Антон Шаганов - Лососи. Все способы ловли
Передышка оказалась недолгой. ОАО «Химик» и абразивный завод в городе Луге вновь заработали, в устье реки развернулось громадное строительство портов, а распашка земель по берегам притоков не прекращалась никогда (смываемая с полей пахотная земля заиливает лососевые нерестилища, и для семги это страшнее брошенной в воду гранаты).
Мне могут возразить: если все так плохо, и становится хуже, отчего все магазины буквально завалены семгой? Двадцать лет назад ее можно было отведать лишь в ресторане, а сейчас – лежит в любом рыбном отделе, в любом виде: и целые охлажденные туши, и филе, и нарезка, и суповые наборы из голов и хвостов…
Возражение принято.
С магазинной семгой разберемся.
* * *Допустим, сейчас вы отложите эту книгу, отправитесь в магазин, и, расставшись с некоторой суммой денег, купите упаковку малосольной семги. Допустим даже, что в упаковке действительно семга (в магазине эконом-класса вполне могут подсунуть в лучшем случае какого-нибудь дальневосточного лосося, например, горбушу; в худшем – треску, напичканную всевозможной химией: красителями, усилителями вкуса и пищевой добавкой «Лосось», идентичной натуральной). Купленная семга с вероятностью 90–95 % окажется норвежской – примерно такой процент российского рынка в этом его сегменте закрывает импорт из Норвегии.
Помните телерекламу норвежских морепродуктов? «Бережно и с любовью» суровые мужики в зюйдвестках извлекают из сетей семгу, а вокруг вздымаются морские волны… Брехня. Безбожно врут потомки викингов: их семга, прежде чем превратиться в нежное филе, открытого моря не видывала… Норвежцы в двадцать первом веке промышленным ловом семги не занимаются, экспортируют исключительно выращенную в садках рыбу.
Выращивают лосося и в других странах Западной Европы, но Норвегия по объему экспорта семги уверенно шагает впереди планеты всей – очень уж норвежцам повезло с морским побережьем: сплошные фьорды, где не бывает штормов, а приливы дважды в сутки приносят свежую воду из моря. И сейчас трудно разыскать в Норвегии фьорд, где бы не были установлены садки для выращивания лососей – от огромных промышленных комплексов полного цикла, работающих на экспорт, до небольших садков, где из закупленных смолтов растят товарную рыбу для местного потребления.
Популяции «дикой» семги служат в Европе исключительно для спортивной рыбалки. Как подсчитали досужие люди, пойманный на удочку или спиннинг лосось обходится западному рыболову в двадцать раз дороже, чем купленный в магазине. Снасти, снаряжение, аксессуары, стоимость рыболовных туров – все складывается в весьма круглые суммы, и принцип «поймал – отпусти» европейские любители принимают куда легче российских коллег. Люди платят за удовольствие, за адреналин в крови, а не за рыбу к столу.
Однако вернемся к семге, выращенной в садке и купленной в магазине. К ее качеству в сравнении с «дикой» рыбой. Качество вызывает большие сомнения… Дело не только в консервантах, усилителях вкуса и прочей химии, добавляемой в процессе приготовления. Технология выращивания тоже имеет большое значение. Откармливают смолтов до взрослого состояния не мелкой рыбой, а гранулированными кормами, и состав их – большой-большой секрет. Белковая основа сомнений не вызывает, но вот добавки… Судя по тому, как быстро растут смолты у норвежцев – несколько месяцев, и готова товарная рыбина – гормональные ускорители роста применяются очень активно. Не исключено, что и посадочный материал – т. е. смолты – несколько отличаются от природных. Селекцией быстрорастущего лосося норвежцы упорно занимались последние сорок лет – и нет никакой гарантии, что при этом не применялись методы генной модификации.
В начале двадцать первого века и Россия попыталась перенять норвежский опыт: фонд «Русский лосось» и одноименное ЗАО занялись организацией лососевых садков в Мурманской области. Любопытно, что продав свою технологию выращивания рыбы, секретом изготовления кормов норвежцы не поделились – закупайте, дескать, готовые по полтора евро за килограмм. И смолты тоже приплывают из Норвегии – на специальных рыбовозных судах, с морской водой, постоянно циркулирующей через трюмы[1].
В общем, нарезку из норвежской семги я стараюсь покупать как можно реже.
* * *А что же происходит с семгой наших рек? Неужели так и вымрет в большинстве из них, уцелев лишь в глухих северных уголках, где половить ее можно будет за огромные деньги?
Все не так плохо.
