Миа Эшер - Легкое поведение (ЛП)
— Вот. — Двумя пальцами незнакомец протягивает мне какую-то карточку.
Я раскрываю ладонь и чувствую укол острых уголков.
— Что это? — спрашиваю тупо.
— Очевидно, моя визитка.
— Да… но зачем?
Он улыбается одними губами, глаза непроницаемы.
— Скажем так, я заинтересованный покупатель.
И на этом он от меня уходит. Разворачивается и исчезает в море разноцветных вечерних платьев и черных костюмов. Вновь окруженная шумом вечеринки, я опускаю взгляд на карточку кремового цвета, которая лежит у меня на ладони. Минимализм дизайна привлекает внимание к имени, набранному жирным шрифтом.
Лоренс Ротшильд.
Я с улыбкой провожу по имени пальцем. Все зависит от того, сколько вы готовы заплатить, мистер Ротшильд.
***
Еще не оправившись от этого неожиданного знакомства, я натыкаюсь взглядом на Уолкера. Он все на том же месте и с теми же людьми. Нервно поправляю волосы, пытаясь успокоить звучащие в голове голоса. «Мне вернуться? Мы еще увидимся?» Боюсь не выдержать и отправиться на поиски мистера Ротшильда — что делать, я непостоянна — и потому решаю не искушать судьбу и поскорее присоединиться к Уолкеру и его друзьям.
Я иду, и все взгляды устремлены на меня, восхищенные ли, осуждающие — неважно. Я неприкасаемая. Но это не отменяет того факта, что все они словно приклеились к моему порочному телу. Тонкий слой кружева не скрывает мою бледную кожу, а скорее выставляет ее напоказ.
Уолкер тоже глядит в мою сторону. Голубые, как льдинки, глаза прикованы к моим, они темнеют от желания. Мы улыбаемся друг другу. Ни один не может отвести взгляд. Пока мы трахаем друг друга глазами, в моем сознании вспыхивают грязные, вульгарные картинки — я представляю его член… в том месте, где хочу его прямо сейчас. Рот Уолкера медленно растягивается в самодовольной ухмылке, такой же аппетитной, как и обещание сладчайшего из грехов на его лице, и я точно взмываю над полом. Расстояние между нами сокращается… гул разговоров становится все громче… я теку, предвкушая его вкус на своем языке…
И решаю не выбрасывать визитку мистера Ротшильда.
Кто знает, когда придет время делать апгрейд.
Я встаю рядом с Уолкером, его рука тянется к моей, смыкается с моими пальцами, притягивает меня к нему. Он склоняется над моим голым плечом, дует на кожу, а потом целует.
— Я уже начал гадать, не украл ли тебя кто, — шепчет он мне на ухо.
Я бросаю на него косой взгляд, на моих губах играет легкая улыбка.
— Но я ведь здесь, разве нет?
— Да, детка. — Он усмехается. — Конечно.
Люди вокруг нас покашливают. Мужчины, которые видели, как он пометил собственническим поцелуем мое плечо, не сводят с меня глаз, пока их спутницы делают вид, что меня не существует.
— Фу, Уолкер, идите уединитесь, — цедит какая-то девушка. Моя ровесница, она чем-то похожа на меня — такая же бледная, черноволосая, но плоская и холодная, как зима.
— Познакомьтесь, это Б…
— Так вот, Элинор, как я уже говорила, пока Уолкер не перебил нас… — Девушка отворачивается, демонстративно игнорируя мое присутствие и то, что Уолкер собирался меня представить.
Уолкер сжимает мою ладонь, но не произносит ни слова в мою защиту. Внезапно я ощущаю себя маленькой и уязвимой. Хочется отойти от него, заслониться руками, а потом без оглядки сбежать. Наверное, я не настолько непробиваемая, как мне казалось…
Уже настроившись уйти, я замечаю краем глаза, что девушка по имени Элинор давится смехом, и благодарю Бога, потому что ее смех разжигает во мне огонь. Огонь ярости, которая может выжечь все на своем пути. Я это уже проходила. Надо мной издевались, меня целенаправленно игнорировали и высмеивали, но на этот раз я не позволю одержать над собой верх. Нет. Я больше не та беззащитная девочка. Отчасти я, наверное, сама виновата — из-за своего платья, из-за того, что разрешаю трогать себя на людях, — однако это не дает этим людям права хамить мне, практически незнакомому человеку. Я ничем не заслужила жестокого отношения, но если Элинор нужна причина, чтобы сучиться на меня — она ее получит. Не вопрос.
