Автор неизвестен Эротика и секс - Эротические рассказы Рунета - Том 1
— Я много читаю. «Знание — сила». Так ведь сказал кто-то.
— Френсис Бэкон, — подсказала Оксанка. Она-то откуда знает?
— Френсис был своеобразным человеком.
Теперь челюсть чуть не отвалилась у меня. Эта женщина хочет сказать, что знала Бэкона? Сколько же ей лет? И кто она вообще такая?
— Не могу ответить вам тем же, ибо знаком не был, — но в глубине души скреблось сомнение. А может все-таки был знаком? Вернее знакома.
— Охотно верю, — улыбается женщина.
— Спасибо. Мы, наверное, все-таки пойдем.
Прижимаю руку Оксанки локтем и начинаю тянуть за собой. Уходим, уходим отсюда немедленно.
— У меня к вам только одна просьба.
— Да, — оборачиваюсь я.
— Передайте Госпоже, что Софи вернулась и в полном ее распоряжении.
— А Софи это вы? — не выдержал я. Вокруг ходит столько источников информации о Вальрисе, а я не могу ничего из них вытянуть.
— Вы правы. Это я.
Может быть, взять и «выпотрошить» ее прямо сейчас? Что-то их связывает. Вальрису и Софи. Там должно быть море информации. Было бы хорошо. Только вот как?
— Если мы встретим ее, то обязательно передадим, — ответил я любезным тоном.
— Благодарю.
Я уже намеревался задать еще один вопрос, типа «А где вас можно найти?». Стоп. Хватит. Сматываемся.
— До свидания.
— До свидания.
Слава богу, тащить Оксанку не пришлось. Она хоть и была в полной растерянности, но, кажется, собиралась с силами, то есть с мыслями, «выпотрошить» именно меня. Ей легче.
— Кто такая эта Вальриса? — перешла она, наконец, в наступление.
— Я откуда знаю, — попытался «включить дурочка».
— Знаешь, — уверено заявила Оксанка. — Это с ней ты был вчера?
Извечная женская логика. Раз я не был с ней, значит был с другой.
— С чего ты взяла?
— А с кем?
— С Олегом. Я же говорил.
Это ведь была чистая правда. Я весь день провел с Олегом. Точнее провела. Но об этом Оксанке знать не обязательно.
— Кто этот Олег?
— Нууу, типа дядя.
— Что-то ты юлишь, — ловит меня Оксанка на неточностях. — Тип или дядя?
— Дядя, дядя.
— Я заходила вчера к твоим. Они не говорили, что ты в гостях у дяди.
— Ты вчера приходила? — разыгрываю удивление.
— Да, — отвечает она, и заметьте, без всякого стеснения.
Она приходила. Она искала меня. Она хотела быть со мной. А я… Ох, стыдно. Как же стыдно. Вот она. Оксаночка. Которая хочет быть моей. Она и есть моя. Я ее люблю. Всю. До самого кончика пальчика.
Портфели падают на землю. Я разворачиваю Оксанку, обнимаю и крепко прижимаю к себе.
— Милая моя, — на большее не хватает слов. Я целую ее в шею.
— Нет. Нет. Ты наказан, — кричит Оксанка. Она пытается оттолкнуть меня, потом колотит своими кулачками. Я наслаждаюсь ее ароматом, прикосновением к ее коже, напряжением тела, стремлением «наказать» меня.
— Дурак, — сдается она наконец. Затихает в объятиях. Прижимается к плечу. — На нас вся улица смотрит.
Да хоть весь город. Главное что ты здесь. Со мной.
— Идем домой, — решительно высвобождается она из моих объятий. — Я голодная.
Диспозиция восстановлена. Я с двумя портфелями, и Оксанка под руку. Только теперь она целенаправленно тянет меня к себе. Я ощущаю ее нетерпение. Неужели она так проголодалась? Утром не ела что ли? Или…
Как только закрывается входная дверь квартиры, Оксанка закидывает руки мне на шею и вдавливает в стену. Ее губы обжигают меня, язычок проникает внутрь. Она сейчас неудержима. Желание бушует как ураган. Ураган, который сметает все, поглощает окружение. И меня тоже. Закручивает в водоворот страсти, нежности, и нетерпения. Руки сами ищут упругую попку, юбку, бедро Кто сказал, что трусики преграда на пути к заветной цели? Это всего лишь полоска ткани, которая смещается в сторону одним пальцем. И тогда влажная пещерка предстает перед вами. Такая же возбужденная, как и сама хозяйка. И мне остается лишь погрузится в это гостеприимное место.
Предательские законы физики подводят меня. Неудобно поставленная нога скользит на подстилке и мы падает на пол. В полумраке прихожей, прямо под дверью. Но Оксанку это не остановило. Она сверху. Без церемоний овладевает моим достоинством и отдается ощущениям его движения. Мне остается только удерживать мою девочку и стоически терпеть тапки под своей спиной. Они-то не охвачены страстью и бессовестно вдавливаются в тело.
