Зара Деверо - Шелковые путы
Майк выпрямился и развязал ей глаза. Тамзин потерла их, поморгала и заметила:
— Такие номера опасны для макияжа. А для туши они просто губительны.
Майк улыбнулся, галантно подал ей трусики, предварительно с наслаждением понюхав их, застегнул брюки и, пригладив ладонью волосы, обрел прежний безупречный вид. Его шелковый галстук даже не помялся и выглядел как новенький.
— Рабочий день закончился, — сказал он. — Если позволишь, я отвезу тебя домой.
Телефонный звонок раздался, едва лишь она вошла в прихожую. Подняв трубку, Тамзин услышала знакомый женский голос:
— Привет, это я! Ты идешь в эту пятницу на вечеринку?
— Привет, Дженис! О какой вечеринке ты говоришь? Тамзин сняла пальто, скинула туфли и представила себе свою подружку — томную нимфу с кукольной физиономией и вечно взлохмаченными иссиня-черными волосами.
— О той, которую устраивает Деннис, естественно! А что, разве будет еще какая-нибудь тусовка?
Денниса Квентина, художника-иллюстратора, Тамзин, разумеется, знала, как и все, кто имел отношение к издательскому бизнесу. Однако на его скандальных вечеринках Тамзин побывать не пришлось.
— Кажется, он прислал мне пригласительный билет, — сказала она рассеянно, все еще пребывая во власти воспоминаний о прощальном поцелуе, которым наградил ее Майк, доставив на своем спортивном автомобиле «порше» к дверям ее дома в Кенсингтоне.
— Ты придешь с Тимом? — с плохо скрываемым раздражением спросила Дженис. Она считала нынешнего любовника своей подруги ужасно нудным и ограниченным снобом. Тамзин не могла не признать, что многоопытная светская львица, обладающая профессиональным, наметанным глазом ювелира-дизайнера, права.
— Он наверняка ожидает, что я пойду с ним, — уклончиво ответила она.
— По-моему, он слишком многого хочет, — язвительно заметила Дженис. — Ты ему не жена. С тех пор как ты с ним связалась, ты почти не появляешься на людях!
— Причина не только в нем, у меня сейчас много работы, — неумело заступилась за Тима Тамзин. — Ну да Бог с ним. Лучше расскажи, как у тебя дела на любовном фронте.
— Потрясающе, милочка! Лучше не бывает! Так вот, возвращаясь к вечеринке, я хочу сказать, что советую тебе отшить Тима. Ты заслуживаешь полноценный отдых, пора выпустить пар. Кстати, какие у тебя планы на Рождество?
— Самые обычные! Тим предлагает поехать к его родителям в Шотландию, но я не хочу тащиться в такую даль. Я слишком устала для этого.
— В Шотландии в это время просто ужасно! Лично я собираюсь отлежаться во время всеобщей суматохи, а в первую неделю января махнуть в один шикарный пансионат в Норфолке. Он называется «Шевральский двор». Слышала о таком?
— Нет. Это санаторий?
— Да, нечто в этом роде. Тебе там понравится. Поехали вместе! Не пожалеешь.
— Даже не знаю. Меня пока не тянет на утреннюю гимнастику, морковный сок и диетическое питание.
Дженис хохотнула.
— Дорогая, ты неверно меня поняла. Разумеется, тебе предоставят все вышеперечисленные прелести, если ты станешь на них настаивать, но к услугам клиентов там имеются и другие развлечения, куда более увлекательные.
— Ты меня заинтриговала, — сказала Тамзин, уловив похотливые нотки в голосе подруги. — Расскажи поподробнее!
— В другой раз! Сейчас мне пора идти. Пока! Тамзин положила трубку, довольная, что не проболталась о Майке. У него с Дженис были какие-то общие дела. Да и как она объяснила бы все случившееся, если еще не пришла в себя после того потрясающего совокупления, ставшего для нее полной неожиданностью.
Тяжело вздохнув, Тамзин прошла на кухню, достала из холодильника упаковку сока и наполнила стакан. В кухне царил образцовый порядок, как, впрочем, и во всем доме: приходящая служанка прекрасно исполняла свои обязанности и заслужила прибавку к жалованью и подарок к Рождеству.
Взяв стакан с апельсиновым соком, Тамзин прошла с ним в гостиную, обставленную с помощью Тима: он прекрасно разбирался в различных стилях интерьера и в старинной мебели и дал ей несколько полезных советов. Она подозревала, что все это он делает с дальним прицелом, задумав вскоре обосноваться у нее капитально. Ее это раздражало, она не переносила, когда ею командовали.
— Лучше не пытайся давить на меня, — однажды сказала ему она. — Как только я почувствую, что ты хочешь заточить меня в золотой клетке, я тотчас же упорхну.
