Таня Кадзи - Русская гейша. Тайны обучения
– Вы имеете в виду гейш?
– Именно! В этом я вижу основную трудность. Тебе не надо объяснять, что это за специфическая специальность. Девушки должны обладать талантами, воспитанностью, утонченностью и обаянием. И внешность должна быть соответствующая. Где ты найдешь таких девушек? Допускаю, что на первых порах тебе самой нужно будет выступать в этом качестве. Но если ты будешь во главе дела, то на это у тебя просто не останется времени, понимаешь?
Я молчала, переваривая все услышанное. Настроение упало. Моя затея казалась сейчас трудноосуществимой.
– Вот что, Таня, – сказал господин Ито, видя, что я молчу. – Давай отложим этот разговор на какое-то время. Я подумаю и потом выскажу свои соображения. О’кей?
– Хорошо, Ито-сан, – улыбнулась я. – И спасибо, что принимаете участие в моих делах.
– Не за что! – рассмеялся он. – Мы ведь не совсем чужие, да?
То, что он отказался вложить свои деньги, огорчило и насторожило меня. Возможно, задуманное предприятие было не таким выгодным, как я считала.
В конце мая закончились занятия в «Нодзоми». Мы дали заключительный концерт на одном из школьных вечеров. Я даже выступила сама. Исполнила японский танец «Итакодэдзима» с игрой веера и пластический этюд «Айседора», поставленный мной. Этот номер я исполняла босиком. Присутствующие пришли в восторг и даже вызывали меня на «бис». Но все-таки «Нодзоми» – это детский коллектив. Я чувствовала определенную неловкость, выступая после своих воспитанников. И несмотря на успех, решила, что больше этого делать не буду. После концерта дети тепло попрощались со мной до нового учебного года и подарили сувенирную куклу в кимоно. Отпуск у меня был, как у преподавателей, сорок восемь дней. Я написала заявление на июль – август.
– Ну, в июне можешь пока помочь библиотекарю, – сказал Михаил Феликсович. – Надо учебники принять, привести их в порядок, разложить по полкам.
– Да? – вяло спросила я. – Там и без меня помощников хватит.
– А что ты предлагаешь? Ты официально оформлена уборщицей. Хочешь тряпкой помахать? – засмеялся он.
– Михаил Феликсович, голубчик! Можно за свой счет в июне? – просительно сказала я. – А в конце августа я выйду, как положено.
И он согласился. Я выбежала из школы в состоянии эйфории, словно сама была ученицей и у меня начались долгожданные летние каникулы.
Я решила сразу уехать домой. Тем более Тим по-прежнему жил у меня, и он в мое отсутствие присмотрел бы за квартирой. Но поразмыслив, я поняла, что весь отпуск находиться с родителями не имеет смысла. Чем бы я там занималась? Сидела бы с ними в квартире и смотрела телевизор? Или поехала бы к бабушке и дедушке? Они жили в небольшой деревеньке недалеко от города. Или гуляла бы по вечерам в городском парке в полном одиночестве? Я потеряла связь с подругами. И потом я настолько изменилась внутренне, что мне просто не о чем было бы с ними говорить. И я осталась в Москве. Хотя по-прежнему чувствовала себя не совсем спокойно из-за Степана. Он, правда, никак не проявлял себя, но я не верила в то, что он так просто оставил меня.
Несколько раз я встретилась с Ашотом. Он ухаживал красиво, но, в принципе, однообразно. И, по-моему, относился ко мне как к дорогой и редкой кукле, которой он пополнил свою обширную коллекцию. Правда, всегда был предупредителен и галантен и выполнял все мои прихоти. Я продолжала поддерживать с ним отношения, так как по-прежнему не оставляла мысли открыть салон и думала, что он мне будет полезен.
Господин Ито вновь начал появляться на вечеринках и приемах и часто в сопровождении гейши Аямэ. Я видела, как он более внимательно выслушивает предложения на мой счет, которые продолжали к нему поступать, видимо, просчитывая возможность успеха задуманного мной дела. Я больше не напоминала ему о нашем разговоре, а просто ждала, когда он созреет и сам заговорит об этом.
Кроме этого я довольно часто составляла компанию Тиму и его дружкам. Мне нравилось шататься с ними по клубам и дешевым кафешкам. Я одевалась в молодежном стиле, заплетала косички и чувствовала себя безбашенным и довольно нахальным подростком. Это словно переносило меня во времена беззаботной юности и помогало забыть мою несчастную любовь и ту боль, которая притаилась на дне души и никогда меня не покидала.
Как-то мы с Тимом и его дружком Максом засиделись в ночном клубе «Арлекино». Мы пили и болтали о всякой ерунде под грохот музыки. Вдруг Тим привстал и махнул рукой каким-то двум парням.
