Анна Котенёва - Откровенный разговор про это для тех, кому за
Потом возвращаемся домой, он меня любит и начинает рисовать. И не было еще ни разу, чтобы мы с ним не нашли местечка на картине для себя. Муж говорит, что мы и соучастники, и сторожа этой сцены. И будем там, пока смерть не разлучит нас.
А однажды он нарисовал мою маму, которую никогда не видел даже на фото. Она смотрит из-за облака и улыбается нам. Я сразу поняла, что она говорит: спасибо, дочка, что пошла дальше меня. От того «добра» нашла настоящее. Наверно, в этом смысл этой жизни: искать всегда, даже когда нет сил и кажется, что вся жизнь позади. На самом деле не всегда – пусть мгновением счастья, но впереди».
Е., Московская обл.Обнаженный
«Мне повезло встретить любимого мужчину еще в молодости. Хотя счастье было очень недолгим, он ушел от меня к другой, но я его не забывала никогда. Я жила одна, потом, к 30, вышла замуж – и опять осталась одна. А потом, уже за 40, снова встретила моего прежнего кумира.
Это была встреча, о которой пишут в дамских романах: я прекрасно сохранилась, меня с дочкой часто считают сестрами, я добилась очень многого – и ОН, больной и с тоской в глазах. Одинокий, ненужный бывшей жене и сыну, опустившийся. Мы провели целый вечер, пытаясь разобраться, почему не смогли быть вместе когда-то, как жили все это время, и вообще – что будет дальше…
А дальше оказалось вот что: мы стали жить вместе. Это был такой скандал для близких, для моей родни, для дочки, наконец. Я ее растила как принцессу, она по-настоящему интеллигентная девушка, у нее особый круг общения – и вдруг… Мужчина, который махнул на себя рукой задолго до рождения дочери – снова появился в нашей жизни. Его поведение, его нервные срывы, его болячки, вызовы «Скорой» по ночам – может, это легко терпят, если ДО того прожили долго и счастливо. А вот так, сразу – тяжело.
У меня, да у нас обеих не раз возникал импульс – выгнать ЭТОГО с глаз долой. Но все рука не поднималась, все чего-то ожидали, хотя я так и не понимала, чего именно.
А через 4 месяца я вдруг осознала, что моя дочь отдаляется от меня. Мы стали меньше беседовать по вечерам, а по телефону стали звонить молодые люди, о которых я не знала. А вот с НИМ, который вроде бы совсем не ровня – наоборот, сближается. Сначала я подумала самое ужасное: он ее соблазняет, не стесняясь инцестом, а ориентируясь лишь на молодое тело. Потом посмотрела – нет, ничего подобного. А может, через нее хочет на меня в чем-то воздействовать? А зачем, если я к нему и так со всей душой… А еще чуть дальше на себя посмотрела – и ахнула. Он мне в душу влез, словно ему там место с рождения было уготовлено. И так мне хорошо с ним в душе – я бы, наверно, умерла, если бы в какой-то черный день его там не обнаружила.
И то же в постели: я ведь его не допускала к себе, пока он не сдал анализы и зубы не починил. Потом, когда это случилось, – мне не очень-то понравилось, я женщина балованная. А он слабенький оказался – после жизни в лишениях и болезнях. А потом я поняла, что это я слабенькая: засыпаю у него на руках, а он, кажется, еще и не начинал по-настоящему. Так умеет повернуть то, что называют интимом, что я уже и не знаю, чем всю жизнь занималась – может, сплошным извращением и животным сексом.
Во мне даже проснулось то, что я всегда не приветствовала в других женщинах и начисто отрицала в себе самой: собственное желание, когда мужчина еще вообще ни о чем таком не думает. Всегда было так, что меня завоевывали, умоляли, возбуждали, сами теряли голову – и только тогда я отвечала взаимностью. Именно – взаимностью, но никак не собственной инициативой. А тут – я всегда его хочу, всегда готова ответить ему, подчиниться ему, отдать ему весь свой запас нежности и страсти. А он не пользуется этой моей готовностью, как пользовались бы, наверно, очень многие другие мужчины. Нет, он всегда начинал с самого начала: словно меня опять надо завоевывать…
И при всем том, его все время приходится оберегать и защищать – такой он открытый, даже обнаженный. Наверно, это и было в нем с самой юности, поэтому так судьба у нас и сложилась. Понадобился он той женщине, она его и увела, а я по молодости не сообразила, что должна быть ему защитой. А потом – люди пользовались его добротой и им самим, а ему ничего не давали, вот он и сдал. Наверно, у таких, как он, другая судьба не бывает, только с поглощением. Я стала по-другому смотреть на бомжей – может, среди них тоже многие не сумели сопротивляться жизни, а защитить их было некому. И на больных (особенно, постарше) – ведь любая болезнь только отражение внутренней неустроенности. И даже на глубоких стариков, до которых мне вообще никогда дела не было, кроме страха, что и сама стану такой же, так вот – и на старцев стала смотреть, как на произведение искусства. Ведь у них ТАКАЯ жизнь за плечами, ТАКОЙ опыт, что они могут в ней существовать даже без физических сил, одной душой.
