От магов древности до иллюзионистов наших дней - Вадимов-Маркелов Александр Алексеевич "АЛЛИ-ВАД"
Книга совершенно правильно объясняет секреты Пинетти и до сих пор служит одним из лучших пособий по технике иллюзионного искусства. Успех книги Декрана был исключительным. Ее раскупали нарасхват, она даже ходила по рукам в списках и за короткий срок была переведена на несколько языков.
Не желая уступить Декрану литературную славу и стараясь «сделать хорошую мину при плохой игре», Пинетти решил разоблачить еще некоторые свои трюки и тотчас выпустил собственную книгу, выдержавшую три издания.
Пинетти защищался, не особенно разбираясь в средствах: для него важно было сохранить возможность выступать перед публикой, которой разоблаченные фокусы уже неинтересны.
На одном из представлений Пинетти заявил зрителям, что некий обманщик, неспособный проникнуть в секреты иллюзионного искусства, хвалится, будто может разоблачить их. Какой-то плохо одетый молодой человек прервал артиста, выкрикивая из зрительного зала грубые оскорбления.
— Это я — Декран! — кричал он, предлагая публично доказать, что его разоблачения верны.
Грубость и потрепанный вид молодого человека не вызвали к нему симпатии зрителей. Публика начала шикать и свистеть, и, вероятно, нарушителю спокойствия пришлось бы плохо, если бы Пинетти не взял его под свою защиту и не вывел из зала, на виду у всех сунув ему в руку несколько монет.
Но это был вовсе не Декран, а один из ассистентов Пинетти, разыгравший заранее придуманную комедию, чтобы поддержать авторитет иллюзиониста. Что же касается настоящего Декрана, то он выпустил одну за другой еще четыре книги с разоблачением фокусов Пинетти. Они имели такой же успех, как и первая.
Пинетти бежал из Франции в Берлин. Но здесь его опытами заинтересовался профессор Косман и вскоре выпустил в свет двухтомную работу с объяснением всех фокусов иллюзиониста. Разъяренный Пинетти пригрозил профессору кинжалом. Тот пожаловался королю. Иллюзионисту пришлось бежать и из Германии.
Тем временем книга Декрана делала свое дело. У Пинетти появился соперник, владевший его секретами.
Сын придворного из свиты Людовика XVI, Эдмонд де Гризи (1768–1830), унаследовал крупное состояние после смерти своего отца в дни Французской буржуазной революции. Молодой граф приехал в Неаполь для изучения медицины. Здесь, в великосветском кругу, он ради забавы выступал в качестве фокусника-любителя. Окружающие восхищались его высоким мастерством.
В 1796 году во время карнавала в Неаполь приехал Пинетти. Он познакомился с де Гризи и был так поражен артистичностью и отличной техникой молодого любителя, что стал опасаться его конкуренции. Решив во что бы то ни стало устранить соперника, Пинетти наговорил ему комплиментов и предложил выступить вместо себя на одном из великосветских вечеров в присутствии неаполитанского короля Фердинанда IV. Пинетти даже предложил де Гризи помощь своих ассистентов.
Эта коварная «помощь» и погубила де Гризи. Во время представления один из ассистентов, сидевший среди публики, с притворным возмущением заявил, что фокусник взял у него для своих манипуляций драгоценный перстень с крупным алмазом, а вернул дешевую подделку. Де Гризи, не растерявшись, спокойно предложил разрешить недоразумение по окончании сеанса. Но в это время другой помощник Пинетти, воспользовавшись тем, что внимание публики было отвлечено нарочно спровоцированным скандалом, подменил колоду карт, приготовленных для следующего фокуса. Ничего не подозревая, де Гризи подошел к королевской ложе и попросил короля вынуть из колоды какую-нибудь карту. Фердинанд вытянул карту и вдруг, гневно швырнул ее фокуснику в лицо, вне себя выбежал из ложи. Де Гризи поднял карту и ужаснулся: на ней было написано ругательство по адресу короля. Тотчас же де Гризи был арестован, и все его имущество подверглось конфискации.
Нет сомнения, что де Гризи просидел бы в тюрьме до конца своих дней, если бы его не выручили бурные политические события. В 1799 году французские войска вторглись в Южную Италию, при их поддержке была провозглашена республика. Де Гризи вышел на свободу.
