Мартина Фоккенс - Дамы Амстердама. Жизнь в витрине. Откровенные истории квартала «красных фонарей»
– Давай, потрогай их.
И он хватает их и тискает. Тетушка избавляется от юбки и невероятных размеров панталон. Кес таких огромных еще никогда не видел. Его член задорно торчит.
– Ложись, – приказывает тетушка. – Ого, какой твердый! Я сяду сверху.
– Залезайте, тетушка.
И она запрыгивает на мальца и принимается елозить на нем вверх-вниз.
– Ох, – говорит тетушка Мип, – я больше не могу…
Но она продолжает двигаться вверх-вниз. Кесье такого никогда не видел.
– Это называется «трахаться», – поясняет тетушка Мип.
– Очень приятно, продолжайте, не останавливайтесь. Ох, тетушка Мип, я больше не выдержу, у меня такое приятное и странное чувство.
– Не сдерживайся, освободись, – советует тетушка.
И они со стоном кончают – одновременно.
– Большое спасибо, тетушка Мип.
– Теперь ты больше не малыш Кес, а мужчина Кес, – говорит тетушка.
Майор Боссхардт и Тоос
Луиза, 1965
Это было в конце апреля. В выходной день мы, пять девушек, собрались в гостиной борделя, чтобы попить кофе. Я сидела у окна, привлекая клиентов, но в тот момент слезла со стула поболтать с товарками. Долли, Молли, Трис, Эли и Беп. Мы хорошо ладили.
И вот мимо нас твердым шагом проходит Толстуха Боссхардт из Армии спасения под руку с женщиной. Мы переглядываемся.
– Ого, армия расширяется… Эй, девочки, а не собрать ли нам денежек на ее нужды?
– Ага, – отвечает Трис, – уже ноги раздвинула.
А майор входит в наше заведение. С ней коллега – как мы думаем в тот момент.
– Добрый вечер, дамы. Как поживаете?
Мы хором:
– Заждались клиентов, майор. Можно позаимствовать вашу коробку для пожертвований?
Майор улыбается и говорит:
– Тогда мы все сегодня будем при деньгах. – Потом напускает на себя серьезный вид и добавляет: – Хочу познакомить вас с одной из моих подруг, можно? Она тоже работает на панели.
– Разумеется.
– Она желает узнать, как это все происходит здесь.
– О чем это вы? – уточняет Эли.
– Она просто задаст вам кое-какие вопросы.
Подруга представляется и называет свое имя: Тоос.
– Я – Долли, это – Молли, это – Трис.
– Меня зовут Эли.
– Я Беп, очень приятно.
Лед сломан. Тоос спрашивает меня:
– Я видела тебя за стеклом, а где твоя комната?
– Пойдем покажу.
Она следует за мной в мою комнату. Внимательно ее осматривает. Примус, который коптит и воняет (в те годы у нас еще не было центрального отопления), низкая кровать с продавленной сеткой. Туалетный столик, раковина, зеркало. Вот и все.
Внезапно Тоос спрашивает:
– Представь, что у меня есть друг, который просит заниматься для него проституцией. Что об этом думаешь, стоило бы мне соглашаться?
Остальные услышали слова Тоос и закричали:
– Еще чего, если у нее хватает денег на жизнь, нечего ей в это дело соваться!
Я подумала: «Что за дерьмо? Тоос ведь подруга майора Боссхардт? Может, она ее подобрала в стельку пьяной на улице и так они и подружились? Тоос ведь не станет все это портить из-за какого-то козла-сводника? Тем более говорит, что не слишком сечет в жизни нашего квартала и хотела бы сперва кой-чему научиться».
Итак, Тоос попросила свою подругу – майора Армии спасения сводить ее в бордель и поболтать с девочками. Никто не знает, как жизнь повернется. Толстуха выбрала наше заведение, потому что оно находится в тихом месте рядом с каналом.
Девочки все были уверены, что Тоос не нужно связываться с нашим делом. Что у нее слишком деревенский вид. Что она похожа на здоровую, кровь с молоком, крестьянку и, наверное, у нее было слишком безмятежное детство. Но очень скоро мы начинаем зубоскалить:
– А я вот думаю, что на нее мужики так и будут западать!
– Точно, формы у нее что надо и ноги красивые. У Тоос все шансы.
– Может приступать прямо сейчас!
– Я на две недели уезжаю, пусть она меня заменит!
– Пусть сначала снимет свои дурацкие черные очки и этот шарф, а то от нее шарахаться будут.
Мы болтаем, не смущаясь присутствием Тоос и Толстухи. И вдруг переглядываемся, и все пристально смотрим на Тоос. Повисает молчание. Я начинаю задаваться вопросом: зачем ей черные очки? И вдруг вижу, что под шарфом, намотанным на голову, у нее не свои волосы, а парик. Я толкаю локтем сестру и шепчу ей на ухо:
– Хрена себе, да это же принцесса Беатрикс…
Тоос выдали ее манера говорить и странная одежда. Майор поняла, что дело принимает новый оборот, и поспешила закончить визит.
