Александр Кузнецов - Наградная медаль. В 2-х томах. Том 1 (1701-1917)
В итоге русская армия в 1770 году заняла территорию между Дунаем и Прутом с крепостями Бендеры, Измаил, Аккерман, Браилов.
За эту победу нижние чины: унтер-офицеры, солдаты и казаки, а также солдаты датских полков,[208] участвовавших в сражении при Кагуле, были награждены серебряными медалями на Андреевской ленте. Медаль была отчеканена традиционно по размеру и весу рублевика, но уже цельно с ушком для подвески на ленте. Портрет императрицы на лицевой стороне её своеобразный: бюст повёрнут, как обычно, вправо, с ниспадающими на плечи локонами, без традиционного венка на голове, но в короне. Вокруг портрета надпись: «Б. М. ЕКАТЕРИНА II ИМПЕРАТ. И САМОДЕРЖ. ВСЕРОСС». Под обрезом плеча подпись Тимофея Иванова — большого специалиста по исполнению портретных сторон медалей и монет. Оборотная сторона этой медали также принадлежит резцу мастера Иванова. Композиции сражения на медали уже нет, а всю плоскость заполняет прямая четырёхстрочная надпись: «КАГУЛЪ — ИЮЛЯ. 21. ДНЯ — 1770 — ГОДА.».
Награждая этой медалью, Екатерина II писала в своём рескрипте от 27 августа 1770 года: «Наипаче приметили мы, колико военное искуство начальника, всепомоществуемое порядком и доброю волею подчинённых ему воинств, имеет не числом, но качеством преимущество над бесчисленными толпами неустроенной сволочи… За сие жалуем мы всех участвовавших в победе унтер-офицеров и рядовых медалями, а всех, как наших, так и Чужестранных волонтёров обнадёживаем особливым нашим благоговением…»[209]
Позднее, в именном указе Екатерины II, данном Военной Коллегии 23 сентября 1770 года, ещё раз подтверждается награждение нижних чинов этой медалью: «В память одержанной первою Нашею армиею 21 минувшего июля при озере Кагул совершенной над неприятелем победы, повелели мы сделать особливыя медали, и оными всемилостивейше жалуем всех, бывших на сей баталии, унтер-офицеров и рядовых, дабы они сей знак храбрости их и оказанной через то Нам и отечеству услуги носили на голубой ленте в петлице».[210]
Генералы, штаб- и обер-офицеры получили золотые шпаги, ордена, внеочередные чины. П. А. Румянцев в 1770 году был произведён в генерал-фельдмаршалы.
В память Кагульской победы была отчеканена мемориальная медаль с латинскими надписями. Она предназначалась в основном в качестве подарков для иностранных дипломатов. На ней изображена богиня войны и победы — Афина Паллада, а надпись в переводе на русский язык гласила: «Мудростью и оружием турки на суше и на море побеждены. 1770 г.».[211]
В Царском Селе в честь этой славной победы был сооружён в 1771–1772 годах по проекту архитектора А. Ринальди Кагульский обелиск высотой одиннадцать метров. На пьедестале его укреплена бронзовая доска с надписью: «В память победы при реке Кагуле в Молдавии, июля 21 дня 1770 года, предводительством генерала графа Петра Румянцева. Российское воинство числом семнадцать тысяч обратило в бегство до реки Дуная турецкого визиря Галилбея с силою полтораста тысячною».[212]
Один из русских поэтов того времени образно выразил в своих стихах Кагульскую победу через турецкий полумесяц, которому Румянцев пообломал рога:
Луны бледнеет свет; уже его рогаЛомает сильная Румянцева рука —Кагул со ужасом в Дунай вливает волны…
За победу при Ларге Пётр Александрович Румянцев был удостоен ордена св. Георгия 1-й степени, учреждённого годом раньше, и стал первым его кавалером, если не считать учредительницы ордена — Екатерины II. Кроме того, императрица прислала личную, украшенную бриллиантами, золотую звезду к ордену св. Георгия, написав при этом: «Как я вспомнила, что в Молдавии золотошвеи статься может мало, то посылаю к Вам кованую георгиевскую звезду, какую я сама ношу».[213]
За Кагульскую победу Румянцев получил ещё и большую настольную персональную золотую медаль, на лицевой стороне которой изображён по грудь в профиль он сам, увенчанный лавровым венком, в латах, с накинутой на плечи шкурой немейского льва. На оборотной стороне Румянцев изображён уже в полный рост, в одежде древнеримского воина, с оливковой ветвью в правой и копьём в левой руке. По верхнему краю медали крупная короткая надпись: «Победителю и примирителю», внизу, под обрезом, дата подписания мирного договора: «10 июля 1774 года».
