Владимир Иванов - Любовь и войны полов

Та самая плоть, которую я и назвал позже «големом». Я наблюдал войну одной плоти с другой…

Стоп. Да ведь где-то, и даже совсем недавно, я уже буквально видел эту картинку! Точно такую же… И я вспомнил. В одной из книжек описывался эпизод, как тела людей, вдруг, вышли из под контроля их сознаний, зажив собственной, вызывающе скотской жизнью. Лишь только само их сознание, отлетело от них, как бы, лёгким облачком. Да, но почему тела людей выходили из под контроля их сознаний и в браках?..

Было заметно, что все эти несчастные мужчины постоянно находились в своих парах в цейтноте, ощущая хронический дефицит времени, уважения и энергии. Первоначально, я отнёс это за счёт их проигрыша во времени – внутреннее время их жён текло намного быстрее, чем их. Почему они и выглядели всегда более свежими. Но почему они были столь агрессивными? Ясно было одно – мужчина с такой «подругой» постоянно находится в состоянии постоянной психической задолбанности и приводившей его к хроническому стрессу. Только водка ещё и спасала, как-то, этих бедняг от таких «жён»…

Алкоголь – это очень сильная, быть может, даже одна из самых сильных, защит от психической агрессии других. Значительно замедляя внутреннее время человека, он заметно снижает и остроту его восприятия. После его приёма травмирующие события теряют остроту и уже не кажутся столь трагичными. Почему водка и существует исстари как первое средство в борьбе с действительностью. И почему пьянство, вообще говоря, неискоренимо. Так, что если человек только начал систематически пить горькую, то это уже первый, самый верный признак, что его семейная жизнь представляет для него самую серьёзную угрозу…

Лазарев, безусловно, прав, утверждая, что презрение убивает сильнее ненависти, но очевидно было и то, что все «жёны-убийцы» были намного лучше своих «мужей», подготовлены к совместной жизни. Более энергичные, они не воспринимали их всерьёз, хронически попирая и отводя им роль этаких, семейных снабженцев. Применяемая ими тактика «постоянного и разнообразного озадачивания», уничтожала их мужиков, буквально на глазах.

Это было чисто психическое убийство, доказать которое было почти невозможно. И, всё равно, это – убийство! Самое настоящее убийство самим таким «убийственным» отношением человека к человеку!..

Я был поражён. Неужели, действительно, в мире существует категория женщин, в мужья которым годиться лишь, какой-нибудь, соломенный Страшила или Железный Дровосек? А для обычных мужчин совместная жизнь с ними смертельно опасна. Всегда. При любых условиях. Она противопоказана самим воспитанием «милой жёнушки», которая не умеет, не обучена или просто не хочет – «правильно» обращаться со своим мужем. И заезжает, бедняжку, как лошадь…

Тогда я обратил внимание на другие – уже и «благополучные», семьи – и что же? Оказалось, что и в них – даже уже и в «благополучных», где отношения строились равноправными – женщины тоже выглядели на голову выше мужчин в психической устойчивости. Ну, а уж вне послушания мужьям, они сразу же, превращались в фурий. Требования их становились всё более категоричными и настойчивыми, а затем, и хроническими, превращаясь в душескрёбство и самоедство. И тогда беднягу уже ничего не могло спасти от его водки и могилы…

Вот так, простым, но нигде не описанным и не запрещённым, ни одним законодательством, способом, одними лишь своими бесконечными требованиями, претензиями и капризами, и уничтожали «жёнушки-убийцы» своих мужей. Так и хочется сказать «тихо да мирно». Выходило, что супружеская жизнь для любого мужчины опасна всегда – требования его женщины незаметно становятся бесконечными, приводя беднягу к его хроническому стрессу. Образ неуёмной старухи с корытом списан поэтом с реальности. Это не сказка!..

И чем дольше я наблюдал это явление, тем больше приходил к убеждению, что существует оно как абсолютный закон для любых атеистических пар, наиболее бурно протекая лишь там, где присутствуют слишком уж энергичные дамы из семей со сниженной ролью отца. Вылезало уже несколько причин:

– глубокое разочарование женщины в своей судьбе и своём муже,

– её более быстрое личное время,

– «равноправие» в семье,

– атеизм,

– отсутствие в её прежней семье авторитета отца.

