Эротически не разбуженная женщина - Еникеева Диля Дэрдовна
Полагаю, вы согласитесь, что даже во время разговора с близким человеком мы, сами того не сознавая, отбираем, что сказать, а что опустить, — по разным причинам. Например, это кажется маловажным. Или не относящимся к теме. Или в этом стыдно признаться. Или не хочется огорчать собеседника. Да и множество других причин.
Свободное ассоциирование — это попытка выразить всё, что только приходит на ум, не думая, куда это заведёт.
Психоаналитик использует метод свободных ассоциаций в конструктивных целях. Успех реализации этого метода целиком зависит от того душевного состояния пациента, которым его свободные ассоциации продиктованы.
Если человек настроен на абсолютную откровенность и искренность, желает понять суть своих проблем и готов раскрыться перед врачом, то его ассоциации будут информативны и полны смысла. И тогда свободное ассоциирование вполне может помочь реализовать цель, которая изначально ставилась.
Эта цель заключается в том, чтобы дать аналитику и пациенту возможность понять, во-первых, структуру личности последнего, а, во-вторых, выяснить конкретные проблемы, которые вызвали обеспокоенность пациента и привели его на кушетку психоаналитика.
Но если пациент бессознательно утаивает что-то или «не замечает» определённых бессознательных факторов, его ассоциации будут непродуктивными.
Структура личности пациента (его характер) оказывает выраженное влияние на процесс свободного ассоциирования, делая, по сути, каждый сеанс индивидуализированным и неповторимым и требуя нестандартного подхода к каждому пациенту.
Есть пациенты, у которых процесс ассоциирования вызывает страх или внутреннее сопротивление, потому что они боятся дать выход любому чувству или мысли, дабы не преступить границ запретной для них территории.
Например, тревожно-мнительные люди с детских лет живут в ожидании каких-то неведомых опасностей или неприятностей и бессознательно избегают любого риска.
От такого пациента ещё до начала курса психоаналитических сеансов можно услышать: «А что со мной будет?», «А что вы со мной будете делать?» Или «Это как гипноз?», «Это не вредно?»
Так, у меня была одна пациентка, назовём её Татьяной, которая внимательно выслушала краткую лекцию о психоанализе, которую я обычно озвучиваю перед тем, как приступить к собственно методу (мои пациенты должны решаться на это сознательно, и я обычно спрашиваю их согласия; в противном случае я использую другие методы из богатого арсенала психотерапии), а потом нервно посмотрела на часы и заторопилась: «Ой, я совсем забыла! Мне же сегодня нужно прийти домой пораньше!» Ну, с такими случаями каждому врачу приходилось встречаться, и не раз. Со страхами Татьяны мы быстро разобрались и, что самое примечательное, её неоргазмичность тоже была связана с этими страхами. В целом их можно обозначить словосочетанием: «А вдруг?..» «А вдруг я потеряю контроль над собой?», «А вдруг обо мне сложится плохое мнение?» — и прочее в том же духе.
Есть категория людей, цепляющихся за ложную уверенность в том, что нужно уметь предвидеть все возможные последствия мыслей и поступков (в первую очередь, негативные), и тогда можно будет управлять своей жизнью. Главное кредо такого человека — никогда не утрачивать бдительности. Поэтому, чтобы совершить какое-либо действие он (или она) должны с большой вероятностью представить себе все его последствия. А потому он (она) избегают любого шага, последствия которого не могут предвидеть. И даже такое действие, как участие в психоаналитическом сеансе для такого человека — непозволительное безрассудство, потому что ему кажется, что он подчиняется чужой воле (имеется в виду воля психоаналитика), не зная заранее, что за этим последует, и куда это в конце концов заведёт.
