Арина Вольская - Всего лишь спор
— Но мне это нравится, — тут же ухмыльнулся он.
— Иди ты, Сомаров, куда подальше. И забудь про мое существование, — резко отозвалась я.
— А ты когда-нибудь материшься? — заинтересовано спросил Кирилл, расплывшись в улыбке.
— Для тебя могу сделать исключение, — фыркнула.
— Не надо, хотя это было бы интересно, — меня передернуло от его задумчивого взгляда. На нецензурные слова у меня будто стояло клеймо. Я просто не могла их сказать вслух, даже если хотела.
Пока я с отвращением к себе представляла сцену моей брани, в помещение вновь кто-то вошел, и горячая ладонь Сомарова скользнула ко мне на живот, заставив меня тут же сжаться. Не от неприязни, а от какого-то другого чувства, заставившего меня учащенно задышать. Кирилл усмехнулся. Медленно он повел её по моей коже за спину, пока я внимательно за ним наблюдала. Его взгляд так же не отрывался от моего. Кажется, это была война в гляделки, которую ни один из нас не стал прекращать.
Его пальцы, как и на паре, двинулись вдоль позвоночника, встретив на своем пути преграду в виде застежки бюстгальтера. Я тут же запаниковала. Но, к моему удивлению, его ладонь продолжила путь. Добравшись до верха, он повторил свои движения, только уже в обратную сторону. Я все еще учащенно дышала.
Вновь хлопнула дверь, кто-то еще вошел. В соседней кабинке послышался слив, и спустя пару мгновений на одного стало меньше.
А мы все еще не разрывали зрительного контакта. Я все ждала, когда он оставит меня в покое. А он все не желал этого делать, продолжая наблюдать за мной.
Когда его рука вновь оказалась на моей пояснице, он убрал её. Я уже хотела было вздохнуть с облегчением, но он лишь переместил её на мой затылок. Я вновь напряглась. У меня было такое впечатление, что в скором времени я просто привыкну к постоянному присутствию этого парня в моей жизни. И хотя этого никак допускать нельзя было, я не знала, как этому противиться.
Кирилл вновь склонился ко мне и поцеловал. Почему-то я всегда считала, что три — счастливое число. Поэтому решила не портить традицию, и, для разнообразия, ответила ему. Я не знала как, не знала, что делать. Но, кажется, этого было и не нужно. Сомаров все делал сам, а я просто не противилась.
Это было так… Никак. Никаких эмоций. Полный ноль. Хотя мне всегда казалось, что реакция должна быть обратной, и меня должно было пробить что-то вроде электрического тока. Я ждала всплеска, и была разочарована полученным.
Сомаров оторвался от меня, и внимательно заглянул в мои глаза. Безразличные глаза. Мне действительно было просто все равно. Парень на это лишь усмехнулся.
— Это будет очень интересно, — прошептал он мне на ухо, и наконец-то отстранился. К этому времени мы вновь остались одни.
— Да уж, интересно, — вздохнула я, принявшись застегивать пуговицы. Если у меня такие ощущения после поцелуя, какой может быть разговор о чем-то большем?
— Скоро пара начнется, пошли, — его голос стал безучастным, и я бросила на него изучающий взгляд. Видимо, он не привык, что после его действий кто-то может остаться безразличным. Сюрприз, парень.
— Пошли, — кивнула я, осторожно выбравшись из кабинки сразу после него. Он больше не брал меня за руку, не улыбался.
Мы вышли из туалета с одинаковыми безразличными выражениями лица. Многие с удивлением поглядывали на нас, пока мы, молча, шли на следующую лекцию. Он даже не пытался усадить меня рядом с собой. Я сама села. Не знаю зачем. Просто так.
Кирилл так и продолжал не обращать на меня никакого внимания, когда началась пара. Он выглядел задумчивым, явно о чем-то размышляя. А я скучающе стала писать конспект.
Удивительно, как мало надо было сделать, чтобы он от меня отстал.
На следующую пару я шла одна. Практику мы проходили раздельно, да он и не пытался со мной поговорить. Я вновь стала для него невидимкой. Кажется, это начало к возвращению мною в нормальную привычную жизнь. Прекрасно. Всего три дня мучений, и все вернулось на круги своя.
* * *Кирилл отчетливо понимал, что ситуация выходит из-под контроля.
Те чувства, которые в нем вызывала эта девчонка… Они были ему знакомы. И он разучился их проявлять. Он не проявлял их даже по отношению к той единственной в его жизни, кто этого заслуживал.
Он их похоронил. Похоронил для того, чтобы больше никогда не испытывать того же самого.
