Наталья Штурм - Все оттенки боли
— Сильнее можешь? — попросила она.
Мужчина несколько раз ударил веткой по ее бедрам, и Таня почувствовала подобие слабого укуса. Хотелось почесаться, но руки…
— Возьми мухобойку — ветка не впечатляет, — направляла Таня.
— Не командуй, я здесь палач, — полушутя сказал Мухаммед.
Пластмассовая мухобойка с дырочками, понятное дело, не впитывала влагу. Поэтому Мухаммеду пришлось снова сходить в ванную, помочить «инструмент для порки» и вернуться к «объекту».
— Бей, — отважно скомандовала Таня.
— Ты можешь заткнуться?! Раз назвалась жертвой, стой и молчи, а то мешаешь, — разозлился Мухаммед и шлепнул мухобойкой сбоку по груди.
Огромная грудь тяжело колыхнулась, и по ней разлился красный отпечаток в мелкую дырочку.
— Ух, — только и выдохнул Мухаммед. Тут же возникла эрекция.
Он начал шлепать ее то по одной груди, то по другой, снизу, по бокам, все более хлестко. Особенно ему нравилось ударять сбоку, когда тяжелая дынеобразная масса «уходила» в сторону и тут же упруго возвращалась на место.
Соски вздыбились и покрылись мурашками. Танька кусала губы и стонала. Ей хотелось, чтобы он погладил ее груди и поцеловал, чтобы пожалел и трахнул. Но задача была другая — если сейчас она не доведет дело до конца, значит, проиграет будущее.
— Бусинки горят, возьми бельевые прищепки в столе, — быстро проговорила Таня, чтобы не навлечь гнев хозяина.
Мухаммед прицепил на каждый сосок по тугой прищепке, и тут она заорала.
— Что, больно?
Она помотала головой.
— Продолжать?
Она с готовностью кивнула.
Карина поняла, что бандиты ее не отпустят.
— Я не армянка, у меня трое детей и муж азербайджанец, отпустите меня, пожалуйста! — сразу взмолилась она.
— Фамилия какая? — спросил один из парней.
— Да какая фамилия?! Ты на рожу ее посмотри — вылитая армянка! Что ж ты с сумкой по ночам бегаешь от детей? Азербайджанская женщина не станет убегать от мужа и детей! Армянская шлюха! Валите ее!
Все четверо парней начали наперебой срывать с нее одежду, рвать белье и избивать. Ее повалили на асфальт и били ногами в лицо, в живот, в грудь, по голове. Еще в сознании она молила их, цепляясь руками за грязные сапоги и кроссовки: «Не убивайте, пощадите, у меня дети маленькие!»
В этих парнях была такая злоба, что остановить их смог бы только пулемет…
Один из них схватил с земли металлический прут и со всей силы ударил женщину по грудной клетке. Она хрипло выдохнула «ыых» и потеряла сознание.
— Здесь ее оставим? — высморкнулся на нее один из парней.
— А вдруг не сдохла? Поджигай ее!
Парни собрали всю одежду, сорванную с Карины, и бросили на нее. Распотрошили сумку с вещами и бросили туда же, до кучи.
— Керосин давай! — скомандовал главный.
— Погоди. Надо ей память о муже оставить…
Он схватил за ногу истерзанную женщину и засунул ей между ног металлический прут.
Потом ее забросали одеждой, перемазанной в крови, облили керосином и подожгли.
— Факел дружбы народов. — заржал главный, и они медленно пошли дальше…
…Яркий костер уносил в небо любовь, надежду и долг.
Мухаммед взял в руки провода и уже опытным жестом нежно провел ими по напряженным бедрам Тани.
— Ты готова? Расслабь ягодицы, будет больно!
Таня кивнула и сжала зубы.
Мужчина хлестнул втрое сложенными проводами по попке девушки.
— Ааа! — закричала она и до крови прокусила губу.
— Терпи, сама провинилась, теперь получи, — разжигал себя «палач».
Он хлестнул еще раз, сильнее, и на теле выпучились бордовые «жгуты» от проводов. Резкая боль не сразу проявлялась, она возникала волнами, разливаясь по телу непонятным доселе удовольствием.
Тело нервно подергивалось под каждым ударом, ягодицы сжимались и разжимались, на них явственно проступили алые рубцы.
— Еще, — сказала она. глядя помутненным взором в глаза Мухаммеду.
Он стеганул по бедрам, по попе, потом переложил провода не втрое, а вдвое и как длинным хлыстом нанес опоясывающий удар по ногам.
— Ааа! Больно! — закричала и заплакала Таня.
— Тебе стыдно? Тебе должно быть очень стыдно за свое поведение! — приговаривал Мухаммед и наносил новые удары.
