Кристофер Николь - Рыцарь золотого веера
Дальше к северу виднелась ещё одна огромная масса людей, тоже надвигающаяся через поле. Асано, выполняющие приказ принца. Иеясу бросал все свои силы на уничтожение Санады, игнорируя возможную угрозу с фланга. И с полным на то основанием, потому что затерявшиеся среди домов города солдаты Тоетоми угрозы уже не составляли.
Уилл наблюдал, медленно и глубоко дыша. Все его тело пело от эйфории боя – комбинации унижения и гордости – при виде стольких людей, шедших навстречу своей судьбе. Тоетоми, конечно, чувствовали то же самое. На его глазах армия Санады съёжилась, собравшись в кучу и готовясь отразить нападение. И тут тучи стрел взвились в воздух. Он не видел самих стрел, но коричневые и чёрные точки начали выпадать из передних цепей, оставаясь лежать зёрнышками перца на ярко-зелёной весенней траве. Но ни стрелы, ни аркебузы не остановят теперь воинов Токугавы. И Тоетоми знали это. Группа всадников отделилась от задних рядов защитников крепости. Нахлёстывая коней, они понеслись к воротам. Копыта глухо стучали по подсушенной солнцем грязи в засыпанных рвах. Хидеери со своими офицерами спустился с укреплений, чтобы встретить их. Но было очень непросто определить, чего хотел Санада. Ему требовалась помощь, и немедленно. Если сейчас не подоспеют подкрепления, заблудившись в улицах города, то ему будет нужен гарнизон. Потому что, если сейчас его сомнут, крепость будет взята одним мощным штурмом.
Однако, как видел Уилл, войскам, столпившимся во дворе, никаких приказов отдано не было. Всадники прибыли, ворота захлопнулись за ними. И между даймио разгорелся горячий спор – Хидеери, как обычно, пощипывал подбородок, Норихаза размахивал руками, Харунага ходил взад-вперёд. Но он выжидал уже достаточно. Что бы ни случилось сегодня, развязка приближалась. Он отвернулся от окна – неохотно, потому что близящееся столкновение, решающее для истории всей страны, обладало неодолимой притягательностью. И увидел Филиппа. Мальчик стоял на коленях в углу комнаты, уставившись на него. Вокруг были разложены сделанные Уиллом чертежи. Он, должно быть, сидел там, когда Уилл вошёл, – и оставался там, не издавая звука, почти полчаса.
– Что ты здесь делаешь, мальчик? – воскликнул Уилл. Сердце будто вздулось в его груди.
– Я прихожу сюда, мой господин. Когда я никому не нужен. Я прихожу сюда со своими картинками. Я был счастлив здесь, мой господин. С вами. Но мне сказали, что сегодня вас убьют.
– Так они и хотели поступить, – подтвердил Уилл. – Но меня не так-то просто убить, Филипп. – Он заколебался, закусив нижнюю губу. Мальчик будет только обузой, что бы ни случилось, и если он сам погибнет, то мальчик попадёт в плен к Токугаве. И тогда он пожалеет, что выжил. Но здесь он был в некоторой безопасности.
Уилл опустился на колени рядом с сыном.
– Послушай. У меня есть ещё дела, Филипп. Но я хочу, чтобы ты закрыл дверь и не показывался из комнаты, что бы ни случилось. Если смогу, я вернусь за тобой. Если я не приду, то дождись конца сражения, выбирайся из крепости и иди на юг, в Миуру. Там ты спросишь дом Андзина Миуры, пойдёшь туда и найдёшь там моего слугу Кимуру, и мою жену, Магоме Сикибу. Придёшь к ним, Филипп, и скажешь: я – сын Андзина Миуры и Пинто Магдалины. Мой отец приказал вам дать мне образование и заботиться обо мне, пока я не вырасту. Запомнил?
Филипп смотрел на него расширенными глазами:
– Мой господин! Как я могу быть вашим сыном? И госпожи Магдалины? Мой господин…
– Тебе придётся поверить мне на слово, Филипп. Это правда. И Магоме Сикибу поймёт, что это правда, стоит ей только взглянуть на тебя. Доверься ей, Филипп, она самая замечательная женщина на свете. Доверься ей, и всё будет хорошо.
– Мой господин…
– Делай, как я сказал. – Уилл вскочил на ноги, услышав за окном громоподобный рёв человеческих голосов, лязг оружия. Он подбежал к окну, и на его глазах войска Токугавы в мощномпорыве смяли ряды Санады. Стройные ряды гарнизона рассыпались, разбегаясь по укреплениям, готовясь принять удар атакующих, который должен был последовать с минуты на минуту. Уилл смотрел на пустой город, поглотивший армию. Впрочем, не совсем пустой. Первые ряды солдат Харуфузы показались наконец среди домов – но было уже слишком поздно. Они не могли уже предотвратить катастрофу, нависшую над Тоетоми. Чересчур хитроумный план, обречённый на провал нерешительностью его главных исполнителей. Если бы Хидеери вывел своих людей и помог Санаде продержаться ещё хотя бы несколько минут, Харуфуза успел бы. А вместо этого Токугаве позволили разбить все три армии Тоетоми по очереди, и теперь от них остались жалких двадцать тысяч человек, тогда как для защиты крепости требовалось по крайней мере втрое большее количество.
