Ольга Лазорева - Русская гейша. Во имя мести
– Очень хорошо! – вновь похвалила я его. – И совсем не пошло.
Я глянула на крутящего накачанными ягодицами высокого парня, который пританцовывал перед соседним столиком, периодически подставляя бедро под протянутые руки с зажатыми в них купюрами.
– У тебя еще есть сольные номера? – спросила я.
– Да, и целых два, – хвастливо сказал Тим и улыбнулся пухленькой девушке, строящей ему глазки.
Она сидела через три столика от нашего, была сильно навеселе и крайне перевозбуждена.
– Вон та богатенькая курочка меня хочет, – тихо проговорил Тим. – Но что-то сегодня нет желания кувыркаться в постели, – добавил он.
– Слушай, мне пора, – вдруг решила я и встала.
Тим тут же вскочил и замер, глядя мне в глаза. Было странно стоять одетой рядом с ним, практически полностью обнаженным.
– Спешишь к своему ревнивому дружку? – немного агрессивно спросил Тим.
– При чем тут это? Просто устала, – ласково произнесла я, чувствуя, как внутри рождается вполне отчетливое желание.
Тим, несомненно, обладал каким-то врожденным эротическим обаянием. И оно незаметно обволакивало и притягивало к нему даже против воли.
– А у нас имеется комната отдыха, – странным тоном сообщил он. – Только боюсь, она сейчас занята.
– Лучше отдыхать дома, – тихо проговорила я, борясь с желанием поцеловать его яркие улыбающиеся губы.
– Ты съемную квартиру уже называешь домом? – непритворно удивился Тим и вздохнул, добавив: – Мне бы так!
Домой я вернулась на такси около четырех утра и в коридоре увидела разъяренного Степана.
– Какого рожна?! – с порога заорал он и забегал перед моим носом. – Где ты шлялась? Я тут весь извелся! Хоть бы позвонила и предупредила! Или записку на худой конец оставила!
Я изумленно посмотрела на него. Потом спокойно села и стала стягивать узкие высокие сапоги на шпильке.
– И почему ты в такой короткой юбке? – немного спокойнее спросил он, помогая мне снять пальто.
Я ничего не ответила и пошла в ванную.
– Ты была с этим япончиком Ито? – продолжал расспросы Степан, идя за мной по пятам.
– Нет, – раздраженно ответила я, скидывая одежду и включая душ. – Я встретила подружку из моего родного города, и мы засиделись в баре. Только и всего!
– А-а, – протянул он.
Я встала под душ, подставив лицо под щекочущие струи воды. И тут же почувствовала пальцы, которые торопливо гладили по спине, по талии. Вот они спустились ниже. Я повернулась, «нефритовый стебель» вонзился в меня. Я оперлась о влажный кафель и, представляя гибкое, слегка загорелое тело Тима, стала активно насаживаться, тихо постанывая и погружаясь в наслаждение. Впервые за долгое время я не представляла Петра.
Из светло-зеленой записной книжки с изображением горы Фудзи на обложке:
«Разумеется, каждый из нас может умереть хоть завтра. Но если думать об этом жизнь потеряет всякий смысл».
«Нет ничего более бессмысленного, чем предаваться удовольствиям, позабыв о смерти».
«Я не тот, кто уничтожает. Я тот, кто рождает жизнь. А ты забыл обо мне, матери всего сущего. Забыть меня означает забыть жизнь. Человек, забывший жизнь, должен погибнуть».
«Я оставил тебя в живых, потому что ты не забыл обо мне. Только не думай, что я одобряю все твои поступки. Посмотри на меня хорошенько. Ты понял свою ошибку? Отныне, будешь ли ты жить или умрешь – зависит от тебя самого».
из легенды о бодхисаттве Нагарджуне
Юкио улетел в Токио. Я купила для госпожи Цутиды шаль-паутинку из козьего пуха ручной работы, и Юкио взялся ее передать. А на следующий день позвонил господин Ито и спросил, что я надумала.
– Я принимаю ваше предложение, – ответила я.
Он тут же пригласил меня к себе в гости. Водитель подъехал к школе после репетиции. Я забралась в машину и откинулась на спинку кресла, прикрыв глаза. Непонятная усталость навалилась на меня. И сразу возникли неуверенность и легкий страх. Но когда мы подъехали к дому, я мгновенно собралась, внутренне успокоилась и задержала улыбку не только на губах, но и в глазах. Ехать оказалось совсем недалеко. Квартира господина Ито находилась в старинном многоэтажном доме, из разряда так называемых доходных домов прошлого века. Дом был на Малой Ордынке, все в том же Замоскворечье.
Когда я вошла, то была удостоена встречи самим хозяином. Господин Ито был уже разгорячен выпитым сакэ и без конца весело улыбался. Его отличный русский сильно пострадал из-за опьянения. И господин Ито смешно перемежал русские слова с японскими.