Люди слишком любят лосося (пусть и эгоистичной любовью), чтобы позволить ему исчезнуть. И не позволяют…
Почти на всех значительных лососевых реках России работают рыбоводные заводы (ничего общего не имеющие с лососевыми заводами норвежского образца). Только у нас в Ленинградской области их пять (балтийской семгой нанимаются лишь три из пяти – Свирский завод специализируется на озерной форме лосося, а Волховский – на сигах).
Действует такой завод и у нас на Луге, ежегодно выпуская в реку триста тысяч смолтов – поближе к устью, чтобы дать лишние шансы разминуться с прожорливыми щуками и прочими речными хищниками. Затемно, не привлекая лишнего внимания, выезжает с завода неприметный «ЗиЛ», нагруженный чанами с молодыми лососями (каждый раз на новое место).
Но иногда разминуться с хищниками все же не удается… С двуногими. Доводилось встречаться с рыболовами-поплавочниками, случайно угодившими на место выпуска и демонстрирующими садки, наполненные якобы «форелью». Выращенные в неволе смолты доверчивы, как дети, – для них фигура человека сигнал не опасности, а близящейся кормежки, – и наудить их можно сколько угодно…
К чести лужских рыболовов, большинство из них, узнав о невольной ошибке, выпускают добычу и меняют место ловли. Однако некоторые упорствуют – «форель», и точка! Мой улов и пошли все лесом! Прежде чем переходить к физическим мерам воздействия, стоит попробовать психологические: сообщить, сколько составляет штраф за одного незаконно выловленного лосося, независимо от размера, – а он в начале 2000-х годов составлял в Ленинградской области 1250 рублей – и начать демонстративно пересчитывать улов; для большей убедительности можно достать мобильный телефон, записать номер машины (грешат ловлей смолтов обычно приезжие).
Конечно, при заводском разведении лосося случаются самые разные накладки, и вылов смолтов недобросовестными удильщиками – только одна из возможных. Это лишь частный случай меньшей приспособленности заводской молоди семги к вольной жизни: оказавшиеся в реке смолты не имеют навыков добывания корма, пассивно реагируют на хищников и т. д. И гибель немалой их части в период адаптации неизбежна.
Существует и другая проблема: производителей на большинстве заводов изымают из идущих на нерест рыб – а ход семги, как уже говорилось, весьма периодичен, иногда количество входящих в реку рыбин изменяется в разы по сравнению с прошлым годом (как в большую, так и в меньшую сторону). Некоторые ихтиологи выделяют циклы численности лосося продолжительностью 8-11 лет, связанные с цикличностью количества кормовой рыбы в море, в местах нагула. Например, в реке Коле в 1969 году промысловики поймали 91 центнер лосося (нижняя точка цикла), в 1975 году – свыше 500 центнеров (верхняя точка).
Однако директорам заводов (все они государственные предприятия) никто план с связи с цикличностью лососевого хода не меняет: изволь свою сотню тысяч смолтов, или две сотни, или три (в зависимости от мощности завода) в реку выпускать каждый год. В результате посадочный материал (оплодотворенная икра или только-только проклюнувшиеся мальки) для Невского, например, лососевого завода закупается в неудачный год на других заводах других рек – на Коле, или Онеге, где в тот же год ход лосося более массовый. А в другой год картина меняется – и невские мальки отправляются на Белое море.
Проблема в том, что внутри единого биологического вида Salmo salar существуют разные расы с генетическими отличиями, нерестящиеся на разных реках. Рыбы различаются и размерами, и вкусовыми качествами. Обмен мальками между разными заводами ведет к утере генетической чистоты расы, к образованию метисных форм – ихтиологов этот факт весьма тревожит.
А еще у лососей на генетическом уровне заложен некий природный навигатор – способность возвращаться на родные нерестилища, преодолевая огромные расстояния. Способность эту называют «домашним инстинктом», или хомингом (homming – англ.). У родившихся на заводе лососей этот навигатор-хоминг дает сбои чаще, чем у «диких» (да и при всем желании невозможно вернуться в заводские инкубаторы и бетонные бассейны).
В результате иногда заводскую семгу заносит в места странные… (Один мой знакомый поймал четырехкилограммовую самку в реке Сестре, давненько исключенной из списка лососевых рек Ленобласти; в заводском происхождении сомнений не было – жировой плавничок отсутствовал). Забредают меченые питомцы заводов в небольшие реки, впадающие с юга в Финский залив: в Систу, Воронку и даже Стрелку (в последнюю далеко не проходят, упираясь в Стрельнинскую плотину); в реках, впадающие в залив с востока, с Карельского перешейка, заводская семга тоже попадается, но реже, чем на южном побережье. Не исключено, что часть «заблудившейся» семги вместо рек Ленобласти радует спиннингистов на водоемах Прибалтики и Финляндии…
