Франсуаза Дольто - На стороне подростка
6 глава. Слово об эфебах. Пионеры эбологии
Американец Стэнли Холл был одним из первых, кто в начале века посвятил отрочеству научное исследование. В 1904 году, опубликовав «Психологию отрочества», он создал в США свою школу. Истоки же исследований восходят к 1890 году.
Именно с тех времен можно начать вести список литературы, которая называлась эфебической и утвердилась как эбологическая. В ней рассматривается подросток как таковой, он и составляет предмет исследования.
Ланкастер в работе, опубликованной в 1898 году, выбрал двести биографий знаменитых людей, чтобы проследить доминирующие тенденции в период отрочества: это повышенная импульсивность, сильные, но недолговечные эмоции, неотступные мысли об успехе, склонность к искусству или поэзии, желание переделать общество, пристрастие к полуночным мечтаниям, одиночеству или к экстравагантности. Среди таких подростков Савонарола, Джефферсон, Шелли, Джордж Элиот, Толстой, Руссо, Китс, Ханс Кристиан Андерсен, Рихард Вагнер, Пьер Лоти.
Ни один из подростков, о которых говорил Ланкастер, не избежал в тот или иной момент искушения самоубийства (хотя и будет это отрицать, став взрослым).
Но автор критикует романтическую тенденцию (например, у Джордж Элиот), которая преувеличивает мучительный характер периода отрочества. Перемещения воздушных масс еще не рождают подъёмных толчков. Современная психология предпочитает не драматизировать. Но Стэнли Холл впервые исследует и анализирует школьные проблемы, которые возникали у гениев, у Вагнера, например, Хаксли, Гегеля...
Наполеон закончил военную школу сорок вторым по результатам [Одним из последних]. Дарвин считался «крайне посредственным» учеником. Эйнштейн расценивался учителями как слабоумный.
Слабости школьной системы — от ее неспособности разбудить ум учеников, их творческое воображение.
Это факт, и проистекает он не от слабости умственных способностей учеников, а от слабости школьной системы, от ее неспособности разбудить ум учеников, их творческое воображение.
Холл анализирует также ранние достижения некоторых «сверходаренных» в области науки — Тихо Браге, например, Галилея, Ньютона — или в области философии — Джона Стюарта Милля или Томаса Хаксли. Занялся Холл и статистическими исследованиями: в каком возрасте проявляется талант литературный и художественный? В большинстве выдающихся случаев он проявлялся гораздо ранее двадцати лет. Но семья, школа, церковь борются против общей тенденции раннего развития человеческого существа.
Надо отдать должное Холлу, который призывал чиновников от педагогики к более тесному сотрудничеству с психологами, а также уверял, что стоит прислушаться и приглядеться к исключениям, чтобы лучше понять процесс развития личности.
Восемьдесят четыре года спустя после выхода в свет этого труда можно ли оценить его значение, его новаторский характер? Когда автор утверждает, что представил революционную концепцию, которая переворачивает мир идей так оке, как когда-то дарвинизм перевернул теорию эволюции, не выглядит ли он несколько неловко, поскольку его согласованность с Фрейдом выступает чересчур заметно?
Стэнли Холл был предвестником нового для своего времени, поскольку впервые заговорил про науку о человеке, до тех пор не существовавшую, и потому что начал критиковать кабинетную психологию, призывая специалистов спуститься на землю. Однако его представления о «педагогических лекарствах» не простираются дальше руссоизма: не препятствовать импульсивным выходам, не «давить» инстинкты, даже грабительские, дабы избежать их превращения в агрессивность и жажду насилия в старшем возрасте. Он наивно предлагает как средство для возникновения катарсиса в юных душах во время пубертатного периода контакт с великой книгой природы и возвышенные примеры из прошлого.
7 глава. Взросление и поведение. Угловатость и гармония
Странной физической угловатостью отличаются подростки в пубертатный период, в большей степени мальчики, чем девочки. Ноги становятся толстыми, неуклюжими, делают их похожими на жеребят, страдающих неправильным развитием. Все в них непропорционально. Нижние конечности становятся огромными, руки им не соответствуют, или иногда руки и ноги вытягиваются, а грудная клетка остается узкой. Сила еще не появилась, шея похожа на цыплячью, или, наоборот, грудная клетка, шея, голова становятся несоразмерно большими и, возможно, половые органы тоже, а руки остаются тонкими. Лицо будто распухает, нос становится приплюснутым и курносым, ноздри расширяются, черты лица грубеют, будто вырубленные топором. Одни неповоротливы, другие развинченны. Девочки очень озабочены своим ростом. Слишком высокие стесняются так же, как и слишком маленькие. Это очень любопытное явление — дисгармония развития в двенадцать-тринадцать лет, в особенности у мальчиков, потому что девочки подвержены этому в меньшей степени. Как будто каждая часть тела растет сама по себе... Через два года они окончательно вырастают.