– Комбам… вечер… ва! – радостно сказал он.
– И вам добрый вечер! – рассмеялась я.
– А, ты меня понимаешь, бисёдзё![21] – шутливо погрозил он пальцем.
– Немного, – улыбнулась я.
– Сейчас я представлю тебя своим друзьям, – быстро сказал господин Ито. – Но…, – он сделал паузу, во время которой закрыл глаза, не переставая улыбаться. Шумно вздохнув, он продолжил: – …мне хотелось бы, чтобы ты переоделась. О’кей?
«Надеюсь, он не попросит станцевать стриптиз?» – напрягаясь, подумала я.
Господин Ито помог мне снять пальто и проводил в небольшую комнату на втором этаже – квартира была двухуровневая – похожую на гардеробную. Всю стену занимал огромный раздвижной шкаф с прямоугольным зеркалом. Напротив находился небольшой узкий диван, обитый красивым цветастым гобеленом с изображением замков и зеленых кущ. С удовольствием я увидела, как господин Ито достает из этого шкафа самое настоящее кимоно нежно-зеленого цвета с красными цветами слив. Потом он подал мне набор театрального грима, гэта и балалайку.
– Я стал твоим хакоя, – хихикнул он. – Так что и ты не подведи меня. Хочу сделать гостям подарок.
– С удовольствием помогу вам в этом, Ито-сан, – сказала я с поклоном. – Но хотелось бы сямисэн.
– Нет пока, – сокрушенно ответил господин Ито. – Но я заказал в Токио. Специально для тебя, Таня. А ты умеешь играть?
– Брала уроки в Токио, – ответила я, открывая коробку с гримом.
Господи Ито уселся на диван и с интересом смотрел на меня.
«Не буду же я перед ним переодеваться», – подумала я.
Взяв кимоно, я повернулась к нему и ласково проговорила:
– А теперь разрешите и вам сделать сюрприз. А чтобы он удался, вам лучше пока не видеть мое перевоплощение. Так что прошу вас на время меня покинуть, Ито-сан.
– О’кей, о’кей, – забормотал он и показал на трубку радиотелефона, лежащую в углу дивана.
– Буду готова, позвоню, – сказала я и улыбнулась.
Господин Ито глотнул слюну и на миг замер. Потом быстро повернулся вокруг своей оси, словно колобок крутнулся на противне, и исчез за дверью.
«Ну вот я и снова гейша!», – подумала я, чувствуя, как радость наполняет сердце.
Мне показалось, что я снова вернулась в Токио. А когда я надела кимоно и гэта, набелила лицо, подвела глаза и нарисовала красный бантик губ, потом убрала волосы в высокую прическу и воткнула в них искусственные, но очень искусно сделанные цветочки сакуры, то увидела в зеркале отражение гейши и мгновенно ощутила умиротворение. Взяв балалайку, я провела по струнам и улыбнулась, вспомнив, как на приеме госпожи Цутиды была в сарафане, но с сямисэном в руках.
Когда я позвонила, пришла незнакомая женщина, ласково со мной поздоровалась и пригласила к господам. Я пошла за ней, стараясь не спотыкаться на деревянных гэта. Она открыла двери и пропустила меня, тут же выйдя и закрыв их за мной. В огромной комнате с высокими прямоугольными окнами мгновенно воцарилась тишина. Присутствующие, все как один, развернулись ко мне и замерли, созерцая. Я тоже замерла, невольно приняв изящную позу. Все продолжали молчать, не сводя с меня глаз. Видимо, на фоне темных дубовых дверей я выглядела, как ожившая иллюстрация Хокусая Кацусики[22].
Господин Ито, как настоящий хозяин, первым вышел из столбняка. Он стремительно подкатился ко мне и, вытаращив глаза, шепнул:
– Таня, как тебя представить? Мне кажется, лучше скрыть твое настоящее имя и занятие.
Мгновенно я поняла всю правоту его слов, тем более увидела в углу комнаты господина Кобаяси, на счастье, без супруги. Господин Ито, видимо, представил, какой урон моей репутации в школе может нанести то, что я подрабатываю в свободное время таким неординарным способом. К тому же грим и костюм делали меня совершенно неузнаваемой.
– Аямэ, – шепнула я первое пришедшее в голову имя.
Он сразу расцвел и, повернувшись к гостям, громко и немного торжественно произнес:
– Господа, позвольте вам представить прекрасную Аямэ. Она любезно согласилась скрасить наш сегодняшний вечер.
Я поклонилась и пошла вслед за ним к гостям. Мужчины сразу обступили меня, разглядывая, как неодушевленный предмет искусства в музее.
«Э, так дело не пойдет», – сразу решила я и, положив балалайку на кресло в углу, неторопливо направилась к господину Ито.
