

«Прекрати прыгать!»

«Сиди прямо, не вертись!»