Реши это (ЛП) - Калмз Мэри
– Завтра все твои родственники приедут к тебе, у нас будет воссоединение семьи, и я сожалею, но все, кто умеет играть на гитаре, привезут их с собой.
Он усмехнулся.
Ефрем покачал головой.
– Жаль, правда, но некоторые из этих парней, да и пара девчонок, не могут и в ведро напевать [22].
– Я с нетерпением жду встречи с ними.
– Это ты сейчас так говоришь, – сказал Ефрем, морщась, и все засмеялись.
Гвен разложила еду, и к дому уже подъезжали и парковались машины, а женщины, ее кузины и подруги, приносили блюда, чтобы мы могли поесть сейчас, а также еду, которую нужно было припасти на следующий день, когда они планировали зажарить на вертеле целого борова в яме на заднем дворе, чтобы хватило на столько человек, сколько придет на барбекю.
Все женщины останавливались и представлялись Нику, когда они проходили внутрь; некоторые из них были подругами его матери, помнившими ее со школьных времен, а другие - членами семьи, которые все еще скучали по ней. Их забота проявилась в том, что они приготовили и принесли, чтобы приветствовать его дома. В подвале стояли огромные морозильные камеры, холодильники, полки с банками, в которых было все - от томатного соуса до кукурузы и стручковой фасоли, которые наверняка достанутся любому из родственников. Так много истории в еде.
Как я и предполагал, людей стало появляться все больше. На улице были расставлены столы для пикника, а Гвен привезла большую сцену и установила ее под тентом. Если Ник собирался играть музыку со своими кузенами, то это будет сниматься, скорее всего, в течение двух дней, в пятницу и субботу.
Группа была в восторге; они были в перерыве с тех пор, как Ник был изолирован со мной, так что для них было большим удовольствием, что люди умирают от желания услышать их. Еда была огромным плюсом, а Мейра, за которой ухаживала целая орава тетушек Ника, была на седьмом небе от счастья.
Я чувствовал себя немного лишним, особенно когда появился кузен Гвен Билл, который, как выяснилось, был шерифом округа Эстилл. И хотя он находился там не в рабочее время, со своей женой и четырьмя детьми, помощники шерифа следили за тем, чтобы на ферме Шелтонов не было никого, кто не являлся бы членом семьи.
Конечно, были сделаны поблажки для близких друзей семьи, а также для невесты Пола, Татум Коллинз, и для парня Джози, Вэнса Реймса.
Я ел, общался, гулял по территории, а когда увидел, что Брент снова пытается дозвониться до меня - он пытался уже несколько недель, - наконец взял трубку.
– Привет, – сказал он, задыхаясь.
То, что он был явно ошеломлен тем, что я взял трубку, немного смягчило мое раздражение по отношению к нему.
– Думаю, Ник был прав, когда уволил тебя в первый раз.
– Это не то, что ты думаешь, – ответил он мне. – Я говорил это в десяти электронных письмах и двенадцати сообщениях голосовой почты, и...
– Я знаю, – заверил я его. Я удалил все письма от него, которые попали в папку входящих сообщений, и стер все его телефонные сообщения.
– Они спросили меня, был ли Исай другом Ника, и я ответил, что нет, но прежде чем я смог объяснить, что он телохранитель Ника, парень, отвечающий за это, начал выкрикивать приказы, и я не смог заставить его слушать, и они заставили Исая пойти к другому входу, а тем временем я потерял Ника.
Он говорил это в первых нескольких сообщениях, бессвязно, всхлипывая и утверждая, что это все его вина. После этого я перестал его слушать.
– И я знаю, ты думаешь, что я хочу быть в центре внимания, и да, в этом есть доля правды, но я не умею играть, не умею петь и просто не знаю, чем я действительно хочу заниматься.
– Брент...
– Но я отличный ассистент, и люди постоянно спрашивают, счастлив ли я, работая на Ника, и я думаю, что могу быть действительно хорошим. Мне просто нужно научиться не трепаться.
Что?
– Тебе нужно научиться не делать чего?