Больше он не спрашивал разрешения, он ждал только сигнала «стоп», все остальное принималось за крик удовольствия.
Попеременно то мухобойкой любовно охаживал вспотевшие груди, то проводами по бедрам стегал от всего сердца — ему безумно понравилось быть хозяином чужого тела.
Таня терпела из последних сил. но вместе с тем испытывала чувство, похожее на оргазм. Ее возбуждала его мнимая власть над ней. Ей нравилось ощущать боль, потому что ее душа полностью атрофировалась, сердечные страдания были «отбиты». Руки начали отекать, но груди требовательно горели. Ей хотелось еще.
— Поменяй на провода, — как смогла, выразила свое желание Таня, но мужчина понял.
Он отбросил мухобойку, снял прищепки с сосков и, отойдя на шаг от Тани, несколько раз хлестнул проводами по грудям.
— Аа, больно, больно, больно… — сипло прошептала Таня, потерявшая голос от эмоций.
— Еще? — спросил Мухаммед, видя, что у девушки обмякли мышцы лица, челюсть отвисла, из глаз потекли слезы, а изо рта слюни.
— Возьми в столе… золотой портсигар… и трахни меня им… Хочу кончить, — еле выговорила она непослушным языком.
Мухаммед сделал, как она просила. На дрожащих ногах, с затекшими руками, с фиолетовыми полосами по всему телу девушка испытала бурный оргазм с воплями и рыданиями.
— Вот это да! — только и промолвил Мухаммед, отвязывая Таню от люстры.
Он с таким восхищением смотрел на нее. что девушка почувствовала себя Жанной д'Арк.
— Я словно горела на костре, — поделилась она с ним. когда он принял ее в свои объятия.
— Мученица моя. я этого не стою, — нежно шептал он и гладил ее измученную вспухшую кожу.
Утром она не поехала его провожать. Болело все тело, еле с кровати поднялась. Только в прихожей вручила ему ворованный в химчистке портсигар:
— Тебе на память. Может, жене пригодится для разнообразия…
Глава 13
Сказка со счастливым концом
Наступила весна, и значит, все вокруг должны влюбляться!
Америка посылает к нам Рейгана для подписания договора о ядерных ракетах средней дальности; в стране то здесь, то там вспыхивают конфликты национального характера, скоро будет Цхинвали, потом Тбилиси, за ними начнут бороться за статус государственного молдавского языка приднестровцы, взорвется эмоциями хладнокровный Вильнюс и Рига… Но для нас это были всего лишь «новости издалека», потому что политика ну вообще не интересовала. Интересовала любовь. И наши мамы, а у кого-то и папы, прильнув к телевизорам с комментариями «ну, началось…», были устаревшими, «сложными» людьми с их непонятными проблемами.
Да, конечно, круто, что появился еще один интересный персонаж- Борис Ельцин, и теперь уже Горбачева не любят и говорят, что он разрушает страну. Теперь Горбача называют отцом национализма, а народные симпатии на стороне Андрея Сахарова. Анатолия Собчака, Гавриила Попова, Виталия Коротича. Стали народными депутатами следователи Гдлян и Иванов, «родители» первого громкого дела о коррупции в высших эшелонах власти. Трибуной становилась вся страна. Это были герои НАШЕГО времени.
Горбачева уже не хвалили, его высмеивали, «начать; принять; собака порылась; а вы все сюда лóжите и лóжите» — шедевры от Горби. Правда, потом через много лет мы узнаем, что можно правильно говорить и манипулировать страной не хуже, но наши люди всегда найдут, к чему прикопаться. Но не только мы одни ошибаемся в выборе вершителей наших судеб. Вон у американцев президент Джордж Буш вообще был с лицом дурака. И ничего, терпели. Башни-близнецы похоронили под собой тысячи людей, войска ввели в Иран, трагических ошибок тоже немало совершил. Но чужие ошибки не утешают, и, бросая взгляд на Запад, вновь и вновь задаешься вопросом: почему мы. победители, живем хуже, чем побежденные?..
Танька ничего не знала про Мухаммеда с тех пор, как он уехал.
Светка воспитывала родителей, как нужно воспитывать внучку, чтобы у дочки было больше свободного времени.
Я продолжала учиться в училище и работать в театрах.
И как же нам всем троим до смерти хотелось влюбиться!
…Премьерный показ фильма «Маленькая Вера» собрал возле кинотеатра «Художественный» большую толпу зевак. Было много камер, снимали интервью со зрителями и специальными гостями.
Фильм наделал немало шороху — показали настоящий секс, которого в СССР не было и быть не могло.
Мы с Танькой задумали с кем-нибудь познакомиться для досуга, и наш взгляд привлек немолодой мужчина в широкополой шляпе и маргинальным шарфом до пят.
