Анна Котенёва - Откровенный разговор про это для тех, кому за

Пришить протез мне советовали, но я не хотел – поговорил с теми, у кого есть, они рассказали, что кроме морального удовлетворения, больше никакого не испытывают. Вот так и ушел из больницы: внизу только дырочка, да остатки мошонки, что собрать сумели.

Конечно, с девушкой рассорился, вернее, просто от нее избавился – не хотел жалости. Полгода был вообще в депрессии, потом в работу втянулся – я директор по развитию в рекламном агентстве.

Потом еще полгода прошло, я никому ничего не говорил, но такой слушок прошел, что я чуть ли не гомик, потому что девушек нет. Так я пару раз вызвал соответствующих девиц, которым все равно, за что деньги платят. Я с ними пройдусь перед нашими, потом в ресторан, потом ко мне – и спать… Такая гадость, а надо.

Во второй раз приехала девица молоденькая, которую где угодно можно представить, только не в борделе. Мы с ней поели, поболтали, потом я ее спать уложил, а сам пошел на кухню, пить. А что еще делать? Тут она приходит, опять стали болтать, она все норовит отработать гонорар, а я ее отпихиваю. Потом объяснил, что болен, а она не забеспокоилась.

Я подумал, что нужно ее отвлечь и стал массировать, гладить, ласкать. Тут она так разомлела, что я возбудился, как раньше. А нечем!.. Потом она кончила, а мне так томно стало, словно это я кончил. Я и засек это ощущение.

Потом мы с ней стали встречаться уже не напоказ, и каждый раз все то же: я ее довожу, а кончаем вместе. Потом стали вместе жить, а полгода как поженились. Мне друзья говорят, что она воспользовалась моей сексуальностью, а сами не знают, что у нас происходит, и вообще – что со мной. Так что я не обращаю внимания.

И, вы знаете, – я счастлив! Странно, но жену совсем не ревную к тому, чем она 2 года занималась. Наверно, потому, что то, что мы с ней делаем, у нее никогда раньше не было. Так что теперь вопрос только о детях, но я это уже разведываю…»

Карга

«Я – старая карга. Хотя мне всего 51, я часто слышу эту кличку от своих студентов в коридоре. Конечно, если они меня не видят. Но я не обижаюсь, а просто запоминаю, кто что сказал. А уж потом мы повстречаемся на зачете, экзамене…

Особенно я не переношу, когда смеются над моим башмачком. У меня из-за последствий полиомиелита укорочена левая нога – вот и ношу ортопедическую обувь. Но все равно кульгаю по коридорам, как пьяный матрос в качку.

Институт – мой дом, потому что настоящего дома нет. Живу одна, хозяйствовать не люблю, за модой не гонюсь. Засиживаюсь на отработках, приезжаю домой – в ванну и спать.

Вот так я пришла однажды домой, а дверь открыта. Я подумала, что ЖЭК вскрыл – небось ванна засорилась и залила соседей. И вошла. И как получила по голове – так и упала.

Тут свет зажегся, смутно вижу – какой-то парень мечется по коридору, то в комнату, то на кухню, все что-то хватает, кидает, а уж матерится! Понятно, ворюга. Я его стала за ноги хватать, а он почувствовал, что вырваться не может, и стал меня с размаху бить по ноге. Как футболист прямо! Да только стучал он все время по ортопедическому башмаку, а у того пятка такая, что за сто лет не сносить. Словом, я его завалила в конце концов.

Мы оба валяемся на полу, дышим тяжко, смотрим друг на друга с ненавистью, и вдруг он на меня кидается, сует руки под юбку, рвет белье… У меня сердце зашлось, я просто без сил оказалась, обмякла, а в голове только мысль, что это очень похоже на скверный анекдот.

В общем, он меня изнасиловал, хотя, кажется, ему этого хотелось еще меньше, чем мне. Потом в ванну пошел, на кухню, что-то поел, вернулся – а я все лежу, противно мне двигаться. Но холодно стало, а на мне только ботинки, я и пошла в кухню. Вор как увидел меня, аж в лице переменился, подавился куском, залепетал, что не знал, что я инвалид.

Тут я ему по морде и надавала, а потом уже сама завалила на пол. Он не очень-то хотел, но я его тискала, а он молодой, так что все получилось. Потом я дверь все-таки заперла, а воришке объяснила, что ему теперь свое преступление придется отрабатывать, как в кино – своим телом.

А он оказался и трусом, и внушаемым. Сам мне паспорт отдал, сам во вкус вошел, не отреагировал, даже когда я совсем голенькая оказалась.

Я его до утра напрягала, а когда уходила (он еще в постели оставался), издали паспортом помахала и попросила, чтобы к вечеру он чего-нибудь приготовил. И он действительно приготовил ужин. Ночь опять трудился, утром в щечку поцеловал на прощание…

И, как ни смешно, мы с ним так живем уже второй год. Он ровно в два раза меня моложе, смотрит на меня как на мать, но сексом занимается очень активно. Хотя иной раз мне кажется, что именно возраст и «образ матери» его и заводят.