Выпустив руку Уолкера, я провожу ладонями по бедрам — вроде как поправляю платье, но на самом деле хочу привлечь внимание к изгибам своего тела. Возвращаю на место дразнящую улыбку и смотрю на мужа Элинор в упор. Получи, сучка. Он сразу же салютует мне бокалом шампанского. Пожирая меня глазами, делает глоток — похоже, кое-кто ждал этого момента весь вечер, — и тогда я нарочито медленно провожу языком по губам, точно искушая его выпустить шипучую жидкость мне в рот. Он доволен; в глазах сверкает похоть, член наверняка уже стоит в этих его черных штанах. Он явно из тех, кто в постели поручает всю работу женщине, а сам лежит на спине и пыхтит, какая она нехорошая, нехорошая девочка. Скука.
Жена дергает его за рукав. Ее хорошенькое личико искажено ревностью, на щеках выступили красные пятна злости. Я удовлетворенно хихикаю. Эта сцена согревает мое каменное сердце. В моих силах рассорить их по-настоящему. Стоит лишь подать намек этому джентльмену, раздевающему меня взглядом, и встретиться с ним в укромном уголке…
Но я не буду этого делать. Мне нечего им доказывать.
Нечего.
Я уже собираюсь отвернуться, когда Уолкер кладет руку мне на задницу. Его ладонь плотно, точно вторая кожа, обхватывает мою плоть, а средний палец начинает потирать бедро, медленно пробираясь под юбку к моему горячему естеству. Тесно окружающая нас толпа — идеальное прикрытие для его действий.
— Мне не нравится, как Артур на тебя смотрит, — шепчет он мне на ухо.
И входит в меня пальцем.
Я гляжу перед собой — ничего не вижу, только чувствую — и пытаюсь сфокусировать взгляд на красивом темноволосом мужчине, который держит под руку похожую на меня девушку. Уолкер прав. Как и муж Элинор, он не сводит с меня глаз.
— Он хочет тебя. — Уолкер проталкивает палец до упора. Мне больно, но это приятная боль. Она посылает вниз по позвоночнику холодок, от нее дрожат пальцы, когда я подношу бокал с шампанским к губам.
Я делаю глоток.
— Они все хотят меня. Всегда.
Как только я произношу эти слова, мною овладевает тоска… и чувство пустоты. Они хотят мое тело, мое лицо, мой рот, но что лежит за всем этим, никому из них не интересно. Потому что там ничего нет.
— Очень плохо.
Не обращая внимания на то, что люди наблюдают за нами и, возможно, прислушиваются к нашему разговору, Уолкер наклоняется и кончиком носа проводит по моей шее, а потом тихо произносит:
— Я хочу тебя трахнуть.
Не самое романтичное признание, однако же я краснею.
Уолкер выпрямляется, медленно вытягивая из меня свой палец.
— Классно, что повидались, — обращается он к группе своих знакомых, — но боюсь, нам с Блэр пора уходить. — Взглянув на меня, он прибавляет: — Мне надоело ею делиться.
И снова неловкий кашель, презрение, косые взгляды…
Унижение.
— Доброй ночи. Приятно было увидеться. — Мои слова адресованы всем, но смотрю я только на жен.
Уолкер ловит меня за талию, и мы уже уходим, когда черноволосая девушка открывает рот.
— Уолкер, на одно слово. Ты не забыл, что во вторник мы с Артуром устраиваем вечеринку в честь возвращения Эммы из Европы? — говорит она ему, злобно улыбаясь в мою сторону.
Он крепче прижимает меня к себе.
— Не забыл. Я приду.
Обычно мне все равно, чем он занимается в свое время, но от того, с каким триумфом в глазах смотрит на меня эта девушка, в моей груди завязывается узлом какое-то неприятное чувство.
***
Когда мы выходим из музея, оставляя весь этот кошмар позади, нас приветствует темное, освещенное городскими огнями небо. В мои уши врываются звуки ночной жизни большого города: сердито сигналят желтые такси, из опущенных окон проезжающего мимо автомобиля грохочет хип-хоп, курьер на велосипеде раздраженно дребезжит звонком, разгоняя толпу на своем пути. Из белых пакетов на его багажнике пахнет китайской едой.
У подножья лестницы Уолкер притягивает меня в свои объятья. Наши губы соприкасаются, я горячо отвечаю, открываясь навстречу восхитительной атаке его языка. Увы, но его поцелуи не заставляют мое сердце петь, не озаряют мою внутреннюю темноту спасительным светом — мне кажется, со мной этого никогда не случится, — зато они дарят уверенность в том, что я желанна, что я нужна ему, а иногда, как сейчас, — необходима. Поцелуи Уолкера не требуют ничего, кроме телесной реакции.
Он накручивает мои волосы на кулаки, резко тянет за них, заставляя смотреть себе в лицо.
— Я…
Секунду он смотрит мне в глаза… а в следующее мгновение мы оказываемся в эпицентре переполоха. Целая свора собак окружает нас и, запутываясь в поводках, носится вокруг с оглушительным лаем и воем.
