Данилов ставропигиальный мужской монастырь - Свобода любви или идол блуда?

Духовная жизнь всегда органична — она не может совершаться вне традиции передачи духа. Его передача возможна только в иерархической лествице — от тех, кто обладает целостным пониманием жизни, — тем, кто желает восхождения по лествице добродетелей.

Церковь представляет собой органическое единство — семью, объединенную духовным родством, в которую включаются и те, кто ищет целомудрия преображенной жизни. Целомудрие даёт духовное зрение и обеспечивает духовное созревание.

Семья — это малая Церковь, в которой происходит телесное, культурное и духовное созревание человека. Дух вообще вне семьи (духовной и телесной), вне органического и духовного единства не может действовать. Поэтому распад семьи, где изначально происходит становление человека, есть свидетельство того, что это становление сегодня становится затруднённым, а далее и невозможным. Без сохранения семьи — Большой и Малой Церкви, где только и возможно пребывать в подлинном целомудрии, — у человечества нет будущего.

Смысл человеческой жизни заключён в том, чтобы дозреть до благодатной Вечности, но такое созревание невозможно без обретения духовного зрения. Духовное зрение появляется только у человека целомудренного, потому что целостность мудрости избавляет от страстей, которые питаются ложью, а она-то и ослепляет человека. Чтобы не постигла человечество пагуба ему необходимо духовно прозреть: без обретения целомудрия — прежде как целостности мудрости, а затем и чистоты плоти — ему не преодолеть системного, мировоззренческого кризиса, а, стало быть, и не выжить.

Прот. Борис Ничипоров. О БЛУДЕ

Любая душа подвергается атаке страсти

Дела плоти известны; они суть: прелюбодеяние, блуд, нечистота, непотребство, идолослужение, волшебство, вражда, ссоры, зависть, гнев, распри, разногласия, соблазны, ереси, ненависть, убийства, пьянство, бесчинство и тому подобное (Гал. 5, 19–21). Любая душа, так же как и любая семья, всегда подвергается испытанию и атаке со стороны сил деструктивных, разрушительных. И это разрушение идёт от греха в целом, но прямой удар, направленный прямо против семьи, её чистоты и единства — всегда ожидается со стороны страсти блуда.

Узнал я, что бес уныния предшествует бесу блуда и уготовляет ему путь, — пишет преподобный Иоанн Лествичник. И как не согласиться с этим утверждением, ибо дурное привыкание, ощущение потери новизны встречи — все это порождается, в частности, унынием. Смешным теперь уже кажутся нам увещевания в адрес человека, который бросил ради другой или другого свою семью, — увещевания типа: «Ты поступаешь непорядочно, у тебя же дети…» Подобные моральные взывания, как правило, бессмысленны. За этого человека можно было бы ответить так: «Я ничего не могу с собой поделать — то, что мной владеет, сильнее меня…» И он будет прав! Надо понять, что блуд или уныние — следствие воздействия демонических сил. И проблема блуда — это вовсе не моральная проблема, а аскетологическая.

Залогом, основой целомудрия является стыд. И одно дело, когда стыд — это невроз, мучающий человека, а другое дело — стыд, скажем, у благовоспитанной девушки, где стыд — это и целомудрие, и хранение чистоты и женского достоинства, это и нравственное начало. Невроза при этом нет. Напротив, есть та твердость и известная неподатливость на «уговоры», которые и отличают истинную благовоспитанность от фальшивой.

Духовный смысл блуда

Многие думают, что Церковь запрещает блуд просто из принципов христианской морали. Но не в этом дело. В браке муж и жена образуют особое единство, а блуд создает трещину, раскол, черную дыру. А это, в свою очередь, тяжелейшим гнётом ложится на детей. Подводя коротко итоги о пороке блуда, можно сказать, что блуд, помимо самого хотения, а точнее похотения, зиждется ещё и на нескольких вполне наивных, но из века в век повторяющихся аксиомах блуда.

Блудник или прелюбодей говорит сам себе, что «никто не узнает» его похождений. Но ведь сердце чувствует, что мистически это не только не сокрыто ни от кого, но об этом знают вообще все: и небо, и земля, и дети, и жена или муж. И это сначала на неосознаваемом уровне, а затем откроется воочию. Эмоциональной индикацией блуда являются чувства витальной тоски и отчаяния. Сопутствующими страстями, которые поддерживают блуд и взаимно усиливают друг друга, выступают уныние, тщеславие, объедение и пьянство.

