Д Гудвин - Десять писем
- "Завтра заберу конверт", - решил я.
Забылся я тяжелым сном. Но спал я не долго. Сильные, свежие, неизгладимые впечатления, необычайных и для ночи, рано разбудили меня. Позавтракав и совершив небольшую прогулку, я уселся за свои записки и провел за ними почти целый день, занес в них я, кажется, все. После этого почувствовал я себя немного легче. Как-будто часть тяжелого груза свалилась с плеч.
В утренних газетах я с интересом прочел описание ограбления конторы кокого-то Иссии. Сообщалось, что задержали двух женщин, подозревамых в участии в этом деле. Сообщалось, что: "Два полисмена, проведшие несколько часов во дворе соседнего дома, с заткнутыми тряпками ртами, надетыми на головы брезентовыми мешками и, привязанные к столбам деревянного забора, после своего освобождения показали, что они встретили "Мисс Динамит" в сопровождении сотрудника французского посольства по имени Анри. Фамилию они не помнят. Их сообщники, напав на полисменов, парализовали их действия. На очной ставке, с задержанными женщинами, полисмены проявили некоторое колебание в опознании одной из них, ссылась на то, что в темноте ясно разглядеть "Мисс Динамит" они не могли. Расследование в отношении этой женщины, оказавшейся иностранной подданой, будет проведено в возможно кротчайший срок, в виду решительного протеста против ее задержания германского консула.
В газетах так же говорилось о том, что - "сделано официальное представление французскому консулу по поводу упомянутого некоего Анри, поведение которого безусловно указывает на его прямую связь с разыскиваемой "Мисс Динамит". В представлении приведенного описания наружности этого француза со слов полисменов".
На последней страннице я прочел объявление:
"В районе взрыва конторы господина Иссии найден сверток ношенной одежды. За справками обращаться в 17-й полицейский участок".
С новой силой и быстротой кружились мои мысли. Какую же наиболее правильную линию действий избрать после такого кругооборота событий? Искать документы Ришара? Но теперь они ни что иное, как не досягаемый мираж.
А пробудившееся и вспыхнувшее с такой силой чувство страсти к прекрасной француженке? Но ведь это тоже мираж и ничего более. Из памяти все настойчевее выплывает образ моей маленькой Кито. Где она? Ясно, пожалуй одно, что путь к ней могут указать лишь "мирные люди". Ну а есл и... Нет, надо еще раз продумать все, сказанное в штабе. Еще и еще раз все взвесить, тщательно обдумать. И если придеться что-то решать, то ничего половинчатого здесь быть не может. Или - или... А значит... совершенно трезво, но и смело взглянуть на все вещи и точно оценить реальную обстановку.
Гром небесный! Как же это случилось? как в этом разобраться? Вчера вечером, собравшись с духом, я позвонил Дине, попросив позволения взять у нее забытый, как я вежливо выразился, конверт. Дина тотчас же без малейшего колебания, попросила меня зайти к ней немедля. И вот я у нее. Она одна. Печально и с каким-то не то страхом, не то недоумением взглянула она на меня так, что я даже оторопел.
- Вот конверт. Возьми. - тихо проговорила она, обращаясь ко мне по-прежнему на "ты".
- Благодарю.
Я положил конверт в карман.
- Нет, взгляни сейчас же, что там!
Я немедленно вынул почему-то задрожавшими пальцами конверт, извлек из него фотокарточку и взглянул на нее. Еще ничего не сообразив, я почувствовал, что произошло что-то страшное. На фотографии я сразу узнал себя, снятым тогда, когда я был еще школьником и рядом с собой маленькую сестру. На обратной стороне фотокарточки рукой отца было написано:
"Жерар и Элли, Марсель 1939 г."
Я вертел в руках карточку и напряженно думал:
"Марсель... Жерар и Элли. Да... но что же здесь...
Я снова всмотрелся на фото. Рядом со мной сидела девочка с очень знакомым лицом. Очень! Мой растерянный взгляд остановился на лице Дины... Боги небесные! Ведь это же Элли! Но, неужели Элли?! Не веря своим глазам я еще раз сравнил фото с оригиналом. Последние следы исчезли.
- Элли! Сестра!!
- Жерар!!...
Неужели такое бывает в жизни? И почему это случилось со мной? А может и не случилось и это тоже всего лишь мираж? Но все кажется проходит в этом лучшем из миров, прошло и первое острое впечатление, вернее потрясение, прошли и слезы и тяжелые вздохи и в конце концов, кое-как упокоившись мы засыполи друг друга бесчисленными вопросами.
Понемногу перед нашими умственными взорами возникали картины нашего недавнего прошлого. На перебой друг другу мы спешили рассказать как можно больше о себе и узнать как можно больше о другом.