– Антон! – крикнул он. – Иди к нам!
Те подошли. Второго парня звали Игорь. Он был маленького роста, худощавый и не снимал низко надвинутую на лоб шляпу. В сочетании с широкоплечим кителем какого-то военного образца, джинсами и тупоносыми ботинками на высокой тракторной подошве это смотрелось странно, но авангардно.
– Привет, – спокойно сказал Игорь и сел напротив меня.
– Пивка? – предложил Тим.
Антон согласно кивнул, а Игорь отказался. Его глаза, внимательно глядящие на меня из-под полей шляпы, показались мне голубыми бездонными озерами. Тим нас представил.
– Таня? – переспросил Игорь. – А я подумал, что ты японка.
– На четверть, – засмеялась я. – И была недавно в Японии.
– Всегда мечтал там побывать, – улыбнулся Игорь. – Загадочная философия жизни и смерти.
– Я думаю, съездишь еще! – рассмеялся Антон. – Ты же у нас теперь зазвездился!
– А ты же… – начал Тим и хлопнул себя по лбу, – вот же мы идиоты! Антоха, предупреждать надо. То-то я смотрю!
– А что такое?! – одновременно спросили мы с Максом и дружно расхохотались.
– Ребята, – зашептал Тим с конспиративным видом, – это же один из «Иванушек»!
– Так я и знал, – хмуро сказал Игорь. – А как хорошо все начиналось.
– Мне нравится песня «Тучи», – сказала я. – И вот увидите, это хит всех времен и народов.
– Матвиенко планирует и клип снять, – сказал Игорь.
– Будем ждать! – опять хором сказали мы с Максом.
– Ну, эти сегодня сговорились! – засмеялся Тим.
Я с любопытством смотрела на Игоря, все-таки – звезда. Их дебютный альбом «Конечно он» вышел в этом месяце и наделал много шума. Песни «Иванушек» доносились из всех палаток. Но Игорь совсем не походил на попсовую звезду. Он был тихим, молчаливым, иногда озирался по сторонам из-под полей шляпы. Видимо, так быстро свалившаяся слава уже тяготила его.
– А мы тоже артисты! – неожиданно хвастливо заявил Тим. – А Таня вообще хореограф!
– Да! – гордо выпрямился Макс, который перед этим лежал на плече Тимура.
– И в каком жанре? – улыбнулся Игорь.
– Хватит тут пыль в глаза пускать! – ехидно сказал Антон. – Стриптизеры они! Тоже мне – артисты!
– И что?! – тут же стал агрессивным Тим. – Мы только тела обнажаем, а вы – души! И еще неизвестно, что хуже.
Я внимательно глянула в его синие глаза с очень расширившимися зрачками и нахмурилась.
«Не иначе в туалете опять кокс нюхнули», – подумала я.
– Возможно, вы правы, – спокойно сказал Игорь. – У каждого свой дар, и его надо реализовать. И не просто как необходимый продукт, а как дар, понимаете? Таня ставит танцы, а ребята позволяют любоваться прекрасным телом, данным им от природы.
– А ты поешь песенки перед ошалевшими от восторга девчонками, – добавил Тим.
– Я еще и стихи пишу, – тихо сказал Игорь.
– Да-а? Сти-и-хи? – дурашливо протянул Макс и захихикал.
– Ребята, может, хватит? – встряла я. – Чего прицепились?
– «Далеко-далеко, у зеленой реки, где не знают холодного ветра, собирает цветы, оставляя следы на горячем песке, лето», – медленно продекламировал Игорь.
Его глаза словно начали таять, как голубые льдинки под ласковыми лучами солнца.
– Красиво, – сразу подобрел Тим. – Твое?
– Да. И еще много других, – ответил Антон. – И одно другого лучше. Так что, пацаны, нечего наезжать! Завидки берут, так и скажите!
Игорь в этот момент достал из кармана блокнотик, вырвал листок и что-то быстро писал на нем. Закончив, он встал, протянул листок мне и сказал:
– Приятно было пообщаться. Но нам пора! Всем – до свидания!
Антон тоже встал. Они ушли, а Тим и Макс взяли листок, который я положила на стол. Тим хмыкнул и громко прочитал вслух:
– Мудрые старцы с седыми главамиВеками внушают нам опыт былой.А мы – дети ветра, потомки иль предкиВоздушные замки возводим нередкоИ ищем дороги, и чужд нам покой[28]
Когда он закончил читать, мы посмотрели друг на друга в каком-то оцепенении.
– А что, клево! – вдруг сказал Макс.
– Он большой талант, – задумчиво произнесла я, убирая листок в сумочку.
И я до сих пор бережно храню его.
Свиток девятый
Зрачки смерти, глядящие мимо меня