Так какого хуя эти эмоции вновь у него внутри? Почему он не в состоянии от них избавиться?
Кажется, он сделал серьезную ошибку.
Это уже не просто спор на мотоцикл.
Это уже его собственная жизнь, которую он может так легко разрушить собственными руками, если что-нибудь срочно не предпримет.
Он не хотел снова испытывать то же самое, что и тогда. Не для того он столько лет с этим боролся и обещал другу, что больше таково не повторится. Он поклялся, что тот больше никогда не увидит его в том же состоянии, что и несколько лет назад.
И он сдержит свое слово.
А для этого ему нужно выиграть спор. И как можно быстрее.
Только как избавиться от паршивого чувства, живущего у него внутри, что усиливается её безразличием?
Глава 3
Мое облегчение продлилось недолго. Ровно до тех пор, пока я не вернулась в общагу. Конечно, я забыла о последствиях общения с Сомаровым. Мои сожительницы так просто от меня не отстанут.
— О, вернулась, — фыркнула Даша, тут же подскочив со своего места, стоило мне только войти в комнату. Я же просто не стала обращать на них внимания. Сняла курточку, бросила её вместе с сумкой на кровать. Хотела, было, переодеться, но меня остановила Яся.
— Ты чё, оглохла, очкастая? — раздраженно проговорила она, склонившись надо мной.
— Я вас прекрасно слышу, — спокойно отозвалась я, повернувшись к ним лицом.
— Ты что за комедию устроила, сучка? — Даша резко схватила меня за волосы. Ну все, вот и настал мой конец.
— Отпусти, мне больно, — попытка воззвать к последним остаткам совести оказалась провальной. Они лишь рассмеялись.
— Больно ей, — усмехнулась Даша, и дернула меня за волосы так, что я упала на пол, неудачно подставив левую руку. Большой палец тут же отозвался резкой болью, и я непроизвольно вскрикнула.
— Больше не подходи к Сомарову, ясно? Даже если он сам этого захочет, — зло проговорила Яся, с отвращением глядя на меня. — А если увидим, что ты никак не сопротивляешься ему, покалечим, — и, закончив на этой угрозе, они удалились на свои места.
Я же плотно сжала зубы, терпя боль в пальце. Я не знала, перелом это, или нет, но ничего поделать с этим не могла. Вроде, функционировал нормально, значит, скорее всего, просто ушиб. Завтра придется сходить в поликлинику, чтобы удостовериться.
Поднявшись с пола, я, в чем была, залезла в постель, и зажмурила глаза, пытаясь отвлечься от боли. Но ничего не получалось.
Я терпела всю ночь, и совершенно не спала. Наутро, еще до того, как проснулись самые ранние пташки, я быстро привела себя в порядок, и отправилась в поликлинику, где стала дежурить под дверью.
Несмотря на то, что я оказалась первой пациенткой, и освободилась достаточно быстро, на занятиях я так и не появилась. Вернувшись в общежитие, не обращая внимания на перебинтованную ладонь, я села за ноутбук и принялась работать. Сегодня надо было все сделать за два дня. А с одной рукой, пусть и правой, это занимало намного больше времени, чем обычно.
Я заснула прямо на клавиатуре. Вторые сутки без сна дали о себе знать. Даже сожительницы оставили меня в покое, видимо, обрадовавшись, что я не была в университете. Как хорошо, когда ты никому не нужен, и никто не будет доставать тебя звонками, и спрашивать где ты и что с тобой. Лучше просто не придумать.
* * *Когда я проснулась, на часах уже было начало одиннадцатого часа. Вероятно, я забыла с вечера поставить будильник.
Первое, что я почувствовала, это жуткую слабость и озноб. Потом до меня дошла головная боль. А после и тошнота. Прелестно, кажется, у меня повышенная температура, и простуда. Как это замечательно, что у меня такой слабый организм.
Кое-как приведя себя в порядок, я собралась и пошла в медпункт, который, слава Богу, располагался с другой стороны моего общежития.
Спустя полчаса я уже возвращалась обратно, будучи счастливой обладательницей официального освобождения на неделю. Хоть я и не любила пропускать занятий, а сейчас была очень рада такой перспективе. Все равно конец семестра, ничего нового я уже не узнаю, а с сессией проблем возникнуть не должно.
Вернувшись, я рухнула на кровать, и, забравшись под одеяло, прикрыла глаза. Настало чудесное забвение. А работа… Успею. Завтра, послезавтра. Времени достаточно.
Я проснулась, когда хлопнула дверь. Нехотя повернула голову в сторону сожительниц, и наблюдала за ними из-под опущенных ресниц. Они обе выглядели такими… пристыженными и злыми?!