И я к нему привязалась, хотя порой извожу, как своих студентов. Но он все терпит, сам уже не уходит. Что со мной происходит – не понимаю, но чувствую, что меняюсь постепенно. И на работе другая стала, и домой тянет. Теперь боюсь, что мой вор меня бросит, и я опять буду выть на голые стены. Но пока, может быть, даже счастлива, как может быть счастлива пятидесятилетняя инвалидка без детей и без видов на будущее… Но пока живу – и надеюсь!»

Сиделка

«Быть домохозяйкой – тяжкий труд. Это все знают, но от этого не легче. Весь день на ногах, а с утра начинай сначала – никаких следов от вчерашних усилий просто нет. Ну ладно, если бы это ценилось хоть словом, хоть деньгами, но мой муж и благодарности не выдаст, и зарабатывает столько, что мы до сих пор детей завести боимся.

В конце концов я решила, что лучше из дома выйти, чем в нем все время тухнуть – и расклеила в округе объявления, что готова сидеть днем с лежачим больным. Народу звонило уйма, а я всем говорила, что еще не закончила контракт с предыдущим пациентом. Что-то меня удерживало от следующего шага.

Но потом взяла первый попавшийся телефон, позвонила, пришла – это на соседней улице. Там мужчина лежит с переломом позвоночника, за ним жена ухаживает, сын из Америки им деньги шлет, но она все-таки работает, интерьерами занимается.

Вот я и впряглась – то же, что дома, но за деньги. И неплохие деньги. И еще мне понравилось с пациентом разговаривать. Он больше ничего не может, а говорит красиво. Все рассказывал, как красиво в разных странах – он весь свет объездил. Еще о работе, потом о жене, вообще о женщинах, ну и так далее. И я заметила, что, когда ему памперсы меняю после таких рассказов, у него эрекция чаще бывает и тверже. А вообще, он над этим делом не властен, что когда хочет, тогда и приходит – и уходит так же.

И вот однажды, я невыспавшаяся была, издерганная какая-то, мне вдруг так его приголубить захотелось. Он лежит весь в моче, ноги худющие, а член торчит всему наперекор! Я щекой на живот ему легла, что-то бормочу, а он замолчал, в потолок смотрит и гладит меня по волосам.

Так я стала его любовницей. Мы почти все время проводили в позе наездницы. Вызвать эрекцию труда не составляет: потереть покрепче, да прижать пожестче. А потом я взбиралась наверх, и он опять рассказывал, что-то вспоминал, а между делом ласкал меня, а я его обнимала.

И то ли он волшебник, то ли я себе навнушала, но как только сяду на него – сразу вся плыву, больше ничего не надо, словно полночи сексом занималась. И он тоже балдеет, словно что-то чувствует (хотя с самого начала мне его жена объяснила, что у него чувствительность вообще отсутствует, а все, что происходит, – чистой воды рефлексы). А мне все равно.

Так это длится уже полгода, а что будет дальше, я просто боюсь загадывать. Он мне предлагает развестись, пожениться и уехать в Америку к сыну. Но я еще не готова. Хотя все больше его дом делаю игрушкой, а на своем крест ставлю. Даже муж замечать стал. Но что бог ни делает, все к лучшему. Пока плыву по течению, дальше судьба вывезет.

Вот уж не думала, что лежачий, да еще в таком положении, меня присушит. Вроде трезвая была, а теперь как пьяная хожу, ничего в этой жизни не понимаю».

Вездеход

«Я стала что-то чувствовать в постели только после климакса. Правда, он у меня был ранний, начался ровно в 50. До того я и с мужем жила, и другие мужчины бывали, но все одно: до постели очень приятно, а как взгромоздится на меня, так все пропадает, только смутное ощущение, что что-то мимо проходит.

Я даже и не переживала по этому поводу – ну не дал бог, так не вешаться же. Но все равно завидно было, как подруги (особенно в молодости) рассказывали и даже показывали, как им сладко бывает.

А пришло это ко мне очень смешным образом. Я замуж вышла в 18, в 20 родила первый раз, а дочка в меня пошла – тоже выскочила в 19, правда, родила только в 26 (она то училась, то зарабатывала). И вот я стала бабкой в 46 лет, но не печалилась, потому что внучок очень приятный, ласковый, смирный.

Но смирный или нет, а все равно ребенок. Однажды нам с дедом его подкинули, а сами ушли в гости. А день не задался с самого начала, я все злилась, что-то переживала, но внутри как струнка натянутая была. Соседи сверху что-то сверлят, звук как у стоматолога. Внук включил телевизор, там стрельба идет. Я впервые надела боди, а оно мне тесновато, все время какое-то неудобство в теле. Курица подгорает, а тут муж заявился на кухню и обжимать меня взялся. Мне это никак, а ему приятно, вот я и не против никогда, а тут и хочется освободиться, и жаль его обижать, он очень щепетильный насчет своего мужского желания.