Особенно меня заинтересовало последнее. Но оказалось, что в семьях без отца вызревал несколько иной, но едва не ещё более опасный, хотя внешне и более несчастный, продукт неполной семьи: внешне романтичные, внутренне мужеподобные, ранимые и безжалостные «девушки-одиночки»…

Глава 8. Молчание невинных

«Если бы любовь к ближнему всюду царствовала, то при ней были бы не нужны ни законы, ни судилища, ни истязания, ни наказания. Ибо, если бы все любили и все были любимы, то никто и никому не причинил бы никакой обиды. Не было бы ни убийств, ни раздоров, ни войн, ни возмущений, ни грабежей, ни притеснений, не было бы совершенно никаких злых дел – даже неизвестно было бы и самое имя зла. Дар чудес не может произвести такого добра как любовь. Дар любви больше дара чудес».

Дар любви больше дара чудес?! Но, во-первых, какой он, а во-вторых, кто им обладает? Но сначала попробуем приоткрыть завесу над первой загадкой – как поведение человека в браке программируется его семейным воспитанием – как именно, это происходит? Но для этого нам придётся очистить невероятно утончённую, чуткую и возвышенную детскую психику от тех тонн грязи, что набросали на неё больные «психологи» последних столетий…

Когда Христа спросили, кто может унаследовать Царствие Небесное, требующего от человека идеальной чистоты его души, то Господь указал на ребёнка, как на эталон такой чистоты. А вот д-р Фрейд, атеист, наоборот, основательно испачкал этот эталон, приписав ему «врождённую» склонность к преступлениям и извращениям. По Фрейду, ребёнок хотя и мал, но уже «подсознательно» ищет злодеяний: он хотел бы убить отца для того, чтобы сожительствовать с матерью.

Именно это желание, как утверждал Фрейд, и становится главенствующем в жизни каждого – этот неразрешённый конфликт тлеет постоянно в человеке в виде его хронического невроза…

Вообще говоря, никакого противоречия здесь нет, если учесть, что в нашем физическом мире существует две психики и две формы поведения: от Бога и нет. И две науки. В том числе, и атеистическая. Теория в ней лишена морали, как бы, невзначай, но намеренно. Цель любой теории одна – она должна объяснять то, для чего создана. Можешь – хорошо; нет – извини. Свою «теорию» Фрейд создавал специально, чтобы объяснить ею неврозы, вот только сделать этого, она, как раз, и не смогла. Не сделала! Эти больные посещали психоаналитика десятилетиями, даже и тогда, когда те считали результаты такого «лечения», удовлетворительными. Эта «гипотеза» привела к тому, что случаи самоубийств больных, лечившихся у психоаналитиков, (включая самого Фрейда), сделались делом обычным. Не владея гипнозом, Фрейд решил «объяснять» больному его невроз, как проблему «подсознательно» исключительно сексуальную. Для этого и изобрёл теорию и метод: «пансексуализм» и «самоанализ».

В клинике нервных болезней они не прижились потому, что ими нельзя было никого вылечить. И как ни бились фанаты с «анализом» и «секс-толкованием» снов, им так и не удалось объяснить, ни одного сексуального невроза, ни одного сексуального извращения, ни одного заболевания нервной системы. Ничего. Ноль…

Врачи, убедившись в непригодности метода, его выбросили, после чего он и стал куском хлеба для «психоаналитиков» – людей менее щепетильных. А часто и без медицинского образования. Хотя, в сущности, оно там без надобности – аудитория довольно непритязательная. Образованного человека не может удовлетворить столь ужасающе примитивное толкование жизни и снов:

Всё, что в его сне торчит, (а также стоит, свисает или виднеется) есть символ мужского органа, а всё, что полость, (то есть дыра, отверстие, дверь, дом, печь, коробка, ящик, шкатулка и так далее) – женского. Звери, птицы и рыбы – страсти, холмы – груди, леса и кусты – растительность на лобке, любое ритмическое движение от плавания по реке до ходьбы по лестнице – половой акт. И так далее…

Непонятно, правда, как трактовать сам половой акт и половые органы, если таковые приснятся. С другой стороны, только такое «толкование» и позволяет инкриминировать каждому, его «сексуальный невроз», возникший у него, будто бы «в глубоком детстве при знакомстве с родителем противоположного пола». Вот когда, дескать, ему и захотелось впервые убить отца, но… не смог он этого сделать, подавил в себе, поэтому в психике его и возник невротический комплекс. С другой стороны, тогда женщина, получается, тоже должна бы, хотеть отравить и свою мать? Но тогда у мальчиков, выросших без отца, как и у девочек без матери, не должно быть неврозов вообще. А в жизни, наоборот, как раз у них-то, в основном, они и случаются. И, наконец, главное – тогда и сны должны зависеть от уровня половых гормонов, а этого нет – нормальные и кастраты видят одни и те же сны!..