– Тоос, нам, пожалуй, пора идти.
Они обе нас поблагодарили.
Мы сказали хором:
– Ни в коем случае не соглашайся на предложение этого козла! Он заставит тебя пахать день и ночь, а если не справишься, придется тебе купить темные очки в два раза больше этих, чтобы спрятать синяки. Скажи, пусть валит на центральный вокзал.
После того как они ушли, мы поспорили между собой, действительно ли это была Тоос или принцесса Беатрикс собственной персоной?
Спустя довольно долгое время, месяца два с половиной, майор Боссхардт зашла к нам и рассказала, что это действительно была сама Беатрикс!
Мы поняли, что нас обвели вокруг пальца.
– Тоос нам очень понравилась, но оказалась Беатрикс!
– Надеюсь, у нее все хорошо. Передавайте ей привет из квартала «красных фонарей».
Биг босс
Мартина, 2011
Вижу, как мимо проходит знакомый. Он шагает очень быстро, минует витрину со мной и мчится дальше. Я приподнимаюсь, чтобы взглянуть, куда это он так торопится. Он часто шатается по кварталу, никогда не знаешь, куда его занесет сегодня. То он заглядывает ко мне, а то навещает других дам. А, вот и снова он: возвращается. Обмениваемся взглядами. Он смеется и заходит.
Диркье – директор большой автобазы. Он гордится ею – и вовсе не чуть-чуть. Он о ней талдычит все время. Сегодня тоже.
– Очень хорошо, биг босс, но давай-ка уже ложись. Забудь про свою контору, устраивайся поудобнее.
Диркье послушно ложится, но его член совсем вялый.
– Видимо, тебе нужно больше времени. Давай-ка ты добавишь к оплате.
Он с готовностью соглашается, встает и лезет за деньгами.
– Теперь ты будешь со мной подольше.
– Какая ты милая, Долли, как с тобой хорошо. Я снова могу мечтать.
– О чем же ты мечтаешь, Дирк?
– Ну, о том, как мы с тобой вдвоем в моей конторе, я выбираю красную машину, мы запираемся в ней и ведем себя очень плохо. Когда закрываю глаза, я так живо все это вижу…
Я говорю:
– Диркье, в этой красной машине просто здорово! Скорее хватай рычаг переключения передач и вези нас на седьмое небо.
«Альфа-ромео»
Луиза, 1966
Одним субботним вечером девочки из борделя решили посидеть в кафе недалеко от Вармоестраат.
– Лу, пойдешь с нами?
– Не могу, Вимпи заедет в час, а до этого мне нужно подзаработать еще деньжат, не то он решит, что от меня мало толку, и будет шуметь.
Но я колебалась. «Может, все-таки стоит поехать? Там здорово». А девчонки продолжали жужжать мне в уши и уговаривать.
– Я поеду в следующий раз, если получится.
– О’кей, как хочешь.
И они ушли, хохоча как сумасшедшие. Компашка что надо, конечно.
– Давай, Лу, удачной рыбалки! До вечера!
Альфа-ромео»
Они пошли в сторону Аудекеркплейн, а я работала. Для субботнего вечера улов получился вполне неплох. Мадам спустилась позвать меня к ужину и добавила:
– Что-то у нас небывалая тишина. Девочки все заняты?
– Нет, Лин, они отчалили в кафе.
– А ты что не с ними?
– Моему парню нужны деньги. Он собирается купить «альфа-ромео».
– Ничего себе. Не дешево.
– Знаешь, Лин, штука в том, что я буду сидеть рядом с ним, когда он заедет за мной на этой красотке. «Альфа-ромео» в качестве такси, как тебе?
Лин кивнула.
– Я вернусь наверх, Лу. Ян меня ждет. Мы тоже хотим отдохнуть, так что скоро уйдем.
– Хорошего вам отдыха.
– До завтра, Лу.
Девочки вернулись только в полночь, на такси. Набрались они как свиньи. Элли вышла из машины первая, вместе с ее Бенно. Они, наверное, встретились в бистро. Элли хотела со мной поболтать, но Бенно не дал. Она начала кричать на него, он завелся пуще прежнего. Я бросилась к ним, чтобы вмешаться, но вышло только хуже. Элли принялась подниматься по лестнице – она жила на втором этаже, – едва держась на ногах. На каждой ступеньке она получала от Бенно затрещину, или же он ее грубо толкал. Гадкое зрелище. Наконец, под градом ударов и оскорблений, Элли поднялась к себе, и дверь за ней громко захлопнулась.
Когда в борделе вновь воцарилось спокойствие, остальные девочки уже разошлись по комнатам. Их благое намерение продолжить принимать клиентов после возвращения развеялось как дым. Я подумала: «Завтра выйдут на панель в солнечных очках». Тем временем было уже час ночи, и возле борделя нарисовался Вимпи. Он не стал глушить мотор и жал на клаксон как ненормальный. Я вышла и бросила в машину мою сумку.