В той же степени, в какой дети могут испытывать стихийные братские чувства к совершенным инвалидам, точно так же они бывают жестоки с товарищами, которых отличают обыкновенные недостатки — карликовый рост, гигантизм, полнота или чрезмерная худоба. Подростки непроизвольно создают тандем противоположностей: длинные часто выбирают маленьких толстяков и становятся неразлучными приятелями, жирафа дружит с толстушкой. Они составляют пару, которая напраши-вается на насмешки и которую называют «Пат и Паташон».
Вероятно, это поиск дополнения, комплетивности. Недостатки одного уравновешиваются недостатками другого, нейтрализуются ими. Вдвоем они увереннее себя чувствуют. Подростки предпочитают появляться на людях со своим товарищем по несчастью, чтобы преодолеть беспокойство и неловкость. Девочки решают проблемы фигуры в совершенно неправильной манере. Они компенсируют недостатки с противоположным результатом, например, начинают носить именно то, что еще больше толстит, — вельветовые брюки, голубые джинсы — и едят то, от чего полнеют. Но есть девочки, в которых женственность начисто отсутствует и которых это совершенно не беспокоит. А бывает и наоборот: девочки становятся чрезвычайно соблазнительными, они ценят это в себе, но могут выразиться не только в своей женственности. Они становятся высокомерны, если чувствуют, что нравятся лишь как женщины.
Девочки, которые совершенно не следят за собой, одеваются во что-то мешкообразное, не моются, не причесываются, дурнеют по собственной инициативе, не выражают ли они тем самым гомосексуальную тенденцию...
Скорее они хотят уйти на время от проблем сексуальных. Они не хотят соблазнять, как женщины, и не хотят завоевывать, как мужчины. Мужчина не решается показать себя таким активным завоевателем женщин, как это делают активные гомосексуа-листки; на самом деле, эти девочки хотели бы встретить женщину, которая приобщила бы их к женской природе, полюбила бы их как маленькие безобидные существа и вернула бы женственность их образу. Они хотели бы влюбиться в женственных женщин, но они нейтральны, и они не влюбляются в женственных женщин так, как это происходит у мужчин. Они влюбляются в них как в модель. Или же в них просыпается ребенок, они становятся безоружными, как будто сами стали детьми, или это превращается в отношения мамы и маленькой дочки. Тут речь идет об архаических материнских и дочерних чувствах, которые испытывают к матери или к женщине, которая еще не взяла на себя хлопоты о детях. Такие девочки, которые не осмеливаются быть ни женщинами, ни мужчинами, остаются в нейтральном состоянии... Это стагнация [Стагнация (от лат. stagno — делаю неподвижным) — застой, неподвижность. — Примеч. ред.], вызванная трудностями, пережитыми в период от трех до пяти лет. Гомосексуальная тенденция может также проявляться в виде подобия архаической гомосексуальности. Женщина, например, видит себя молодой матерью, которая заботится о стариках, как о детях. Женщина-мать по-матерински относится к малышам, но не к подросткам. Она ревнует двенадцатилетних девочек, потому что у нее в этом возрасте не было опыта гетеросексуальных отношений, к которым стремится ее дочь. Проблемы женщин отличаются от проблем мужчин, как день и ночь. Вы видите достаточно женщин, которые проживают жизнь, не желая иметь детей. Они любят детей, но не могут поставить себя в такие условия, чтобы мужчина дал им ребенка или они сами дали ребенка мужчине.
Материнство и сексуальность могут не уживаться в одной и той же женщине. В мужчине такого быть не может. Мужчина, даже если он еще совсем сосунок, ведет себя с женщинами как мужчина. Он общается с девочками, как и с мальчиками, как мужчина, а не как евнух... Думаю, что гордость за свой половой член — это нечто неотъемлемое для мальчиков, И такие случаи, когда мальчик, переодевающийся девочкой, хочет, чтобы у него не было пениса, чрезвычайно редки. Операции по удалению пениса делают только гомосексуалисты-травести, травести, но пенисом. Гомосексуалисты мужского пола как раз охотно соглашаются, когда их принимают за мужчин. Они чрезвычайно этим дорожат. Я вспоминаю одного литературного критика, который был страшно задет, когда одна из его сестер по перу написала: «Литературная критика Парижа — в руках или мужчин, или гомосексуалистов». Это сильно шокировало его, и он заявил: «Но ведь это одно и то же! Как можно делать такое разделение — гомосексуалисты и мужчины!»