Тим решил, что она шутит, и продолжал водить ее на аукционы антиквариата. Он был влиятелен, богат, считал, что весь мир лежит у его ног, включая, разумеется, и женщин, и рассчитывал на их безусловное
повиновение и обожание. Своенравность и непокорность Тамзин, отказавшейся соответствовать его требованиям, повергли Тима в шок. Окончательно же вывел его из равновесия ее отказ стать его женой.
Тамзин нажала на кнопку стереосистемы и мечтательно зажмурилась, наслаждаясь «Летней песней» Делиуса, — она навевала воспоминания о летнем поле, алых маках, васильках и жаворонках в прозрачном небе. Зима чертовски надоела Тамзин, она истосковалась по солнцу и теплу. Направляясь в спальню, она подумала, что неплохо бы весной отдохнуть за границей. Например, в Испании, на пасхальных торжествах в Севилье, с их шумными красочными шествиями и представлениями, корридами, фейерверками и зажигательными танцами. Она почти явственно почувствовала дуновение жаркого ветра, насыщенного ароматами моря и фруктов, услышала звон цыганских бубнов и гитар, крики возбужденной толпы. Настроение у нее улучшилось.
Ей захотелось послушать диск с записью андалузских мелодий, похлопать в ладоши и отстучать ногами один из популярных ритмов. Она сняла юбку, колготки и блузку, поставила любимый диск и стала приплясывать и напевать, любуясь своим отражением в зеркале.
Она осталась довольна своим обликом. Красота передалась ей от матери, стройной высокой блондинки. Тамзин с удовольствием отметила плавный переход узкой талии в крутые бедра, лакомую форму ягодиц, напоминающих персики, стройность ног и полноту грудей с большими розоватыми сосками. Бюстгальтер она могла бы не носить, груди ее были достаточно упругими и не нуждались в поддержке.
Сжав их ладонями, Тамзин вспомнила, как мастерски ласкал их Майк, и соски сразу же отвердели. Она потерла их подушечками пальцев, и они словно бы вспыхнули. Пламя переметнулось в промежность. Ей стало жаль потерянных месяцев: вместо того чтобы ссориться и спорить с Майком по пустякам, они могли бы получать божественное удовольствие. Ничего, подумала она, случившееся сегодня — только начало их новых отношений.
Она поежилась, живо воссоздав в памяти сцену их совокупления в ее кабинете на рабочем столе, среди поздравительных открыток, журналов и фотографий. Раньше она не задумывалась, понравится ли ей совокупляться с завязанными глазами. Но теперь, испытав глубочайшее удовлетворение с Майком, явно тяготеющим к садомазохизму, она почувствовала живой интерес к нетрадиционному сексу. Чему ее обучит Майк?
По спине у нее пробежала дрожь, фантазии зашли слишком далеко. Она залезла в ванну и быстро разомлела от горячей воды с запахом жасмина. Из открытой двери лилась гитарная музыка, порождающая видения темной и душной южной ночи, полной любовных страстей. Снова к ней вернулся Майк, на этот раз с хлыстом в руке, и в лоне вспыхнул пожар. Она начала представлять себе его уроки секса, пришпоривая воображение легкими прикосновениями к соскам и чувствительным лепесткам волшебного цветка внизу живота.
Этому волшебному органу следовало бы поклоняться, подумала она, возводить в его честь храмы, совершать религиозные обряды. Почему фаллос стал предметом поклонения у многих народов, а клитор — нет? Это несправедливо, клитор тоже заслуживает, чтобы его увековечили в камне и в дереве, сделали идолом.
Пальцы Тамзин нащупали крохотную головку чувствительного бугорка в райских кущах на лобке, раздвинули складки наружных половых губ и стали поглаживать блестящий розовый перл — источник чистой радости и неземного удовольствия. По сравнению с ним вялый пенис выглядел уродливо и нелепо. Что же удивляться тому, что многие женщины становятся лесбиянками? Половые органы мужчин их пугают и отталкивают.
Разгоряченная подобными умозаключениями, Тамзин поглаживала любимый орган пальцами одной руки, вставив два пальца другой во влагалище. Приятные ощущения нарастали, она стала тереть клитор энергичнее и вскоре достигла оргазма. Но в самый сладкий миг неожиданно раздался голос Тима:
— Право же, дорогая, ты могла бы и дождаться меня! Сказочный мир удовольствия рассыпался на осколки. Она открыла глаза и увидела, что Тим стоит в дверях, одетый в темно-серый вечерний костюм и готовый ужинать в ресторане.
— И давно ты на меня пялишься? — рявкнула Тамзин, прикрыв груди губкой, как щитом, словно бы он не видел ее голой.
— Достаточно давно, — невозмутимо ответил Тим и покосился на свою оттопыренную членом брючину. — Я не знал, что ты грешишь рукоблудием.
