Ю Калашников - Майор и мафия
Только тут я-вспомнил, что за зеркалом сидит Леокадия и с са
мого начала смотрит это кино. Впрочем, черт с ней, пусть смотрит, пригодится для обобщения передового педагогического оныта. Хотя
быть обезьяной в клетке мне еще не приходилось.
Большой Шеф должен быть доволен.
абросил халат и нажал кнопку.
- Вы позволите?
- Прошу! - я уже не знал, как обращаться. Это была Мира
жгучая еврейка для Ладманиса. Она словно читала мысли:
- Мне бы хотелось, чтобы наши отношения сразу перестали быть
официальными. Это ведь интимный экзамен, правда? Зовите меня,
пожалуйста, на "Ты".
- Договорились.. - Пышные черные волосы, выпирающая
грудь...
- Меня зовут Мира. Мне можно делать, что хочется или Вы
будете командовать? - Она стояла у кресла, спокойно положив руку на спинку.
- ет, нет... Делай, что хочешь. Экзамен действительно
интимный.
Она подошла и села мне на колени упругими ягодицами. Потяну
лась, достала руками шею, обняла, носом забралась под халат и
поцеловала мои жесткие волосы между сосками. Прижалась грудью...
- Ой, а что это? - протянула под себя руку и обхватила член.
- Можно посмотреть?
Сползла коленями на ковер и носом к носу встретилась с вос
ставшей плотью экзаменатора.
- Ой, какой хороший... - ухватилась обеими руками, - какой
большой и хороший... Какой горячий, большой и хороший... А можно его поцеловать?
Она не ждала ответов. Разминала мошонку, перекатывала яички,
пальчиками сжимала член у самого корня, от этого он рос и рос, пощекотала промежность и втянула в себя головку. Руки ее в это время делали движения, словно хотели отвинтить его от меня. Во всем этом не было хаоса, была четкая, ясно видимая ей цель. Только тут и я положил свою лапу на ее затылок и помогал ей заглатывать ее по
глубже. о вдруг она остановилась, затрепетала и со сдерживаемым
сгоном, оторвавшись от члена, опрокинулась на спину, зажав руками трусики между бедер, слегка пошевеливая вздрагивающими ногами.
Я не пришел на помощь. Мы ведь не были любовниками, шел
обычный экзамен и испытуемая должна быта сама выбираться из
любого положения. Я подумал, что хорошо бы на следующую сессию
заготовить экзаменационные билеты по всей форме, а то как-то много импровизации. И член вон стоит, как вкопанный и одноглазо смотрит ей в лицо
Мира быстро пришла в себя, встала, одернула юбочку, сказала:
"Извините". Я приготовился задавать вопросы, но она снова опередила:
- Здесь жарко. Можно я разденусь? - Подняла к горлу черный
свитер, взялась, за черный бюстгалтер и, не отрывая от меня взгляда, медленно выпустила наружу белые, как кролики, груди. Что это была за прелесть! Они стояли, приподняв сосочки вверх, радостные, розовые, возбужденные! Меня потащило к ней вместе с креслом. Что-то она увидела в моих глазах и это ее удовлетворило. Приподняв грудки ладонями снизу она вкрадчиво спросила:
- А Вы не хотите их поцеловать? - Черт возьми! Я очень хотел.
Мы сделали шаг навстречу друг другу и я бросил ее в постель. Она смотрела мне в лицо торжествующим взглядом счастливой женщины,
пока я расшвыривал ее аксессуары, тянула к себе мое лицо, раздви- гала бедра. Только в последний момент я вспомнил о тройной цене и скользнул членом вдоль губок. Она поняла, что я не войду внутрь и вздох сожаления, глубокий и тяжкий, вырвался из ее тела. Взял в
рот твердый, как желудь, розовый сосок и решил, что, вероятно,
переоценил свои силы. Как мне хотелось ворваться в ее тело! Как
она хотела ощутить меня в себе! Она водила головкой пениса вдоль своих губок, проскакивая ею влагалище, вздохнула, перевернулась
на живот и приподняла зад. Я поцеловал булочки, прошелся между
ними кончиками пальцев. Зад был прекрасно подготовлен к совокуп- лению, богато увлажнен кремами.
- Вы не разорвете меня?
Я без слов ввел в маленькое отверстие кончик головки. Потом
еще чуть-чуть, еще... Она молчала. адавил бедрами и провалился
в ласковую горячую глубину, ощущая лобком атласные булочки ее
зада. Что-то у нее внутри изменилось и теперь на каждое движение она отвечала сдавленным, стоном, стоном наслаладения, а не боли. К несчастью, скоро со мной все было кончено, но оиа не хотела отпус- кать меня, говорила, как ей сладенько и как ей вкуснеяько и еще
долго, пока член расставался с изумительным возбуждением, толчка- ми отдавая ей бесполезное семя и, медленно сокращаясь, выбирался на волю.