- А то, что мы сделали дорогая Элли, так это ровным счетом нмчего не значит, - успокаивал я ее и себя в ту минуту, когда она вдруг задумалась и, загадочно поглядела на меня, покраснела, как-будто что-то вспоминая.
- Ты думаешь?
- Конечно! Тем более, что мы же не знали и ни какой вины здесь нет и быть не может. Помнишь, как в библии?...
Я замялся, позабыв кто же именно, согласно библии, совокупляется с сестрой.
- Да, но то в библии... и кроме того там же говорится, что за этот грех бог их наказал.
- Да, но у них были дети! - нашелся я.
- А ты думаешь, что у нас... - она прикусила губки, но лукаво улыбнулась.
- Ах, Элли. Я так тебя люблю!
Я схватил ее руку и горячо поцеловал.
- И ни о чем не жалею! - добавил я.
- Ришар! Что ты говоришь! Сейчас же перестань!
Когда пришел Ред он застал нас за оживленной, дружеской беседой, а мы его встретили, как лучшего старого друга.
Домой возратился я спокойный и довольный, с восстановленным душевным равновесием. Засыпая, я уже с удовольствием вспоминал подробности интимной близости с Элли и, наряду с некоторой ревностью к Реду, чувствовал сильную эрекцию члена, что еще долго не давало возможности мне уснуть.
Прошло несколько дней. И так Элли с Редом уезжают в Америку, в Филадельфию. Я решил вручить Элли все свои записки, чтобы она сохранила их для меня, внимательно их прочла и поняла, почему я остаюсь в Японии, почему я делаю такой решительный шаг в жизни. Элли должна все это понять и я почему-то уверен, идти мы будем вместе с ней по новому пути, на который я вступаю первый. К этому призывает меня совесть, мой долг перед моим отцом, моя любовь к Кито...
Вчера вечером позвонила Элли. Ред уехал на два дня в Осаку и она приглашает меня к ужину. Через час я был у нее. И на этот раз мы не могли наговориться, все новые и новые детали, события всплывали в памяти, все новые и новые пердположения на будущее всплывали в наших головах и требовали обсуждение.
Мы сидели рядом на широком диване и я по дружески обнял ее за талию. Постепенно моя рука стала чувствовать... женщину, упругое тонкое тело женщины, которой я уже обладал раз... Мой член начал напрягаться. Элли, очевидно, заметила это и, почувтвовала возле себя возбуждающегося самца, тихонько отодвинулась.
- Не надо, Ришар...
- Элли...
- Что?
- Как тебе сказать... Я не жалею, что тот раз так случилось...
- Перестань! Разве можно так?
- Ответь мне на один вопрос.
- Ну?
- Элли... тебе было тогда приятно?
- Не говори про глупости.
- Элли... Было? Скажи, дорогая, тебе было сладко?
- Ну, было. И что же из этого?
- Очень?
- Сам знаешь...
- Элли, ты спустила?
Я поглаживал ее талию и прижимал к себе. Элли наклонила головку, но бросив взгяд на мой член, который оттопыривал брюки отвернула ее в сторону.
- Элли, ответь.
- Что? - ее голос стал совсем тихим.
- Ты спустила?
Я взял ее руку и положил на свой член. Она нерешительно отдернула руку, но чуть отдвинувшись от меня тихо проговорила:
- Ришар, мы сделали очень дурно.
- Элли, да ничего плохого мы не совершили! Мы испытали с тобой величайшее наслаждение и только.
- Но ведь я же твоя сестра!
- Ну и что же? Если половая близость дает нам такую радость, то зачем ее отвергать? Это все только условности.
- Ты думаешь?
- Так оно и есть. Половая близость с тобой дала мне величайшее наслаждение. Такого я еще не испытывал.
- С кем?
- Со многими.
- Например?
- В последнее время с Марсель, с Кито...
- Ришар, ты должен рассказать мне все подробно.
- Конечно! С большим удовольствием! К стати, все подробности у меня записаны.
- Дашь почитать?!
- Обязательно. Я и сам об этом думал. Мне кажется, лучше будет если ты возьмеш мои записи с собой в спокойную Америку, сохранишь их для меня и сама кое над чем поразмыслишь.
- Так ты записал и то, что со мной?
- И это.
- Да... Интересно...
- А первую половину своих записок я оставлю во Франции. Спрятав их там.
- А я их увижу?
- Да. А за это ты должна мне все рассказать о себе.
- Все у меня в дневнике. Прочтешь.
- И как у тебя первый раз?
- Все, все! Абсолютно все! А у тебя?
- В моих записках можешь не сомневаться. Все подробности занесены. А то, что было в школе и еще до школы, то об этом почитаем вместе с тобой, когда старые записки будут у меня.
