Как полюбить вино. Мемуары и манифест - Эрик Азимов
На мой взгляд, данная угроза несколько преувеличена, но я действительно верю в ее существование. Дело не столько в борьбе добра со злом, сколько в наложении культур. Не стоит проклинать людей или институты. Они, в конце концов, выступают за то, что считают правильным. По их глубокому убеждению, лучше всего душа вина выражается в баллах и дегустационных заметках. Они возвысили вино до какого-то невообразимого уровня, давая понять, что наслаждение им приходит только по прошествии многих лет тренировок. Отсекли от вина культурный якорь и относились к нему так, будто это лабораторный образец. Их убеждения, возможно, коренились в собственных интересах, поскольку послужили основой, на которой был выстроен целый бизнес.
Однако у каждого из нас тоже имеются свои интересы. Я, например, хочу иметь постоянный доступ к тем винам, которые люблю, а также к тем, о любви к которым пока не знаю, но которая обязательно пробудится во мне в будущем. Верю, что могу сохранить доступ к этим винам, стимулируя спрос на любимые мною марки. И надеюсь, что спрос будет возникать со стороны все большего числа людей, которые умеют видеть глубже баллов, заметок и слепых дегустаций. Такие потребители рассматривают вино как выражение культуры, каковым оно являлось многие столетия.
Все сказанное выше не означает, что вкус равняется пониманию. Люди, воспринимающие вино с одинаковой позиции, порой предпочитают совершенно разные стили. Это ожидаемо и достойно всяческого поощрения. Не могут все производители, выращивающие виноград традиционным органическим способом, приходиться мне по вкусу. Суть в том, чтобы не настаивать на одном-единственном стиле. Главное – поощрять более расслабленные отношения с вином, свободные, непринужденные, когда можно изучать свои вкусовые пристрастия, не боясь ошибиться и не сожалея об отсутствии каких-то особых умений. Не стоит упрощать вино, рассекречивать, оценивать или возвышать. Его нужно просто любить, ибо без любви какой смысл узнавать о нем больше?
Не собираюсь обращать вас в свою веру. Не хочу убеждать кого бы то ни было в собственной точке зрения. По моему мнению, все мы можем спокойно существовать в своих мирах, пусть даже наши воззрения и убеждения кардинально отличаются друг от друга, за исключением небольших, частично совпадающих сегментов. И я верю, что обязательно нужно высказывать иную точку зрения, суть которой в том, что американская винная культура не может передаваться потомкам как ассамбляж предположений и закостенелых истин. Остальное оставляю на ваше усмотрение, поскольку никто не обязан любить вино. Если же вы действительно этого хотите, перед вами откроется прекрасный мир.
Благодарности
Каждый день подбрасывает мне напоминания о людях, на которых я могу положиться и к которым испытываю глубокую признательность.
Начать я хотел бы с двух женщин, которым посвящена данная книга: моей матери, Рут Азимов, чей подарок в виде поездки в Париж имел последствия, о которых она не могла и подумать, и Деборы Азимов, моей жены, которая неустанно вдохновляет меня своей верой, любовью и терпением, а также держит в тонусе благодаря дотошному анализу и критическому мышлению.
Я рад, что смог приобщить двух своих сыновей, Джека Азимов и Питера Азимов, к еде и вину. Процесс их обучения доставлял мне истинное удовольствие, хотя ученики они сложные. Мне повезло, у меня дружная семья. Особая благодарность Наннет Азимов и Хью Бирну, Робин Азимов, Кэти Хеншель и Грегу Хеншель и Фрэнси Янгберг. С Джеки Ли мы через многое прошли и много сотрудничали. Мне хотелось бы разделить эту книгу с отцом, Стэнли Азимов, Питером Хеншелем и моей подругой из Шампани Аннероуз Хеншель.
Я принадлежу к тем писателям, которым посчастливилось иметь своим агентом Дэвида Блэка. Дэвид, спасибо за твое терпение и веру в меня, несмотря на частые приступы неуверенности.
Роберт Миллер, чье детище, Harper Studio, увы, просуществовало недолго, подбадривал меня, за что я всегда буду ему признателен. Кэсси Джонс подключилась к работе в середине процесса и твердой, но нежной рукой доказала, что тщательная талантливая редактура все еще возможна, невзирая на препятствия этого трудного для издательской деятельности периода.
Неоценимую помощь мне оказала вся команда William Morrow, в особенности Энди Доддс и Тавия Ковальчук. Спасибо!
Для меня честь многие годы являться сотрудником New York Times, сколько бы я там ни работал, с восторгом и благоговением взираю на каждый выпуск. Это достижение, которое легко воспринимать как должное. Только отступив за занавес, можно разглядеть усердный труд и совместные усилия невероятно интеллигентных, страстно преданных своему делу, талантливых и, безусловно, достойных людей, которые ежедневно готовят его с нуля. Выглядеть прилично мне помогают мои великолепные коллеги и редакторы. Хотел бы выразить отдельную благодарность Питу Уэллсу и Нику Фоксу; моим коллегам-вдохновителям, бывшим и нынешним: Ким Стивенсон, Джулии Москин, Флоренс Фабрикант, Сэму Исфтону, Фрэнку Бруни, Джеффу Гординьеру и Гленну Коллинзу; редакторам, которые частенько спасали меня от бездумных и глупых ошибок, в особенности Пэту Гуроски, Алисон Макфарлейн, Эмили Уайнштейн и Джо Сиано. Спасибо также Сюзан Эджерли и Патрику Фарреллу. Ховард Голдберг не раз проявлял ко мне чрезвычайную доброту, за что я глубоко ему признателен.
Фрэнк Прайал задал ужасающе высокие стандарты журналистики, писательства, остроты ума и здравого смысла. Я всегда старался следовать его примеру.
Бернард Кирш – мой добрый друг и коллега. По странному стечению обстоятельств много лет назад он присутствовал на обеде в ресторане «Аллард» в Париже. Участвовал также в первой дегустационной «сходке» и с тех пор не пропускал ни одной. Берни, без тебя они были бы совсем не такими!
Во всех уголках мира, где производят вино, в которых мне довелось побывать, я имел честь знакомиться с мужчинами и женщинами, вдохновлявшими меня остротой ума, чувством юмора, отзывчивостью и страстностью. Спасибо вам всем.
Благодарен я также многим талантливым и преданным своему делу сомелье и представителям винной торговли Нью-Йорка, которые бескорыстно делились со мной знаниями. Но не думаю, что от кого-либо смог узнать больше, чем от Дэниэла Джонса, приложившего огромные усилия для того, чтобы познакомить американцев с радостями и тонкостями бургундского. Мне выпало редкое счастье более двадцати лет вести с ним задушевные беседы о бургундском в частности и