Лицевую сторону медали резал Иоганн Каспор Егер, а оборотную — Иоганн Бальтазар Гасс.
За победу при Чесме. 1770 г.
Одновременно с успешными действиями армии генерал-фельдмаршала П. А. Румянцева в придунайских землях в Средиземном море крушила турецкий флот объединённая флотилия под официальным командованием Алексея Орлова, но по сути руководимая адмиралом Г. А. Спиридовым, которая была послана ещё летом 1769 года из Балтики.
Около года добирались до Греческого архипелага одна за другой три эскадры — Григория Спиридова, Джона Эльфинстона и датчанина Арфа. Последняя даже не успела подойти к Чесменскому сражению, но впоследствии пригодилась при блокаде Дарданелл.[214]
Переход был тяжёлым, старые, обветшалые корабли ломались при сильном шторме. От первой эскадры из 15 судов до Англии не дошла и треть их, а в Средиземное море прибыла только половина. За время похода умерло более 300 человек.
Цель экспедиции заключалась в подготовке и поддержке восстания в Греции, нужно было оттянуть как можно больше сил турецкого флота от придунайского театра военных действий, блокировать черноморские проливы и тем самым отрезать Турцию от основных баз снабжения.
И вот 8 апреля 1770 года две эскадры соединились у острова Цериго и двинулись на поиски турецкого флота. С приходом на остров Парос выяснилось, что противник накануне уже побывал здесь и, набрав питьевой воды, ушёл в неизвестном направлении. Стало очевидным, что он избегает боя с объединённой русской эскадрой. Началась долгая погоня, о которой Орлов писал в Петербург, что Спиридов «…в подкрепление Эльфинстону гоняется за турецким флотом, который… бежит сломя голову от них, но они его добудут хотя бы это было в Царьграде (Константинополе)».[215] На поиски противника были посланы многочисленные мелкие греческие суда.
23 июня 1770 года турецкий флот был обнаружен в проливе у острова Хиос. Чтобы он снова не ушёл от сражения дальше — к Дарданеллам, русские обошли остров и блокировали северный выход из пролива. Более чем двойное превосходство в силе турецкой эскадры поколебало уверенность командующего Орлова, но Спиридов настоял на том, чтобы дать бой. Он решил использовать ошибку турецкого адмирала, который слишком тесно расположил свои многочисленные корабли в Хиосском проливе.
В полдень 24 июля, в 11 часов 30 минут, русская эскадра двумя кильватерными колоннами атаковала турецкую боевую линию кораблей. Головным шёл линейный корабль Клокачева — «Европа», за ним флагман «Св. Евстафий», на котором находился командующий авангардом адмирал Г. А. Спиридов; следом шли корабль «Три святителя» и вся первая колонна. Во втором ряду на корабле «Три иерарха» находились командир кордебаталии контр-адмирал С. К. Грейг и сам верховный командующий Алексей Орлов. Замыкал колонну командир арьергарда англичанин Джон Эльфинстон, принятый на русскую службу контр-адмиралом «сверх комплекта». Он находился на корабле «Святослав». Бомбардирским судном «Гром» командовал дед А. С. Пушкина Ганнибал.
Первым под огонь турецкой артиллерии попал корабль «Европа», после повреждения вышедший из строя. Но на смену ему на авангард противника двинулся «Св. Евстафий». Без единого выстрела, с оркестровой маршевой музыкой, он подошёл к турецкому флагману «Реал Мустафа» на расстояние мушкетного выстрела и только тогда, развернувшись бортом, ударил по противнику из орудий. Турецкий корабль запылал. Среди грохота пушек, в пороховом дыму не сразу заметили, как два флагманских корабля сблизились. Музыка была прервана, начался абордажный бой, во время которого горящая мачта «Реал Мустафы» рухнула на «Св. Евстафия», огонь попал в крюйт-камеру, раздался оглушительный взрыв и вся надводная часть корабля взлетела на воздух. Погибло 34 офицера и 437 матросов. Адмирал Г. А. Спиридов, обер-прокурор Сената Фёдор Орлов, младший брат командующего, вместе со штабом были переправлены на другой корабль в самом начале абордажного боя. И тем были спасены.
У шедшего за «Св. Евстафием» корабля «Три святителя» от взрыва было нарушено управление, и он оказался в окружении вражеских боевых судов. Но несмотря на это, наносил с близкого расстояния по врагу сокрушительный огонь с обоих бортов. Проходя «сквозь строй», корабль «Три святителя» успел выпалить по турецким судам более 600 орудийных выстрелов, а команда тем временем починила мачту, и русский корабль сумел вырваться из окружения, продолжая вести бой.
