Карен Бийон - Французские дети едят всё

Вся очередь прислушивалась к моим ответам на его ненавязчивые расспросы об американской жизни (для французов англоязычные канадцы – те же американцы, и с этим ничего не поделаешь). А я, помня, что сентябрь не за горами, расспрашивала его о местной школе, куда ходили его дети и предстояло пойти Софи. Он отзывался о школе только положительно, с воодушевляющей улыбкой, а Софи со вниманием слушала. И сколько бы я ни настаивала, он ни разу не взял денег за рыбу, которую мы покупали для дочерей. Так он поступал со всеми местными жителями. Но не туристами, которых на рынке тоже было немало. И мне было очень приятно, я поняла – это знак признания.

На рынке узнавали много полезного и мои дочери. В первое время, когда они были со мной, некоторые прилавки я старалась обходить стороной. Лоток мясника, где с крюков свисали свиные головы и обезглавленные, но все еще пушистые кролики, был для нас запретной зоной. С опаской я поглядывала и в сторону poissonerie (рыбного рынка), где по просьбе покупателей рыбинам отрубали головы, выпускали кишки и чистили от чешуи. Если мне надо было купить мясо или рыбу, я оставляла детей свекру, и он гулял с ними по площади.

Но вскоре Джо надоела моя брезгливость. Однажды он взял Клер на руки и сам поднес ее к прилавку с рыбой. Клер выпучила глазки и, ткнув пухлым пальчиком в особо жирный экземпляр, закричала:

– Poisson! (Рыба!) Coupe! Coupe! Coupe! (Режь! Режь! Режь!) – просила она, показывая, как резать рыбу ножом. Вся очередь смотрела только на нас. – Ням-ням, – Клер пальчиком указывала на свой рот под всеобщий одобрительный смех.

Несмотря на юный возраст, моя дочь, кажется, лучше меня знала, как подружиться с французами и завоевать их сердца.

Глава 3

Школа для желудка

Начинаем учиться «есть по-французски»

Mignonne,

Mignonne.

Si tu veux du pain,

Je t’en donne.

Si tu n’en veux pas,

Je te bâtonne!

Малышок, малышок,

Хочешь хлеба – вот кусок!

Как поешь – похвалю,

А не будешь – отлуплю!

Наступил сентябрь. Начала нового учебного года все мы ждали с нетерпением. Но больше всех – Софи, которой не терпелось поскорее познакомиться со сверстниками. В первый учебный день мы встали ни свет ни заря. В школу Софи шагала со мной за руку, за нами шла моя свекровь, замыкали процессию Филипп с Клер, одетой точь-в-точь как старшая сестра (это было глупо, но я не удержалась). Жанин давно обратила мое внимание на то, что французские дети даже в глухой деревне одеваются гораздо лучше, чем их американские сверстники. Накануне мы купили Софи новый наряд. Она выглядела прелестно в платье-рубашке цвета увядшей розы и серо-бежевых леггинсах. Я решила, что уместнее будут мягкие естественные тона, самые популярные у французских родителей, хотя многие одевают детей только в белое, причем одежда таинственным образом всегда остается чистой.

Мы с Софи впервые вместе ездили выбирать одежду. По пути домой я заверила ее, что этот год – ее первый школьный год – будет очень интересным. Я действительно думала, что деревенские дети обрадуются тому, что в их класс пришла l’Américaine, и все захотят подружиться с ней. Понятия не имела, что значит жить в деревне, – сама-то всю жизнь прожила в пригороде мегаполиса. Но те, кто не знает правил, становятся деревенскими дурачками. Моя дочь правил не знала – так же как и я.

Первым намеком на будущие проблемы стал маленький белый листок на школьных дверях. На нем стояло сегодняшнее число. Какой-то список, судя по всему. Много незнакомых слов – я узнала среди них только дни недели. Может быть, список дополнительных занятий?

– Да нет же! – рассмеялся Филипп. – Это меню.

Я снова взглянула на листок и поняла, что он прав. Вверху таблицы – действительно, дни недели, а слева – четыре стандартные составляющие французского обеда: entrée (закуска), plat principal (основное блюдо), salade/fromage (салат/сыр) и dessert (десерт) – во все дни, кроме среды. Во Франции дети учатся четыре дня в неделю, в среду – только занятия спортом и кружки. Больше я не поняла ничего.

Муж терпеливо объяснил, что это меню школьной столовой на ближайшую неделю. Оно составлено из разнообразных и полезных блюд. Обед стоит в среднем менее трех евро, дети из малообеспеченных семей платят меньше (самый дешевый льготный обед в нашей школе стоил менее одного евро). Меню вывешивают на входной двери, чтобы и дети, и родители знали, что будет на обед.

