Антикварная книга от А до Я, или пособие для коллекционеров и антикваров, а также для всех любителей старинных книг - Петр Александрович Дружинин
Именно в этой связи хочется вспомнить известного московского коллекционера Льва Абрамовича Глезера (1905–1998), автора «Записок букиниста». Будучи на протяжении долгих лет товароведом магазина «Пушкинская лавка» в проезде Художественного театра (ныне Камергерский переулок, а в бывшем магазине расположился итальянский ресторан Gusto), он сумел собрать хорошую коллекцию, в которой была подборка книг футуристов, автографов русских писателей, но особенно собиратель гордился прижизненными изданиями и альманахами пушкинского времени, куда входили книги Пушкина, Лермонтова, Гоголя. Гордился он ими так сильно, что в 1992 году именно собрание прижизненных изданий и несколько книг с автографами были украдены. Судя по тому, что воры не тронули книги русского авангарда – они не были профессионалами. Тем не менее поймать их не удалось, и книги пропали бесследно, за исключением двух.
Впоследствии М. Я. Чапкина писала:
Заказчик и грабители найдены не были. По делу было допрошено достаточно много людей, но это не дало никаких результатов. Почти все допрошенные были названы самим ограбленным. Глезер уверял следственные органы, что не надо сообщать о краже через прессу, что грабители выставят его ценности на «Сотбис» и там будут пойманы. Из-за этого букинисты поздно получили списки, многие книги уже сменили владельцев, последние по сей день уверены, что обладают экземплярами самого чистого происхождения.
Будучи не в силах смириться с утратой, энергичный коллекционер постоянно терзал органы следствия, писал жалобы в вышестоящие инстанции, сетовал на бездеятельность угрозыска… К несчастью для антикваров, указанный список похищенного, в котором было перечислено множество книг пушкинского времени, не только не включал описаний особенностей, но и, конечно, был без фотографий. С того момента милиция просила букинистов сообщать о появлении любой книги из «списка Глезера», а сам Лев Абрамович, не особенно доверяя коллегам, докладывал в милицию о магазинах, в которых он или его посланники видели похожие книги… Словом, учитывая тиражность всех его (то есть бывших его) сокровищ, Л. А. Глезер довольно быстро осложнил жизнь московским антикварам. Да и шутка ли, если книги пушкинского времени печатались по крайней мере тиражом в 1200 экземпляров, и каждую вновь появляющуюся надо нести в милицию, чтобы коллекционер осмотрел ее… При тщетном подходе к такому «поиску», как мы с коллегами полагали, можно было бы коллекцию составить заново, поскольку ни фотографий, ни описаний экземпляров в списке похищенного не было.
Говорят, что некоторые похищенные книги «кто-то видел», а одну (набор карт в издательской коробке) ему даже вернули… Но когда в 1998 году Л. А. Глезер скончался, это в книжном мире не вызвало обычного в таких случаях сочувствия; напротив – букинисты почувствовали освобождение, ведь это открывало возможность продавать прижизненные издания пушкинской поры цивилизованно, тогда как долгие годы они не выставлялись на открытые торги именно по причине особенного внимания.
История с книгами Л. А. Глезера, которые за редким исключением не имели владельческих знаков, довольно характерна – ведь крайне сложно такие книги отслеживать, да и сам собиратель может не помнить в точности все особенности экземпляров, а уж тем более внятно описать их на бумаге. К тому же желание вернуть хотя бы что-то может заставить признать «своим» любой другой экземпляр. Сейчас на помощь как собирателю, так и органам следствия приходит цифровое фото. В государственных библиотеках вовсю идет сканирование фондов, что также имеет смысл. Однако, честно говоря, можно так «отреставрировать» любой экземпляр, что его никто не узнает.
Кроме того, в государственных хранилищах распространены штампы, которые указывают на собственника книг. Однако не всегда книги помечались штампами; в государственных собраниях были и есть книги, которые никогда не штамповались. Как говорил, кажется, Н. П. Огарев, «и не касалася окова до человеческого слова». То есть в XX веке это было исправлено и проштампованы почти все книги, но малая часть – сумела сохранить девственность. Особенно если речь идет о книгах, никогда не выдававшихся в читальные залы. Такие книги есть и в Российской национальной библиотеке в Петербурге (бывшей Императорской Публичной библиотеке), и в Российской государственной (бывшей библиотеке московских Публичного и Румянцевского музеев), и в библиотеке МГУ, и в библиотеках некоторых научно-исследовательских учреждений – словом, почти везде, где сохранились большие массивы книг, поступившие до 1917 года. Ведь если поступление происходило уже при советской власти (особенно начиная с 1940‐х годов), то книги клеймились при поступлении, а также при рекаталогизации или при проверке фонда… Но все-таки значительное число книг оказалось не отмечено библиотечными штампами.
Откуда, собственно говоря, у нас такие познания? Из нашего опыта, которым мы и хотим поделиться. Однажды, много лет назад, один из московских букинистов позвонил нам с известием, что он счастливым образом купил несколько книг середины XIX века, которые происходят из библиотеки императрицы Александры Федоровны – жены Николая I. А поскольку автор этих строк всегда интересовался русским переплетным искусством, то антиквар хотел их просто показать на предмет того, не укажу ли я имя переплетного мастера. Когда я в тот же день приехал на них посмотреть, позавидовал новому владельцу – то были три книги из библиотеки императрицы, две в марокеновых зеленых переплетах, а одна – в особом бархатном, с вензелем государыни на верхней крышке. Никаких следов на книгах не было – ни штампов, ни инвентарей, ни библиотечных кармашков (ни следов ни от первого, ни от второго, ни от третьего). То есть это были прекрасные коллекционные экземпляры. Сомнения у меня возникли от карандашных, довольно размашистых, шифров на форзацах. То есть для антиквара они были бы просто «дворцовыми шифрами», но для человека, который с шестнадцати лет едва ли не ежедневно долгие годы ходил в читальные залы Библиотеки имени Ленина, они напоминали именно старые шифры Румянцевского музея. Переписав книги и шифры, я поехал на Калининский проспект, ныне Воздвиженку, и проверил эти три книги в читательском каталоге – шифры совпали. То есть это были книги, которые вместе со значительной частью библиотеки императрицы Александры Федоровны поступили в Румянцевский музей еще до революции 1917 года и оставались не проштампованными (потому что до сих пор такие книги штампуют именно при выдаче). Именно