Под псевдонимом «Торрини» он стал выступать как профессиональный фокусник. Решив отомстить Пинетти его же оружием, Торрини включил в свой репертуар и те номера, которые приносили его сопернику самый большой успех. Куда бы теперь ни приезжал Пинетти, он убеждался в том, что здесь уже выступал Торрини с теми же самыми фокусами. Напрасно Пинетти метался по Европе в течение целого года: его выступления нигде не имели успеха, былая слава артиста быстро померкла, и он впал в нищету. В последний раз Пинетти решил попытать счастья в России, при царском дворе. На обратном пути он умер, вероятно, в деревне Васюково (английский исследователь Эванс называет ее Бастикхофф), на Волыни, около 1803 года, а может быть, и позднее.
Между тем Торрини был в зените своей славы. Подлинный аристократ, он, по-видимому, совершенствовал и развивал тот же салонный стиль исполнения, который принес успех его предшественнику. Он отважился поехать на гастроли даже в Рим (напомним, что печальная судьба Калиостро отпугивала от этого города всех фокусников). Очевидно, выступления Торрини не имели ничего общего с мистикой и чертовщиной, если он в конце концов добился осуществления своей тщеславной мечты — выступить в Ватикане перед самим папой Пием VII.
Незадолго до выступления, от которого зависело все его будущее, Торрини зашел к одному римскому часовщику. В мастерской фокусник обратил внимание на необыкновенный карманный хронометр работы знаменитого парижского мастера Бреге и выяснил, что эти редкостные часы принадлежат влиятельному кардиналу, одному из приближенных папы. В голове Торрини тотчас же созрел план действий. «Можно ли достать другой такой же хронометр?» — спросил он. «В Риме есть только еще один, — ответил часовщик, — у одного молодого кутилы, проматывающего остатки наследства».
За день до выступления часы были возвращены из починки кардиналу, а их точная копия, приобретенная за большую сумму, оказалась в руках Торрини.
На представлении присутствовал папа с целым синклитом кардиналов. Заметив среди них владельца редкостного хронометра, Торрини по ходу программы попросил у него часы. Кардинал очень неохотно расстался с драгоценностью и предупредил артиста о необходимости крайне бережного обращения с этой семейной реликвией.
После подчеркнутых обещаний быть осторожным Торрини как бы нечаянно уронил часы на мраморный пол и еще вдобавок «случайно» наступил на них. Кардинал побледнел. Над головой незадачливого фокусника с минуты на минуту готова была разразиться гроза. Но Торрини совершенно спокойно, с улыбкой подобрал обломки, высыпал в ступу, растолок и пригласил князей церкви убедиться, что часы превратились в порошок. Затем в ступе раздался взрыв, и фокусник заявил, что часы перелетели к его святейшеству.
И в самом деле, папа с изумлением вынул из своего кармана невредимые часы, которые Торрини сумел незаметно опустить туда, пока все заглядывали в ступу. Кардинал подтвердил, что это его часы и что они в полной исправности. Успех превзошел все ожидания. На следующее утро Пий VII прислал Торрини в подарок золотую табакерку, украшенную бриллиантами, — знак высшей милости и благоволения.
Популярность Торрини достигла своего апогея, когда несчастный случай прервал его блистательную артистическую карьеру. Во время исполнения на эстраде иллюзионного трюка «Сын Вильгельма Телля» Торрини нечаянно убил своего партнера — родного сына: по ошибке пистолет оказался заряженным не холостым, а боевым патроном. Жена иллюзиониста не пережила катастрофы, а сам он, порвав со своим прошлым, с тех пор разъезжал но дорогам Франции, зарабатывая на хлеб выступлениями на базарах. Так рассказал нам о жизни де Гризи-Торрини в своих мемуарах Робер-Уден.
Людвиг Леопольд Дёблер
Блестящий образ фокусника-артиста создал и австриец Людвиг Леопольд Дёблер (1801–1864), первоначально работавший художником-гравером. Первое же публичное выступление Дёблера в 1826 году в Вене прошло с огромным успехом. Молодой и красивый, он обладал к тому же большим актерским обаянием. В его манере исполнения было несравненно меньше позерства и жеманной напыщенности, чем у его предшественников. Дёблер создавал образ аристократа другого времени. За полвека, прошедшие после первых выступлений Пинетти, жизненные прототипы этого образа успели основательно измениться.
