Наградная медаль. В 2-х томах. Том 1 (1701-1917) - Чепурнов Николай Иванович
Позже, в 1766 году, он искал мифическую «Землю Жуана-де-Гамы», затем плавал к югу, вдоль Курильской гряды. На обратном пути (недалеко от входа в бухту, у мыса Шипунского) погиб со всем своим экипажем в шестьдесят человек, чудом спаслись лишь трое.[127]
В 1767 году за успешное путешествие к дальним Алеутским островам были награждены золотыми медалями купцы-промышленники Иван Лапин и Василий Шилов.[128] Годом позже за организацию вояжа на самый дальний остров Алеутской гряды Умнак, отделённый от полуострова Аляска лишь нешироким Исаноцким проливом, был награждён медалью вологодский купец Фёдор Буренин,[129] а затем вся компания Гаврилы Пушкарёва.[130]
Любопытное путешествие, имевшее политическую подкладку, организовал в те годы якутский купец Лебедев-Ласточкин, получивший инструкцию «…следовать под видом звериных промыслов на Курильские дальние острова и до последнего ныне нам известного двадцать второго, Аткиса называемого… и между тем важная услуга принята будет, если с японцами увидясь и учиня знакомство, завесть с ними торг». Для этих целей было взято много различных подарков, сам купец передал капитану Ивану Антипину свои карманные часы.
24 июня 1775 года судно «Николай» отправилось по указанному маршруту, но у восемнадцатого острова Уруп было разбито штормом вблизи берега. Команда не пострадала, но вынуждена была провести всю зиму на острове. Только весной 1776 года послали за помощью на Камчатку байдары.
Узнав о крушении, Лебедев-Ласточкин добился от властей разрешения на использование казённой бригантины «Наталья» и 10 сентября 1777 года направил её на остров Уруп. Капитану был вручён новый указ: «…разведать, не найдёца ли каких вновь неизведанных земель», а также стараться достичь по-возможности и «японских городов»… «Не будут ли они согласными… утверждать торг, где пристойно для того учинить порт».[131]
19 июня 1778 года у острова Аткис капитан встретил японское судно «Танги-мару». Японцы проявили большую деликатность, прислав к русским посыльного узнать, не нуждаются ли русские в помощи. Но торговый контакт с ними не получился. Японские власти запрещали своим подданным вести прямую торговлю с русскими купцами. Им разрешалось лишь «…с первого случаю одними презентами (обменяться)… а торгу не производить».[132] Японцы назначили новые встречи и предлагали наладить торговые отношения через местное население Курильских островов…
8 января 1780 года судно «Наталья», стоявшее возле острова Уруп, при сильном землетрясении было сорвано с якоря и выброшено на сушу более чем за четыреста метров от берега. Узнав об этой трагедии, купцы Камчатки долгое время не решались посылать свои суда промышлять на Курильскую гряду.[133]
И всё-таки, несмотря ни на что, эта экспедиция помогла русскому правительству в начале 90-х годов наладить дипломатические отношения с Японией. Сам Лебедев-Ласточкин в 1779 году был награждён правительством медалью «За полезные обществу труды» за то, что «…имел случай первым свести знакомство с японцами и положить начало к заведению с ними торга».[134]
Здесь нельзя не отметить ещё одно важное событие — создание «Северо-Восточной компании на западных берегах Америки», за что её главные организаторы Шелехов и Голиков 12 сентября 1788 года были награждены золотыми медалями (диаметром 40 мм) «…для ношения на шее с портретом Ея Величества на одной стороне, а на другой с изъяснением, за что даны…»[135] В соответствии с этим же именным указом Екатерины II на оборотной стороне медали была выполнена следующая надпись в восемь строк: «За усердие къ пользе — государственной — распространениемъ — открытия неизвестныхъ — земель и народов — и заведения съ ними — торговли. — 1788 г.». Этим же указом оба купца были жалованы похвальными грамотами «…с изображением всех их к добру общему подвигов и благонамеренных деяний», а также «серебряными» шпагами, которые указывалось «…купить, употребя деньги из Сенатского расхода».[136]
Штемпели для изготовления этих медалей резали известные русские мастера — Тимофей Иванов (аверс) и Самойла Юдин (реверс).
Хорошо передал писатель В. Л. Григорьев в своём романе диалог Г. И. Шелехова с А. Н. Радищевым по поводу купеческой награды:
«— За всё, что претерпели мы, и за всё, что терпеть готовы, получил вот этакую… — мореход пренебрежительно потряс подвешенной на шее медалью с портретом самодержицы.
— Вы медаль получили, а спутники ваши, первооткрыватели, чем их подвиг отмечен? — спросил Радищев[137]».
«И вы живи будете». 1763 г
Проблема сохранения брошенных младенцев существовала издавна. Актуальна она во всём мире и в наши дни.
Ещё в начале IV века Константин Великий пытался в Царьграде организовать воспитание брошенных детей за счёт государственной казны, но это дело оказалось не по силам даже Римской империи.[138] И только впервые на Западе в 787 году миланский архиепископ сумел создать надлежащий приют для подкидышей, где они воспитывались до восьмилетнего возраста, с использованием для вскармливания младенцев наёмных кормилиц.
Но массовая организация своего рода детских домов началась только с возникновением монашеских орденов в XII–XIII веках. Приём подкидышей проводился тайно, не открывая имён родителей. Для этого использовалась специальная колыбелька в стене, в которую со стороны улицы клали младенца, и она под его тяжестью поворачивалась на шарнирах внутрь дома, подавая одновременно сигнал звонком. Впоследствии эта конструкция стала использоваться во всей Европе, перекочевав затем на американский континент.
Заботы о подкидышах возлагались на орденские общины. В своих воспитанниках они приобретали себе прислугу и рабочую силу. По сути, это были будущие члены низшей касты ордена, из которой выходили отличные воины. Но после Европейской Реформации (религиозных преобразований) в XIV веке рыцарско-монашеские ордена были уничтожены и дальнейшее развитие сиротских приютов надолго затормозилось.
Позже европейские правители увидели в воспитании оставленных родителями детей способ пополнения своих армий. Воинственный французский король Людовик XIV высказался по этому поводу следующим образом: «…Должна быть сохранена жизнь подкидыша, так как они в будущем могут быть полезны государству (в качестве солдат)».
А Наполеон Бонапарт надеялся в будущем за счёт сирот пополнить свой королевский флот.[139]
К началу XVIII века в Европе заметно обозначилось стремление к увеличению населения. Оно способствовало подъёму развития воспитательных домов.
В России такие дома существовали ещё в царствование Михаила Фёдоровича. Они находились под попечительством Патриаршего приказа. Позднее, в царствование Алексея Михайловича, был организован по инициативе архимандрита Никона «дом для сирот» в Новгороде. Там же, у Новгорода, в Холмо-Успенском монастыре в 1706 году был учреждён митрополитом Иовом «первый приют для незаконнорожденных, или зазорных младенцев», на содержание которого царём Петром I были выделены средства с монастырских вотчин.
В 1715 году Пётр I повелел в Москве и в других больших городах у церковных оград построить «госпитали» и «…объявить указ, чтобы зазорных младенцев в непристойныя места не отметывали, но приносили бы к вышеозначенным гошпиталям и клали тайно в окно, через какое закрытие, дабы приносимых лиц не было видно».[140]
