Юлиана Еременко - Последняя куколка монстра

Уехав, от тебя из России, я сделала ошибку, о которой горько сожалею, по сей день. Может быть, надо было бороться за любовь, что была между нами, а я оказалась слабой, и боялась, что может случиться, что-то страшное.

И это произошло. За мою слабость и страх расплачивается наш сын, своей жизнью.

Я очень надеюсь, что вы оба меня когда-нибудь простите.

Валентина.

*****

Строчки расплывались перед глазами, когда Бернардо смял письмо. Упершись головой в диван, он до скрежета сжал зубы, хотя хотелось выть. И спросить у кого-нибудь: ' - За что, ему досталась такая жизнь? За что?'. Вот только ответа он бы не дождался.

Теперь он знал, что Гамильтона зовут Брайоном, и что тот его отец. То, что он не сын Адольфо, не сильно огорчило его, ведь когда-то он мечтал, чтоб у него был другой отец. Детская мечта сбылась, только от неё ему, лучше не стало. Может быть, если они были не знакомы с Гамильтоном, то все было бы по-другому. Мечта матери не сбудется, они вряд ли найдут общий язык. И был уверен, что Гамильтон, тоже не от великой радости попал в больницу. Слишком разные они, и всегда по разные стороны.

Сложив письмо в конверт, который лежал рядом с акциями. И приказал Кристоферу.

- Сегодня, это письмо отвезешь в больницу к Гамильтону. А я прикажу пилотам подготовить самолет к отлету.

- Мы сегодня улетаем?

- Да, мне здесь больше нечего делать. Кстати когда будешь, передавать это письмо Гамильтону, скажи ему, что я его прочитал.

- Вы помните мое предложение убрать Гамильтона после, поездки в Швейцарию. Чтоб он вам больше не мешал.

- Не волнуйся Кристофер, он не помешает. Сомневаюсь, что наши пути, вновь пересекутся.

Позже сидя в самолете, Бернардо, все же поинтересовался у Кристофера, как отнеся, Гамильтон, к известию, что его письмо прочитали. Он знал, что у того случился гипертонический криз, и сейчас тот чувствует себя лучше.

- Когда я сказал, что вы прочитали письмо, он, держа его, сказал, что сразу это понял, как только я ему его отдал. И еще он сказал, что у вас дурацкая привычка мять письма.

- И все?

- Нет, еще пожелал, нам удачного полета. Он почему-то был уверен, что мы улетаем, хотя я не говорил. И пожелал удачи. Странный какой-то был.

- Да удача мне потребуется. - Сказав Бернардо, откинулся на кресло, и закрыл глаза.

Он проспал весь полет, а когда проснулся. На душе не было, ни какой тяжести, почему-то было легко. Зная, что теперь свободен от Гамильтона, и тот никогда не выдаст его тайну. Будет, так же как и свою племянницу охранять от прошлого.

А ему нужно все сделать, чтоб не повторить судьбу своей матери и Гамильтона. Он не отступиться от Кассандры, как бы та брыкалась. Он не позволит, что его ребенок хлебнул, того же, что и он. И хоть сейчас он и оградил Кассандру и малыша от Хьюза. Но ему еще предстоит побороться, чтобы быть рядом с ними.

Его Кассандра была достойным противником, но и он от своего никогда не отступался.

Глава 17

Поставив на стол чашку с чаем, Кассандра посмотрела на вновь прибывших посетителей, которые пришли принести им соболезнования. За эти трое суток, поток гостей не прекращался. Мать Алекса слегла, и отказывалась всех видеть, а его отец, ходил по дому словно тень, отказываясь верить, что единственного сына больше нет.

Каким бы Алекс Хьюз не был бы мужем для неё, и безжалостным предпринимателем. Для родителей он был самым лучшим, их опорой. Они не знали, каким был их настоящим сын, а может просто закрывали глаза на его действия и поступки. А раскрывать им правду о том, каким был их Алекс, Кассандра не считала, что имеет на это право, особенности сейчас.

Она, молчала и о своей беременности, хотя сейчас был самый удобный момент, и родители Алекса с радостью восприняли бы эту новость. Считая, что их сын оставил маленькую частичку после себя.

Но лгать именно сейчас Кассандре не хотелось, может быть через пару недель ей все, же и придется это сделать. Ведь рано или поздно придет этот момент, чтобы защитить своего ребенка и имя семьи. Не глядя ни на кого из вновь прибывших гостей, Кассандра вышла из комнаты, ей сейчас было плевать, что подумает о ней высшее общество. Не хотелось никого видеть, и слушать соболезнование, которым не было ни конца, ни края. Знала, что сейчас её мать и отец будут извиняться за неё, и рассказывают о том, что их девочка все еще находится в шоке. Ведь такая трагедия с мужем подкосило её, они ведь только поженились. Но Кассандре было противно изображать из себя безутешную вдову.