Я повернул ее к себе лицом и неясно и благодарно поцеловал в
мягкие губы. Она немного помолчала потом спросила: "Могу я узлать оценку?" Я поцеловал ее грудь, слегка шлепнул по попке: "Пять баллов, С плюсом!"
Она трудно сползла с постели, собрала вещи я удалилась. Черт
- девка!
Снова надел халат, уселся в кресло и, подумав,- нажал кнопку
два раза. Явилась Леокадия. Прижалась грудью к лицу:
- Герой просит пощады? . /
- Принеси выпить...
Потрепала волосы на затылке, намеренно коснулась
члена и величаво удалилась, покачивая роскошным задом.
Возможно именно это заставляло представителей многочисленных
неформальных общественных объединений втягиваться в кильватер
ную струю Леокадии Митрофановны, жадно раскрывая нрздри, испы
тывая жгучее наслаждение от приобщения к этому историческому
процессу.
Она же оставалась спокойной, как копия египетского Сфинкса на
невской набережной, распространяя вокруг себя мощное биосексуаль- ное поле, с естественной небрежностью принимая дань поклонения
своему заду.
аконец она вернулась с графинчиком коньяка и лимоном в
сахаре.
- Что так долго?
- Девочки делятся впечатлениями... Я заслушалась.
- е насмотрелась? Зови следующую.
Я с удовольствием выпил рюмку коньяка и вошла Зося. Стройная
брюнетка с хорошо развитым задом и едва наметившимся бюстом.
Ивану Панкратьевичу это могло не понравиться, но в заказе о бюсте небыло ни слова. Прозрачная белая кофточка, черная плиссирован
ная юбка выше колен. Спокойно стояла в темных туфельках на строй- ных ножках у двери и ждала приглашения.
- Присаживайтесь.
Села в кресло напротив, положила ногу на ногу с красивыми
икрами и полированными коленями, вопросительно подняла ресницы.
- Как здоровье Вашей мамы?
Спасибо, прекрасно. Лечение продлится два-три года.
У Вас есть сексуальный опыт?
Как обычно... Мастурбации, оральный, анальный...
- Проведите, пожалуйста, акт мастурбации.
Она встала с кресла, отвернулась, стащила трусики, зацепившись
о каблук, и вернулась в кресло, высоко подняв юбку, так что обна- жился пупок. Бедра положила на подлокотники, пальцами раздвинула губки под светлым пушком лобка. Розовый клитор взглянул мне
прямо в глаза. Откинула голову назад с закрытыми глазами и паль- чики ее побежали вдоль губок сверху, потом внутри, задержались у клитора, перешли к влагалищу, вернулись, обежали его головку,
поласкали справа, котом слева, опять к влагалищу, ниже, снова... Губки быстро наполнились кровью, припухли, вход во влагалище,
розовый с темнотой посередине, открылся... Лицо и шея ее порозовели, на височках выступил пот, дыхание прерывистое. Она ребром ладони терла себя остервенело, врываясь в свое лоно, тело вздрагивало, ноги, выгибалось в коленях, дергалась голова - она этого не замечала,
находясь во власти сильных чувственных переживаний. Губки и кли- тор становились все более красными. аконец, она вдавила ладонь в себя, прижала клитор и дрожь удовлетворения встряхнула ее тело.
Она глубоко вздохнула, посмотрела на меня затуманенным взглядом
и тяжело опустила ноги на пол. Посидела минуту с закрытыми гла
зами, опустилась на колени и оказалась головой между моими бедра- ми, жадно ухватив в рот головку члена. Ее упражнения меня так
возбудили, что через пару минут она глотала и вылизывала сперму. Поднял ее, прижал грудью к своему лицу, средним пальцем про
верил девственную плеву. Спросил:
- Что Вам известно о сексе помимо программы?
Она с недоумением взглянула на меня, отошла к креслу, села в
проговорила равнодушно:
- Многое. Мы с мамой живем в однокомнатной квартире, а у
нее было много любовников. Она давно перестала меня стесняться и я часто была свидетельницей и участницей их развлечений. екото
рые из мужчин просили меня раздеться и побыть рядом, другие
сажали себе на спину, некоторые клали рядом с мамой. Дядя Вася
всегда приносил две бутылки лимонада, заставлял меия впить и
ждал, когда я пописаю, а он пил. есколько раз меня едва не изна- силовали спереди, но я давала ротик или зад и они успокаивались.
Она говорило вначале совершенно спокойно, но, по мере того как
перед ней проходили картины воспоминаний, она все более возбуж
далась и, закончив рассказ, резко встала, подошла и взяла рукой