Столовые во Франции есть не только в школах, но и во многих государственных учреждениях, частных компаниях. У многих иностранцев при мысли о школьной столовой возникают не слишком аппетитные воспоминания о пересушенной пицце и жирной картошке фри (по крайней мере, так было в нашей школе). Столовая во Франции – это место, где еду готовят специалисты высокой кухни под наблюдением профессиональных диетологов, а на стол подают – заботливые официантки, готовые даже порезать мясо на кусочки, если посетитель не справляется сам.

Филипп и Жанин изучили меню и с радостью обнаружили свои любимые блюда. А вот мне оно показалось невероятным. Свекла? Свежая рыба? Индейка? Это больше напоминало меню ресторана, а не обеды для школьников. И уж точно не обеды для моей пятилетней Софи!

– Простите, – неуверенно сказала я, – кажется, они кое-что забыли… почему каждый день только одно блюдо?

В американских школьных столовых всегда есть выбор, хотя выбирать приходится между блюдами сомнительной питательной ценности: молоко клубничное или шоколадное, пицца или хот-дог.

– Все едят одно и то же, biensûr! – ответил муж. Я уже успела понять, что выражение «biensûr» («разумеется») используется, когда я в очередной раз сажусь в лужу, не зная того, что для французов совершенно очевидно.

– А что если кому-то не нравится то, что сегодня предлагают? – спросила я. Несколько родителей обернулись и посмотрели на меня как-то странно.

– Значит, останется голодным, – ответила мне Жанин.

Я вспомнила историю из популярного во Франции детского журнала «Tralalire» («Веселое чтение»). Она называлась «La journée du NON!» («День, когда я говорю только „нет!“»). Маленький озорник Мишель решил целый день на все отвечать только «нет». Он не хочет одеваться – и идет в школу в пижаме. Не хочет обедать в столовой (где ему предлагают редиску, сосиски с картофельным пюре и мороженое) – и весь день ходит голодным. Мишелю грустно, но его друзьям, которые с удовольствием пообедали, его не жалко и родителям тоже. Впервые прочитав этот рассказ, я сочла его жестоким и неправдоподобным. Но теперь поняла, что французам это вовсе не кажется жестоким.

– Но это невозможно, – отрезала я, – Софи ест на обед только макароны. Она же умрет с голоду!

И это правда – несмотря на все мои усилия, Софи отказывалась есть на обед что-либо, кроме макарон. Причем готовить их нужно было всегда одинаково: с оливковым маслом (ни в коем случае не со сливочным!), щедро посыпав пармезаном. В местном супермаркете пармезана не было, но мне удалось очаровать неприветливого продавца, и он сделал спецзаказ на «сыр для Софи». Я продолжала готовить ее любимое блюдо и после переезда во Францию.

– В школе учатся многому, в том числе есть то, что дают, – объясняла Жанин. (А я пообещала себе никогда больше не брать свекровь в школу в первый день занятий.) Я оказалась в безвыходном положении. Проблема заключалась в том, что мы с мужем договорились: Софи будет обедать в школе. Идею подкинула Жанин. «Еда – очень важная часть французской культуры, – заявила она вскоре после нашего переезда во Францию. – У Софи не будет друзей, если она не захочет есть вместе со всеми в столовой». И мы согласились на школьные обеды. Казалось, это хорошая идея. Мы рассказывали Софи про столовую, как про игру: мол, представь, как здорово обедать вместе с новыми друзьями! Теперь я сомневалась в этом. Но было поздно.

Мы прошли по коридору к классу Софи. Стоявшая у дверей учительница приветствовала каждого ученика. В коридоре выстроилась очередь, которая двигалась очень медленно. Когда мы наконец дошли до двери, я поняла из-за чего. Каждый ребенок подходил к учительнице и… она целовала его в обе щеки. Иногда и родители обменивались поцелуями с учительницей. Некоторые просто пожимали ей руку. Все это сопровождалось коротким рассказом о том, как прошли летние каникулы. Через пару минут ребенок проходил в класс, а родители отправлялись по своим делам.

Во Франции подобная сцена ни у кого не вызывает удивления. «Se faire la bise» означает «целоваться», но эти поцелуи больше похожи на легкое касание щеками: целуют на самом деле воздух рядом с ухом (но не слишком близко). Как же нелегко мне было привыкнуть к этому обычаю! Я выросла в стране, где лицо человека так же неприкосновенно, как его зад: прикасаться к лицу могут лишь самые близкие члены семьи. Но во Франции целуются все без исключения. Хочешь не хочешь, пришлось смириться.