Её родители и братья, как только узнали о смерти её мужа, сразу же приехали к ней и были постоянно рядом. В семье герцога Клеведенского сразу приняли решение, что Алекса как мужа их дочери похоронят на семейном кладбище. И сегодня после похорон они приехали в дом семьи Хьюза. Все в этом доме напоминало о том, что было всего лишь несколько дней назад, и, находясь в нем, Кассандра задыхалась. После ночи с мужем, она чувствовала себя грязной. Хотя добровольно на неё согласилась, так как хотела обмануть, ради своего ребенка. А ведь когда-то Алекс был её любовником, но это было до встречи с Дэвидом.

Вынужденный брак состоял из одной сплошной лжи. Она узнала, что представляет её муж, и ей приходилось, выходя с ним в общество улыбаться, и корчить из себя счастливую новобрачную, презирая в душе.

Хотелось горько рассмеяться, как оказалось, в жизни её мужчин, ложь это было что-то привычное. Даже Дэвид состоял весь изо лжи.

Дэвид - Бернардо, Бернардо - Дэвид, два имени, у одного мужчины. Он изменил, не только имя, но и внешность, чтобы покончить с прошлым. Но покончил ли он с ним? Или может быть остался все таким же, просто прикрываясь, уже другим именем. Для неё он оставался именно Дэвидом, и только им.

Но почему-то в глубине души жил червячок, который не исключал вероятность того, что именно Дэвид, приложил руку к смерти её мужа. Рассудком Кассандра понимала, что он бы вряд ли провернул все это так быстро. Ведь он только узнал, о её беременности. Неужели у него были такие возможности, верить в это не хотелось, да и спросить сейчас было не у кого. Дэвида рядом не было, только его звонки, на которые она не отвечала.

Как бы хотелось забыть все, что у неё было с ним, но не получалось. До боли внутри все отказывалось этой мысли, что ей нужно держаться от него подальше.

Найдя в холле старшего брата, она попросила того отвезти её отсюда. Уже три дня она жила в квартире Алена, ей не хотелось, возвращаться в дом который она делила с Хьюзом, хотя тот по праву теперь принадлежал ей. В дом родителей ей тоже не хотелось ехать, зная свою мать, Кассандра понимала, что та сразу поймет, что дочь беременна, и разнесет эту новость. Брат же все её утренние недомогания списывал на стресс, который перенесла его сестра, так казалось ей.

Вот только сейчас едя в машине с Аленом к нему домой, он развеял эту иллюзию.

- Почему ты не скажешь родителям Хьюза, что ты ждешь ребенка? - Услышала Кассандра, и недоверчиво посмотрела на брата.

- Сильно заметно.

- Да. По крайне мере мне. Токсикоз трудно не заметить. Наша мать тебя тоже раскусит скоро, так что не тяни с этой новостью.

- Дай мне время, хорошо братишка. Сегодня точно, было не время сообщать эту новость. Вот только о том чтобы сообщить всем о беременности, становилось не по себе, от этой мысли у Кассандры ком в горле вставал. Об аборте она не думала, даже после того, что узнала о прошлом Дэвида. И хоть оно её и пугало, это прошлое, но теперь все стало на свои места. Им не быть вместе. Для всех отцом её ребенка будет Алекс Хьюз, и только единицы, которые знают правду, будут молчать. Даже у Дэвида не будет права на него. А давать ему это право, она боялась. Паскулино не зря ей говорил, чтобы она держалась от него подальше. В прошлом Дэвид был страшным человеком, и это прошлое может вновь вернуться.

Как бы её не тянуло к нему, сейчас Кассандра понимала, что ей нужно бежать от него без оглядки. Ругать судьбу за то, что она столкнула их жизни, девушка не хотела. Ведь в глубине она понимала, что скрывает не только от Дэвида, но и от себя свою любовь к нему. А она не должна его любить. Как любить такого человека, как он? Как смериться с его прошлым, зная, что для него человеческие жизни ни что?

Кассандре хотелось как страусу, спрятаться ото всех, чтобы ни кто её не трогал, и завыть от своей женской участи.

Только себе она могла признаться, что хочет, вновь почувствовать на своем теле руки Дэвида, и почувствовать себя в безопасности, которую чувствовала всегда, находясь в его объятьях. Как забыть их страсть, которая каждую ночь мучила её воспоминаниями. Забыть его нежные прикосновение, к её разгоряченному телу, сладкие поцелуи, от которых забывалось все, и она тонула в них. Их страсть была как наркотик, от которого вряд ли она сможет вылечиться. Их хриплые стоны, звучавшие в ночи, вновь и вновь всплывали в памяти. Как выкинуть из памяти, мощные толчки Дэвида в самой глубине её естества. Как можно это все забыть? Забыть, как она плавилась под его обжигающе горячим телом как воск, задыхаясь от наслаждения, впиваясь ногтями в его спину, плача как ребенок и умоляя " еще... пожалуйста... еще..."