Вторая иллюзия состоит в том, что в блуде, якобы, есть только телесное сочетание и нет духовной порочности. На это отвечает апостол Павел, который говорит: ничто не должно обладать мною<… >Тело же не для блуда, но для Господа, и Господь для тела… Или не знаете, что совокупляющийся с блудницею становится одно тело с [нею]? ибо сказано: два будут одна плоть… всякий грех, какой делает человек, есть вне тела, а блудник грешит против собственного тела. Не знаете ли, что тела ваши суть храм живущего в вас Святого Духа (1 Кор. 6, 12–19). И в этом контексте следствием невероятной духовной и профессиональной деградации выглядят советы, увы, теперь уже многих горе-психотерапевтов о том, что если, мол, у вас половая несовместимость с мужем (женой) — найдите себе партнершу (партнера). Партнера! Эти «специалисты» вообще ничего не смыслят в науке о человеке и вполне соответствуют евангельскому образу: Они — слепые вожди слепых; а если слепой ведёт слепого, то оба упадут в яму (Мф. 15, 14).

Меня могут спросить, а что все же делать, если действительно несовместимость. И я отвечу. Надо разбираться в каждом конкретном случае, но твердо знать, что нравственное падение не рождает ни душевного, ни физического комфорта. Напротив, такие советы порождают ещё целый ряд проблем и переживаний.

Третье заблуждение. Дело в том, что половые отношения как в браке, так и в блуде в Священном Писании ассоциируются с понятием познания. Скажем, в Книге Бытия говорится: Адам познал Еву, жену свою (Быт. 4, 1). Но и при описании в Книге Судей изнасилования женщины говорится: Они познали её, и ругались над нею всю ночь до утра (Суд. 19, 25). Познание такого рода сопряжено ещё и с радостью победы и владения.

Если мы внимательно исследуем пушкинскую версию Дон Жуана, то увидим поистине жуткий исход его жизни. Конец, душевный исход блудника можно обозначить через два образа — евангельский и святоотеческий: это мерзость запустения и окамененное нечувствие. И действительно — это всегда некое омертвление, пугающая пустота одиночества. Блудник — это образ духовного странничества. Недаром блудные дела называются похождениями. Блуд, блуждания, заблудший, потерянный, богоставленный — все это один смысловой синонимический ряд. И сказать просто, что Дон Жуан не прав, ибо в одной женщине — все женщины мира — это ничего не сказать. Надо было бы сказать о той духовной борьбе, которую все мы должны вести за полноту вхождения в это знание. Это откровение о той самой неисчерпаемости образа Божия в человеке, о том, что откровение и познание в браке не имеет предела. Но это опытно можно знать только Духом Божиим.

В Апокалипсисе Иоанна Богослова есть два полярных образа, которые задают как бы нравственную вертикаль в отношении этой страсти. И высшим предельным образом целомудрия является Божия Матерь. Она именуется в Откровении Женой, облеченной в солнце (см.: Откр. 12, 1). Бездну и низ изображает жена-блудница. С нею, — говорится в Откровении, — блудодействовали цари земные, и вином её блудодеяния упивались живущие на земле<…>и на челе её написано имя: тайна (Откр. 61 17,2–5). Как в браке есть своя тайна, тайна благочестия, Истины и Правды, так и в блуде — есть тоже тайна, но тайна беззакония и греха. Тайна благочестия не навязывает себя, а смиренно и кротко возвышается над нами, тайна же блуда — манит, заигрывает, прельщает, обманывает, липнет.

Реплика о половом воспитании

Молись Богу, и все откроется.

Ложные ориентиры задают многие психологи и сексопатологи, когда говорят об исходных причинах крайней деградации нашего общества в вопросах сексуального воспитания. В данном контексте все так же, как и в лучшие застойные времена, проходит дежурный миф об отсталости «дореволюционной России». И одни косвенно, а другие и прямо обвиняют Церковь в том, что Она, якобы, всегда была тормозом, главным препятствием в деле просветительства в вопросах полового воспитания.

Здесь, однако, надо объясниться. Русская государственность насчитывает более 1000 лет. Все эти века институт семьи набирал силу. Семьи во всех слоях общества были, как правило, многодетные. Люди, правда, в разной мере, пытались жить духовной жизнью. А это, как известно, само по себе оборачивает человека к природе, делает его одновременно и хозяином, но и смиренным наблюдателем и исследователем жизни натурального Божиего мира. Центральным же условием воспроизводства жизни всей природы является, как известно, её способность к самотворчеству, к самооплодотворению. А вариантов и способов последнего в органическом мире несть числа.