– Ты не... То есть, даже если я знаю с абсолютной уверенностью, что ты понятия не имеешь, о чем кто-то говорит, ты никогда не даешь понять, ты просто позволяешь им говорить, пока не поймешь, и таким образом у тебя всегда есть твердый ответ на все случаи жизни. Мне нужно быть таким.
– Прости, но когда я не знал, о чем говорит кто-то другой?
– Просто ты неунывающий, и мне нужно быть таким же. Я не могу рассыпаться под давлением.
– Верно, – согласился я.
– Но я могу учиться, и я умный, и ты можешь на меня рассчитывать, Лок, – сказал он, и, поскольку я впервые не был мистером Барнсом или Локрином, я немного смягчил свое суждение. – Я могу подстраховать, и действительно, когда ты выпрыгиваешь из гнезда, тебе нужен пример...
– Нет, – простонал я.
– Сила, и я знаю, что если буду подражать твоим парящим крыльям, то...
– Нет, нет, нет, – огрызнулся я. – Ты не говорил с моей матерью!
– О Боже, – прохрипел он. – Она... она... твоя мама - самый удивительный человек, которого я когда-либо встречал.
– Брент...
– Я чувствую, что она открыла меня, заглянула в мою душу и сказала, где я слаб, а где силен, и заверила меня, что я могу стать самой лучшей версией себя и быть потрясающим защитником Ника и того, что ему нужно и чего он заслуживает.
Христос.
– Слушай, увидимся, когда я вернусь, и да поможет тебе Бог, если ты не возьмешь себя в руки и не станешь тем, кто нужен Нику! – прорычал я на него. – Мне нужно, чтобы ты был его чертовым опекуном! Ты - последнее звено в цепи, Брент. Когда ты говоришь «нет», это «нет», и точка, конец истории.
– Да, Лок, – сказал он со вздохом. – Я могу это сделать.
– Отлично.
– Могу ли я что-нибудь сделать для тебя сейчас?
– Нет, но я могу позвонить тебе в три часа ночи.
– Не могу дождаться, – ласково сказал он.
– И перестань разговаривать с моей матерью.
Тишина.
– О нет.
– Но видишь ли, мы работаем с моими акашическими записями [23], так что...
– Хорошо. Только не говори обо мне, хорошо?
Снова тишина.
– Брент?
– Это ужасно самолюбиво с твоей стороны, тебе не кажется? Зачем мне говорить с ней о тебе? Это мое путешествие и мой рост.
– До свидания, – сказал я и повесил трубку.
Забавно, что я открыл дверь для Ника, а теперь в нее вошел его помощник, и Крой тоже знал ее. До Ника Мэдисона я ни с кем не делился ею, и теперь мне приходилось гадать, когда же Стиг Мэллой позвонит ей.
Странные дни, действительно.
Часть 14
Как только наступили сумерки, группа убрала инструменты, и люди начали расходиться. Тем, кто пришел поздно, Ник пообещал сыграть еще на следующий день. Я был поражен тем, как все были добры к нему, больше всего радуясь встрече с ним. Мне было приятно наблюдать, как его обнимает семья.
В итоге я сидел с несколькими его кузенами, пил пиво и наблюдал за их разговорами. В конце концов остались только я и Дезмонд, или Дез, как он предпочитал себя называть, Ландау, сын близкого друга семьи, который сидел на другом конце крыльца и пил пиво, ведя непринужденную беседу. Он занимался строительством, и, слушая, как он рассказывает о людях, которые приходили указывать ему, что делать в течение дня, и не имели ни малейшего понятия о том, что, черт возьми, они делают, я смеялся так сильно, что мне приходилось вытирать глаза. В какой-то момент он развлекал не только меня, но и дюжину людей, следивших за каждым его словом. Он был обаятельным и приземленным, и, насколько я мог судить, все люди, которые его знали, были от него без ума.
Когда он достал из заднего кармана телефон, чтобы показать мне Mustang Coupe 1967 года, который он восстанавливал, из него выпало что-то еще. Я поднял это, осмотрел и передал ему обратно.
– Ты знаешь, что это?
– Наверное, кость оленя? Коровья?
Он кивнул.
– Оленья, да, а откуда ты знаешь?
Я покосился на его кепку.
– Это камуфляж, и на нем силуэт оленя.
– А, а я думал, ты тоже охотник.