А где Хидеери? Его уже не было на внешних укреплениях. Уилл заметил, как принц вошёл в ворота главной цитадели, всего в нескольких футах под ним. На бегу содрав шлем, он отшвырнул его в сторону. В жесте его сквозило крайнее отвращение. К себе? К своим советникам? Норихаза бежал за ним, Харунага остался руководить обороной. А рядом с Хидеери бежала женщина. Едогими послала одну из своих фрейлин узнать, почему до сих пор Андзина Миуру не привели на казнь. Фрейлина, должно быть, обнаружила мёртвых стражников и двух служанок и поспешила сообщить принцу о побеге англичанина. Может быть, именно это известие повлияло на решение Хидеери. Или отсутствие этого известия? Андзин Миура. Талисман Токугавы, приносящий ему удачу.
Они побежали к двери башни. Уилл оторвался от окна, кинулся к выходу.
– Запомни то, что я сказал тебе, мальчик, – крикнул он и затворил за собой дверь.
Снизу донёсся топот. Уилл набрал полную грудь воздуха, выбросил вперёд правую ногу, держа меч у живота, остриём к противнику. Как медленно бьётся его сердце! Как долго он ждал этой минуты!
Хидеери выскочил на площадку и в ужасе уставился на него.
– В сторону, мой господин принц, – приказал Уилл. – Или вы умрёте в эту секунду.
– Норихаза! – взвыл Хидеери, падая на четвереньки и отползая вправо. Женщина, следовавшая за ним, завизжала и нырнула обратно, вниз.
Норихаза вылетел на площадку, брови его нахмурились.
– Клянусь Буддой, – прошептал он, – этого не может быть.
– Обнажайте свой меч, мой господин, – сказал Уилл. – Я слишком долго ждал этого случая. Сожалею только, что мои тюремщики украли вашу кокотану вместе с остальными моими вещами.
– Непременно, – отозвался Норихаза. Меч, казалось, сам выпрыгнул из ножен ему в руки, и ножны полетели в сторону. Хидеери кое-как поднялся на ноги и бочком пробирался вдоль стены к лестнице, не сводя глаз с готовых к бою мужчин.
– Отправляйтесь к госпоже матери, мой господин, – велел Норихаза.
– И вы тоже идите со мной, – умолял принц. – Без вас мы пропали.
Норихаза улыбнулся:
– Я не покину вас, мой господин Хидеери.
Его меч мелькнул вперёд, и сталь с лёгким звоном наткнулась на сталь. Но даймио всё время заходил слева, вынуждая Уилла тоже отходить влево – так было в том саду в Сибе.
Уилл шагнул в центр комнаты, описывая мечом большие восьмёрки. Норихаза подался назад, стукнулся рукой о стену, нахмурился, снова поднимая оружие. Хидеери ждал у подножия следующей лестницы.
– А ты кое-чему научился, Андзин Миура, – заметил Норихаза.
– Кое-чему, – подтвердил Уилл. – Моим учителем был Симадзу но-Тадатуне.
Норихаза медленно кивнул:
– Хороший клинок, Андзин Миура. Но недостаточно. – Он снова осторожно двинулся вперёд, держа меч, к удивлению Уилла, только правой рукой, рукоятью у живота. Острие лезвия, выставленного к противнику, покачивалось из стороны в сторону. Уилл ударил, чтобы отбить его в сторону, но Норихаза мгновенно отдёрнул меч, перехватил двумя руками и изо всей силы нанёс удар по широкой дуге слева направо. Снова секущий удар в живот, как тогда, десять лет назад. Но Уилл ждал его. Он крутнулся на пальцах, выставив лезвие вертикально, и парировал удар. Замах был почти пушечной силы, но Уилл удержал равновесие и в свою очередь снизу вверх ткнул даймиов грудь. Кончик клинка распорол кожу под нагрудным панцирем. Норихаза отскочил назад и снова врезался в стену. Теперь он задыхался.
– Норихаза! – взвизгнул Хидеери. А сверху раздался женский голос.
– Мой господин принц? Что вы здесь делаете? Враг у ворот, мой господин. Мой господин? – Её голос поднялся до крика, когда она увидела, что происходит за спиной принца.
Меч Норихазы снова поднялся. Но теперь он двигался ещё медленнее, а на лбу даймио выступили капли пота. Он уступал в силе, в скорости. А вдобавок, понял он, противник по крайней мере не уступает ему в искусстве владения мечом. Воздух с шипением вырывачся из его ноздрей. Теперь он выжидал. Все его надежды теперь были на то, чтобы не пропустить удар.
Уилл, выставив клинок, так же медленно и сосредоточенно двигался вперёд, следя за движениями противника. В любую сторону. Это не имело значения. Тадатуне не зря провёл столько часов, обучая его обратному удару. Ну, сейчас, подумал он. Сейчас всё будет кончено. А со смертью Норихазы башня будет в моих руках. Хидеери – не боец. Башня, и принцессы, и Пинто Магдалина – все будут моими пленниками.