Бывает так, что человек имеет имидж очень уверенного в себе, независимого, самостоятельного. А на поверку… Увы — колосс на глиняных ногах! Всю жизнь такой человек носит маску. Случается и реакция гиперкомпенсации — то есть чрезмерная реакция, при помощи которой человек хочет скрыть какие-либо недостатки своего характера. Например, чтобы никто не догадался о том, как трудно даётся ему принятие решения, такой человек принимает решения почти не обдумывая, а чтобы не показать своих сомнений в правильности принятого решения, впоследствии упрямо отстаивает своё мнение, порой даже наперекор логическим доводам других людей. Чаще подобное присуще мужчинам — ведь им нередко приходится соответствовать навязанному общественным мнением образу решительного, волевого человека, даже если он таковым и не является. Но и женщины, особенно те, кого принято считать успешными, состоявшимися в социальном плане, вынуждены соответствовать требованиям, которые к ним предъявляются, если они подвизаются в сфере, где необходимы маскулинные качества. И вот такая женщина приходит к врачу моей специальности — ведь наболело! — но не может себе позволить быть просто женщиной. Первое время она даже в моём кабинете играет некую роль, которую сама для себя мысленно написала и которую вынуждена играть. (Вопрос — зачем? Но это уже тема для другой книги.) Потом пациентка с облегчением снимает маску (хотя бывает и так, что маска настолько приросла, что отдирать её приходится «с мясом») и становится самой собою — женщиной, страдающей от того, что не реализовала себя именно как женщина.
Но до того, как это произойдёт, нам с моей пациенткой предстоит пройти определённый путь.
Люди, бравирующие своей независимостью, поначалу непроизвольно занимают оборонительную позицию, если им кажется, что кто-то хочет вторгнуться в их личную жизнь.
Такой человек живёт в замке из слоновой кости, созданном его собственным воображением, и у него немедленно загорается красная лампочка «Опасно!», если кто-то пытается проникнуть в его владения. Как персонаж сказки Волкова «Волшебник Изумрудного города», Великий и Ужасный Гудвин тщательно оберегал свою тайну, чтобы никто не догадался, какой он на самом деле маленький и пугливый.
Для утрированно независимого (псевдонезависимого) человека всё, что относится к его психической деятельности, всё, что может, подобно маленькой собачке из сказки Волкова, открыть тайну «Великого и Ужасного», означает невыносимое вторжение и угрозу его обособленности.
Люди, для которых успех во всём является настоятельной необходимостью, которые постоянно самоутверждаются, штурмуя один бастион за другим (даже если это напоминает борьбу с ветряными мельницами), тоже порой пребывает в растерянности. Такой человек привык к спонтанной активности (Он же в постоянной борьбе — то с ветряными мельницами, то с самим собой!), а тут вдруг ему предлагают совсем иное функционирование: лежать и говорить обо всём, что придёт в голову. А он привык бежать, решать, действовать!
Те, для кого успех — своего рода наркотик, довольно неуютно себя чувствуют, когда приходится, образно говоря, обнажаться и представать в натуральном виде, без прикрас, без привычного имиджа. «Не нужен мне этот душевный стриптиз!» — заявила одна моя пациентка, почерпнувшая этот термин из какой-то моей книги. Ну что ж, не нужен — так не нужен. Я вообще не сторонница императивных подходов к столь тонкой материи как человеческая психика, а тем более, сексуальность. Правда, уже очень скоро моя пациентка изменила своё мнение. Вначале ею двигало любопытство, а потом она сама осознала необходимость понимания глубинных причин своей проблемы.
Есть и такая категория людей, которые, образно говоря, не имеют внутреннего хребта. Они не обладают самостоятельностью, «плавают» во многих аспектах жизни (например, в вопросах морали или всего, что касается взаимоотношения полов) и не имеют собственных суждений. Их мнение зависит от мнения других людей, чаще всего — ближайшего окружения. Или человека, старшего по возрасту. Или занимающего более высокое социальное положение. Таких людей психиатры называют конформными.
Конформный человек не привык думать и действовать по собственной инициативе, старается «прощупать» любую ситуацию (особенно оказавшись в непривычной обстановке) и понять, чего от него ждут.