Потом дочка привела жениха. Юноша бледный со взором горящим… Идей полна голова, а сил никаких. Да и умения жить не наблюдается, не добытчик, не глава. А она ведь и сама такая же, незащищенная. Хочу сказать «нет», вижу, что трудно будет, даже если устоят, а вот язык не поворачивается. Вспоминаю, как у нас было в те же годы – и не могу отговаривать. Не знаю, как жить будут, наверно, я буду прикрывать, пока сами не вырастут, – если, конечно, вырастут и повзрослеют. Надеюсь хотя бы, что не будет в их судьбе такого расставания, как когда-то у нас – и такого возращения, как нынешнее.
Мне сказали умные люди, что я ИЗМЕНИЛАСЬ – вот именно так, заглавными буквами. И мягче стала, и светлее внутренне (???), и даже более юной (именно так, а не «молодой»). А почему – и сама не знаю. Вернее, понимаю, что все от этой встречи, от этой жизни, от этого человека. Но так и не понимаю, как именно происходит это превращение. Само входит внутрь, само что-то меняет, само себя поддерживает и питает. И жизнь меняется, а с нею и я».
Т., г. Нижний НовгородНепутевая
«Я смотрю на нынешнюю молодежь, да и на тех, кто постарше, – и диву даюсь. Им что, кажется, что жизнь вечная? Они думают, что успеют и наошибаться, и все потом исправить? Как бы не так! Я уж не сужу по себе – наше поколение через войну прошло, это на нас отпечаток наложило. А вот моя дочка отчудила.
Ну, во-первых, я сама вышла замуж только в 29 лет, потом забеременеть не могла, потом смогла. И, конечно, все в чистоте брака, все с мужем. Только умер он, оставил с дочкой маленькой, хорошо, успели квартиру от его завода получить. А то бы так и мыкались в общежитии, как две мои с тех лет подружки. Я дочку растила как память о муже – все берегла ее, холила и лелеяла. Настраивала на хорошее, о мужиках предупреждала, а она все внимательно слушала.
Да вот только свою дочку она родила в 17 лет – недоглядела я. Растила ее одна, денег никогда не было, крутилась на трех работах, еще лестницы мыла – домой придешь к полуночи, падаешь в постель, а в 6 утра уже из дома бежать – в смену. И упустила ребенка. Она, оказывается, уже с 15 лет жила с парнем, а я не знала. Слава богу, один у нее был, жениться не отказался, только семья не сложилась. Прожили всего 3 года и разбежались. С тех пор она отдельно стала жить, внучку растит, ко мне только на чай заглядывает.
А у меня еще тетя моя жила в то время – старая очень, одинокая, вся больная. Я за ней ухаживала, а она меня жизни учила. Когда мы одни остались, стало ей тяжело – я весь день отсутствую, за ней некому даже вынести. И она меня уговаривала отдать ее в интернат. Но я не отдавала целых два года. Потом просто надорвалась со всем хозяйством – и отдала.
Полгода просто нарадоваться не могла – так легко стало, так много времени стало, столько сил сберегалось. Но потом стала чувствовать одиночество и какую-то тревогу. Повадилась 2 раза в неделю к тете ездить, а это дальний свет.
Потом дочка мне внучку подкинула, потому что уехала на заработки. Я опять стала крутиться как белка, но скучала по тете. А потом она умерла – удар хватил, хотя раньше не жаловалась. Может, что другое произошло, но в интернате такую справку дали. Я ее похоронила к маме, к ее сестре, и теперь за обеими могилками ухаживаю.
Внучка выросла загляденье – точь-в-точь мать непутевая, только волос посветлее. Училась хорошо, на дискотеку бегала в выходные. Потом мать вернулась совсем, забрала ее к себе. Они живут вместе, а я одна, и мне очень одиноко. Я к ним хожу чайку попить, хотя и ехать нужно. А то и ночевать оставалась, тогда внучка мне допоздна рассказывала, с кем дружит, что делает, кем будет.
А матери все недосуг ею заняться – в командировки выезжает, а денег в доме все равно нет. А годы идут, я уже старая стала. Стала прибаливать, чаще дома сидеть. А потом и вовсе перестала к ним ездить – тяжело.
И при всем при том – одна. Мужчин у меня не было с незапамятных времен. Ведь, раз мужа нет, то и нехорошо. Хотелось, конечно, – и для тела, и чтобы бабы на работе в нос не тыкали, но если не муж, то и не стоит баловать. Иначе конфуз и скандал будет. Я так и дочку пыталась воспитать, да вот видите, до чего дошли…