Инициатива у Оксанки. Может делать то, что ей наиболее подходит. Любая диспозиция, наклон, темп. Она во власти возбуждения. Секс как отдушина для души. Физический стимул морального единения. Глаза закрыты, руки упирается мне в грудь. Темп растет. Она близка к финишу. Губа прикушена, голова склонена, волосы волнами колышутся в такт ее движениям. Напряжение растет. Я ощущаю, как участились сокращения мышц, как вся она напряжена.
Резко вытягивается, приподняв голову, и падает мне на грудь. Крещендо. Я нежно обнимаю ее. Девочку, которая познала удовлетворение. Которая нуждается во мне, в моей ласке и нежности. Глажу по голове.
— Наелась, милая?
— Как тебе не стыдно? — шепчет она.
— Что? — не понял я.
— Изнасиловал меня.
— Кто? Я?
— Ну не я же.
Наглая ложь. И при этом она даже не думает вставать. Я же не виноват, что тапки все еще подо мной.
— Вытри сметану, кошка.
Моя Оксанка, приподымает голову и облизывает свои губки.
— Вот так? — улыбается она. Счастье в ее глазах нельзя не увидеть.
— Нет. Вот так.
Беру ее голову в свои руки и притягиваю к себе. И впиваюсь в ее губы, которые только что дразнили меня вместе с языком. Несколько секунд целуемся самым развратным образом. Затем Оксанка вырывается.
— Нет. Ты наказан, — заявляет она официальным тоном, и тут же покидает меня совсем.
— Э-э-э… что значит наказан? Разве я не искупил вину?
— Нет, — категорично отвечает Оксанка, умудряясь при этом еще и поправлять прическу.
— Но я же хочу, — указываю взглядом на то, чем хочу.
— Я знаю.
Женская логика непредсказуема и уникальна.
— Женщина, ты меня дразнишь, — обнимаю ее сзади, прижимаю к себе, к ноющему паху.
— А ты как думал, — поворачивает голову ко мне. — Будешь знать, что я вчера испытывала.
— Это жестоко.
— Наконец начинает доходить, — в ее голосе явно слышен сарказм. — Марш руки мыть и за стол.
— Только после вас.
— Все равно не подлижешься, — и целует в губы. Ну пойми после этого женщин. Одной рукой гонит, другой голубит.
Пока Оксанка скрывается у себя в комнате, занимаюсь личной гигиеной. Однако трудно быть сосредоточенным, когда моя проблема налита кровью и требует удовлетворения. Зуд так и манит руки к себе. В уме проносятся картины рукоблудства. Но мысль до конца не дошла до фазы принятия решения. Оксанка пришла в ванну и вытолкала меня на кухню.
Сидя на табуретке возле стола я стал понимать, что хотела сказать Ира сегодня утром. Ох как неплохо было бы иметь свой угол или квартиру. И затащить туда Оксанку и не ожидать неожиданного звонка в дверь. Блин. Накаркал.
Дверной звонок разрывался в долгой трели.
— Ну кто там еще? — выплеснула свое раздражение Оксанка.
Хотелось и мне знать ответ на этот вопрос. Но поскольку дополнительных указаний мне не следовало, то я сидел на кухне и весь превратился в слух. Раздался звук открываемой двери.
— Прив, Оксан, — влетел в квартиру голос Маринки вместе со своей хозяйкой.
— Привет, Марин. Мы же сегодня виделись уже.
— Да, лан. Слушай. Ты сегодня не занята?
— Вообще-то занята.
Пауза.
— А-а. Наверное, опять с Валькой тискаетесь, — захихикала подружка.
— Может и тискаемся, — в голосе моей Оксанки звучали напряженные нотки недовольства.
— Слушай. Я сегодня, когда со школы шла, заглянула в бутик. Там…
Девичьи секреты так и остаются секретами, потому что становится ничего не слышно. Маринка с упоением рассказывала Оксанке, что она там обнаружила, но я об этом только догадывался. Шепот из прихожей менял тональность и громкость, но так и оставался неразборчивым.
— Валька! Иди сюда! — позвала Маринка.
Возражений со стороны Оксанки не следовало, поэтому я вылез из своего закутка и явился перед прекрасными очами дам.
— Нет, — вдруг громко и отчетлива сказала Оксанка.
— Отпусти Оксанку, мы быстро смотаемся, — подмигнула Маринка.
— Я-то тут при чем?
— Ой. Ребят. Там всего пол часика. А потом верну я тебя к твоему любимому Валентину в целости и сохранности.
Лишний раз убеждаюсь, какая Маринка все-таки стервочка. И Как изменчива женщина. Маринка может быть душой компании, веселой, зажигательной. Но если ей в голову взбредет «идейка», то становится стервочкой.
— Мы с ним занимаемся вместе, — отнекивалась Оксанка.
— Конечно, занимаетесь, — согласилась Маринка. — Занятия на двоих.
